Как удовлетворяются монахи. На особом положении

Кто такие монахи? Слово « монах » в русском языке происходит от греческого слова «mono» - один. Религиозные подвижники, зачастую вели уеденный образ жизни, становились монахами. Жизнь монаха сильно отличается от мирской жизни обычного человека. Монах проводит целый день в молитвах, не имеет личного имущества и семьи. Монахи, живущие в монастырях, вместе едят и вместе соблюдают посты, молятся, вместе работают.

О монахах-одиночках, часто узнавали люди, которые начинали тянуться к «божьим людям». Так формировались, некие общины, на основе которых возникали . Люди всегда тянулись к святым местам. Так вот нередко, неподалеку от монастырей, появлялись целые .

В процессе развития в монастырях появлялись свои правила - нормы поведения и образа жизни. Свод правил для монахов , был схож с порядками, существовавшими в монастырях Византии. Чтобы стать монахом, мирянин проходил послушание.

Послушание, это временной отрезок, в течение которого мирянин, стремящийся стать монахом беспрекословно выполнял все просьбы и поручения братьев, живших в обители. Послушник (мирянин, желающий стать монахом), проверял свои духовные и физические силы. Если ему удавалось преодолеть все трудности, то мирянин сможет безболезненно распрощается с прежним укладом мирской жизни.

Обряд посвящения мирянина в монахи начинается с пострига. Постриг, это символический обряд. Мирянину, желающему принять монашество, выстригают на голове крест. Потом мирянин меняет одежду. Вместо мирской рубашки, он надевает монашеское платье - рясу.

Человек только что постриженный в монахи, получает новое имя в знак полного разрыва с прежним своим миром. Далее монах может принять большую или малую схиму. Схима обязывает к неким нормам поведения.

Некоторые монахи становятся монахами - столпниками. Монахи - столпники, могли подолгу стоять на возвышении, читать молитвы. Другие же решали уйти из стен и начинали одиночную жизнь. Домом для такого монаха-отшельника, становилась небольшая избушка или землянка, именуемая скитом.

Как же проходит день монаха? Попробуем рассказать поподробней. Монашеское утро начинается в полночь. Звенят колокола, которые сигнализируют о том, что начались новые сутки. Монахи собираются в храме, и начинается церковная служба. По окончании службы настоятель делает поучение. Когда настоятель монастыря заканчивает речь, монахи расходятся по своим кельям. Нет, монахи не идут спать. Каждый монах, обязан сделать определенное число поклонов перед образами и прочитать определенное число молитв.

В пять утра в монастырских стенах снова звонит колокол. Он снова созывает братию на молитву в храм. После службы монахи идут завтракать. Трапезничают они скромно: едят хлеб, пьют чай или квас. Теперь до обеда монахи опять расходятся по кельям, выполняя различные послушания.

После обеда, еще пару-тройку часов труда. И опять на службу в храм. Вечерняя служба обычно идет полтора часа. По ее окончанию монахи идут ужинать. После ужина еще одна служба. День монаха подходит к концу. В 7 часов можно лечь спать.

Не все монахи занимаются только молитвами и поклонами. Есть часть , которая занимается трудом. Кто-то льет пот в мастерских, а кто- то на полях, выращивая хлеб.

Монахи являются представителями «черного духовенства». На людей принявших монашеский постриг, наложено множество ограничений. Большая часть их жизни проходит внутри монастырских стен. Увидеть монаха можно в любом действующем .

Монахини живут по-разному, зависит от устава их монастыря и/или возложенных послушаний. В монастыре день начинается с общей молитвы (5-7 ч утра), богослужения (если есть: продолжительность от полутора до трех часов), трапезы, далее - послушания (спектр огромен - от уборки до бухгалтерии, от преподавания в воскресной школе до вождения автомоболия), вечером - опять богослужение (если есть; часа два с половиной - четыре), трапеза, совместная молитва. Относительно свободное время - на индивидуальную молитву, личные дела, чтение - не очень большое.

Таким образом, "рабочий день" монахини может составлять и 15, и 16 часов.

Это некий усредненный идеал - фактически может быть все, что угодно.

Из монастыря монахиня может выходить по монастырским делам (покупки, сбор пожертвований, какая-то просветительская или добровольческая деятельность). Если для собственных нужд - это оговаривается с настоятельницей и духовником.

Кроме того, есть монахини, несущие послушания и из-за этого живущие за пределами монастырей: в епархиальных управлениях и семинариях, в приходских храмах и в часовнях; некоторых отправляют в миссионерские поездки; некоторые занимаются помощью подопечным монастыря или епархии (например, шефство над детскими домами) и т.д.

Общее для всех монахов и монахинь одно: их деятельность должна совмещаться с молитвой.

Кое-кто довольно комфортно, с возможностью серфинга по Интернету и пиара христианства вообще и монашества в частности. А те, кому повезло меньше - как в тоталитарной секте. Заманиваются в монастырь обманом, нагружаются работой, недоедают, недосыпают и ломаются с помощью изощренных публичных унижений. О таком горьком опыте на днях были опубликованы мемуары Марии Кикоть: "Исповедь бывшей послушницы":

В ее Живом Журнале опубликованы 43 главы воспоминаний о жизни в Свято-Никольском Черноостровском монастыре РПЦ МП. Мария нашла в себе силы не сломаться и вырваться оттуда после 4 лет монастырской жизни. А вот среди оставшихся мне больше всего жалко детей: многие женщины уходят в этот монастырь вместе с детьми.

"«Мам» в монастыре было довольно много, чуть ли не треть от всех сестер монастыря. Мать Косма тоже была когда-то «мамой», но теперь дочка выросла, и м.Косму постригли в иночество. «Мамы» - это женщины с детьми, которых их духовники благословили на монашеский подвиг. Поэтому они пришли сюда, в Свято-Никольский Черноостровский монастырь, где есть детский приют «Отрада» и православная гимназия прямо внутри стен монастыря. Дети здесь живут на полном пансионе в отдельном здании приюта, учатся, помимо основных школьных дисциплин, музыке, танцам, актерскому мастерству. Хотя приют считается сиротским, чуть ли не треть детей в нем отнюдь не сироты, а дети с «мамами». «Мамы» находятся у игумении Николаи на особом счету. Они трудятся на самых тяжелых послушаниях (коровник, кухня, уборка) не имеют, как остальные сестры, час отдыха в день, то есть трудятся с 7 утра и до 11-12 ночи без отдыха, монашеское молитвенное правило у них также заменено послушанием (работой), Литургию в храме они посещают только по воскресеньям. Воскресенье - единственный день, когда им положено 3 часа свободного времени днем на общение с ребенком или отдых. У некоторых в приюте живут не один, а два, у одной «мамы» было даже три ребенка. На собраниях Матушка часто говорила таким:

Ты должна работать за двоих. Мы растим твоего ребенка. Не будь неблагодарной!

Часто «мам» наказывали в случае плохого поведения их дочек. Этот шантаж длился до того момента, пока дети вырастут и покинут приют, тогда становился возможен иноческий или монашеский постриг «мамы».

У Харитины в приюте была дочка Анастасия, совсем маленькая, тогда ей было примерно 1,5 - 2 годика. Я не знаю ее истории, в монастыре сестрам запрещено рассказывать о своей жизни «в миру», не знаю, каким образом Харитина попала в монастырь с таким маленьким ребенком. Я даже не знаю ее настоящего имени. От одной сестры я слышала про несчастную любовь, неудавшуюся семейную жизнь и благословение старца Власия на монашество. Большинство «мам» попали сюда именно так, по благословению старца Боровского монастыря Власия (Перегонцева) или старца Оптиной Пустыни Илия (Ноздрина). Эти женщины не были какими-то особенными, многие до монастыря имели и жилье, и хорошую работу, некоторые были с высшим образованием, просто в сложный период своей жизни они оказались здесь. Целыми днями эти «мамы» трудились на тяжелых послушаниях, расплачиваясь своим здоровьем, пока детей воспитывали чужие люди в казарменной обстановке приюта. На больших праздниках, когда в монастырь приезжал наш митрополит Калужский и Боровский Климент, или другие важные гости, маленькую дочку Харитины в красивом платьице поводили к ним, фотографировали, она с двумя другими маленькими девочками пела песенки и танцевала. Пухленькая, кудрявая, здоровенькая, она вызывала всеобщее умиление.

Доклад на XXIII Международных Рождественских образовательных чтениях, направление «Преемство святоотеческих традиций в монашестве Русской Церкви» (Сретенский ставропигиальный мужской монастырь. 22-23 января 2015 года)

Внутренняя жизнь монаха во многом зависит от внутреннего устава монастыря.

Монастырь, как духовная колыбель, принимает в себя младенцев и дает им все нужное для того, чтобы они росли для Бога. Молитва как главное дело монаха есть не только собеседование с Богом, она − атмосфера, в которой живет душа, а монастыри, или ισιχαστιρηα- в буквальном переводе место тишины, покоя, - создают ту атмосферу, которая способствует молитве. Два слова: προσ− ευχηв переводе из греческого составляют значение слова «молитва». Ευχη значит молитва, пожелание как бы в статичном состоянии, а в совокупности с προσ - обозначает ее направление или движение к какому-либо лицу, с целью соединения с ним. Этим лицом для монаха является Сам Христос, к Нему он призван непрестанно обращать свой внутренний взор и сердечное желание соединиться с Ним.

Когда такое желание созревает в сердце человека, то ему становится неинтересным тот мир, в котором он живет; у него теряется интерес и к общению со своими близкими, он теряет вкус ко всему мирскому и в какой-то момент стучит в монастырские врата, чтобы войти... Можно сказать, что он услышал голос Божий, как некогда его услышал пророк Моисей: «взыди ко мне на гору и стани тамо…» (Исх. 24:12). И каков результат? − «...и взыде Моисей на гору и покры облак гору и сниде Слава Божия...» (Исх. 24:15−16).

В Ветхом Завете монашескую жизнь предобразили святые мужи, такие, как пророк Моисей, святой пророк Илья, святой Иоанн Предтеча, которые жили «в пустынях, пещерах и в пропастех земных...» (Евр. 11:38).

Моисей был избран Богом, чтобы вывести народ из рабства и привести к Земле обетованной. Моисей почти всегда находился в многолюдной среде, но главное − он не прекращал быть в постоянном общении с Богом, и Бог Сам его наставлял и являлся ему.

Святой Иоанн Предтеча, прежде чем выйти к народу с проповедью Евангелия, много лет жил, удалившись от мира, в пустыне − в посте и молитве. И приходивший к нему народ, видя его суровую жизнь, − удивлялся. Современные монастыри, как разноликие Моисеи и Иоанны, по сути, воплощают в своих стенах эти разные по образу виды жительства, обьединенные одним − не прекращаемым пребыванием с Богом. Монастыри являются неотьемлемой частью Матери-Церкви и остаются активным органом в живом ее организме. Они как сердце, которое, будучи невидимым, может быть услышано. Монахи также желают быть невидимыми миру, но мир слышит о добрых делах их. Монашество − это Пасха, переход из человека душевного к человеку духовному. Человек выходит из мира, чтобы умолкнуть для мира и начать беседу со Христом. Этим он ни в коем случае не презирает людей и родных своих, но − саму только привязанность к ним, дух мира сего, так как жаждет Духа высшего.

Если о ком-то говорят: «Вот он − настоящий монах!», то нам сразу становится понятным, что имеется в виду: делатель внутренней молитвы, нестяжатель, не привязанный к земному миру. Монах должен выстроить в себе вертикаль: плотию находясь на земле, умом пребывать на Небе. Множество подобных вертикалей и есть единая составляющая тех столпов, которые являются опорой всего мира. Главное − не терять эту вертикаль.

Послушнице, ступившей на порог первой степени монашества в нашем монастыре, дается благословение на ношение подрясника, и она сдает свой мобильный телефон и получает взамен четки. Связь с миром прекращается или, точнее сказать, она видоизменяется. Только раз в неделю, в воскресный день, насельницы имеют благословение, по необходимости, позвонить родным и близким.

Монашество, хотя и производит впечатление бегства от мира, оно есть естественная принадлежность общества. Монастыри были и есть местом духовной жизни для мирян, и монахи являются духовными отцами людей, приходящих к ним.

Одним из приношений любви монастырей миру является то, что при многих монастырях действовали и действуют больницы, старческие дома, школы и приюты, в которых лечат боль, одиночество и сиротство. Монастыри служили и продолжают служить прибежищем для изгнанных, домами для бездомных, мастерскими, где обучаются профессиям, просветительскими центрами для воспитания юных.

Спросили Авву Агафона: «Что есть любовь?» И он, блаженный, который в совершенстве стяжал царицу добродетелей, ответил: «Любовь, это - если бы я встретил человека прокаженного, то с радостью отдал бы ему мое тело, и если было бы возможно, − взял бы его тело себе».

Смысл и задачи монастырей − только духовные, поэтому и не должно в их стенах присутствовать ничто мирское, но − только небесное, для того, чтобы души насельников и паломников переполнялись сладостью райской жизни. Труд в монастырях должен быть соразмерен физическим и духовным силам насельников и быть отдыхом или разрядкой от молитвенного труда. Когда в монастыре царят благочестие, страх Божий, и не присутствует в нем мирское мышление, это радует Бога, умиляет мирян и притягивает их в монастырь.

«Аще живем духом, духом и да ходим...» (Гал. 6:25), − пишет апостол Павел. Если в монастыре делается что-либо, не подходящее духу монашества, тогда у монахов в этом монастыре не будет внутреннего мира. Чтобы сохранить внутренний мир и покой в душах насельников, монастырь не должен развиваться в некое предприятие, приносящее прибыль, а скромные монастырские лавки не должны превращаться в торговые центры, куда будет идти поток покупателей, а не благочестивых паломников, ищущих душевной пользы.

Если таковые центры торга все же у монастырей имеются, то лучшее их расположение − не на территории монастыря, и они не должны обслуживаться монахами. Когда миряне приезжают в монастырь, который живет монашеским, а не предпринимательским духом, то получают там пользу, исцеление души, утверждение духа и силы для дальнейшего несения своего земного креста.

Независимо от того, расположен ли монастырь высоко в горах, далеко ли в пустынях, либо в центре городской суеты, − монастырская ограда несет свою функцию: она не только оптически, но и духовно ограждает, защищает внутреннюю жизнь монастыря от влияния на нее извне.

Миряне должны приниматься в монастыре радушно, в простоте духа и любви. Они ожидают увидеть в монастырях иную жизнь, «вкусить немного неба» и для этого им совсем не обязательно заводить беседы с монахами. Всё необходимое им дает Сам Господь через участие в монастырских службах, Таинствах Исповеди и Причастия. Да и кратковременное пребывание в среде монашествующих само по себе уже целительно влияет на душу.

«Когда мы пребываем в молчании, − говорил преподобный Серафим Саровский, − тогда диавол ничего не успевает относительно к потаенному сердца человеку; сие же разумей о молчании в разуме. Оно рождает в душе разные плоды Духа. От уединения и молчания рождаются умиление и кротость; в соединении с другими занятиями духа оно возводит человека к благочестию. Плодом молчания есть мир души, безмолвие и постоянная молитва». Путем молчания преподобный Серафим достигал высших духовных дарований и благодатных утешений, ощущая в сердце постоянную радость о Духе Святом, которая изливалась в сердца на него взиравших.

Во вверенном мне монастыре общение между сестрами очень ограничено, но, конечно, не в духе запрета или слепого подчинения. Наш Авва в самом начале нашего основания наставлял нас такими словами: «Блюдите себя от лишних разговоров друг с другом. Особенно в женских монастырях есть такая опасность "заболеть многословием" ...главное внимание уделяйте молитве, потому, что за этим вы и пришли сюда».

Сестра-гостиничная встречает паломников и отвечает на первые возникающие у них вопросы, при желании паломники могут побеседовать с настоятельницей. В современном мире человек не так нуждается в пище телесной, как остро ощущает потребность духовного питания. Болезни современного общества естественным образом ставят перед монастырями новые задачи, требуют особого подхода к их решению. Помочь хотя бы одной семье не разрушиться, поддержать подростков, которые должны выдержать огромное психологическое давление в школах, посильно помочь и подсказать матери не убивать во чреве...

Как же определить ту грань, до которой монахи могут участвовать в жизни мирян?

Об этом спросили преподобного Паисия Афонского, и он ответил: «Монахи могут помогать мирянам до того момента, пока они не увидят, что человек сам себе уже может помочь. Если же мы погружаемся всецело в проблемы и скорби мирян, то мы и сами вскоре станем мирянами. Бывает так, что монах под предлогом помощи мирянам, совершает поступки, которые чужды монашескому духу. В таком случае миряне не получают никакой пользы от помощи, а наоборот − соблазняются, видя в монашествующих привычный им мирской дух. Встречаются монахи, носящие в себе мирской дух, и наоборот − миряне, имеющие в себе монашеский дух. Поэтому при встрече со Христом с одного снимется схима и на другого возложится...»

«Если миряне желают монашеской жизни, то они становятся святыми, а если монах желает мирской жизни, то он идет в ад», - говорил преподобный.Монахи должны стараться помогать всему миру прежде всего своею молитвою, потому что для этого делания им выдается время. Они не связаны житейскими обязанностями и поэтому могут и должны помочь ближним, если сами живут в молитвенном духе.

К сожалению, иногда бывает так, что человек приходит в монастырь со своим мирским настроем и даже со своей профессией. Ожидая ее применения в монастыре, он и не думает со своим «богатством» расставаться. Он фактически вносит с собой в монастырь мирской дух, в котором и продолжает жить. Не имея усердия в исполнении духовного послушания и в отсутствие должного внимания от настоятеля, ум его в основном занят внешними делами и, в конце концов, духовно грубеет так, что и связанному ему невозможно усидеть в своей келии. Он то и дело вращается среди паломников, ищет с ними разговора, желая им помочь, показать им достопримечательности монастыря... и все внимание его обращено на тленное (здания, красиво посаженные цветы, техника, посуда). Такой монах открыто показывает мирянам свое происхождение из глины, а не от Духа Божия.

В каждом монастыре со временем вырабатывается свой опыт хранения тишины и безмолвия. Это зависит от многих как внутренних, так и внешних факторов. Например, можно ли предположить безмолвное житие для монашествующих братьев и сестер, несущих послушание на Святой Земле? Почти невозможно.

Мне известен опыт некоторых монастырей, где по средам и пятницам совсем отключается телефон и работает только факс. Интернет им знаком понаслышке. Тем не менее, один из этих монастырей содержит сиротский дом и дом для престарелых, которые обслуживаются благочестивыми мирянами. Два раза в неделю трудятся в них монахини с медицинским образованием, а также сестры-катехизаторы, но в остальные дни недели эти монахини подвизаются в своем монашеском строю. Мне трудно себе представить, что в Германии, где всего-то два монастыря, можно практиковать отключение телефона на целых два дня... но попробовать можно.

В одном крупном, общежительном монастыре, в котором подвизаются приблизительно 150 сестер, сестры вынуждены находить себе «благодетелей», которые могут оплатить им самое необходимое -медикаменты, ткань на монашескую одежду, дозволенный разовый отпуск в году...

Игумения одного из греческих монастырей рассказывала нам этим летом, что когда она не поехала на похороны своего отца, ее мать и брат не могли в себе этого вместить и возмущались, говоря ей: «Ты в прелести! Это ли проявление любви, о которой вы, монахи, нам говорите?» Ее ответ брату был следующим: «Жизнь отцу нашему я все равно вернуть не смогу, но помочь ему молитвою могу. Я приехала сюда, в монастырь, чтобы отсюда уехать в Царствие Небесное, другого маршрута у меня нет». Только по истечении некоторого времени, слава Богу, родственники поняли ее поступок.

Общение с миром создает препятствие для общения с Богом, так как физически невозможно разговаривать одновременно с двумя собеседниками. Внимая одному, оставляем другого собеседника и наоборот. Кроме того, опыт показывает, что при общении с мирскими людьми в душе монаха непременно остаются зрительные, либо звуковые впечатления, которые впоследствии ведут к рассеянию ума и являются дополнительною помехою при умном делании, а в худших случаях − приманкой врага.

Наш Авва говорит: «При общении с ближним своим мысленно выстраивай Троицу: ты - Бог − ближний. И так будешь приучать себя видеть ближнего своего через Христа, как посланника Божия».

Немного из нашего опыта.

На сегодня наш монастырь является единственным православным женским монастырем на территории Германии. К нам приезжают паломники из всех православных юрисдикций, со всего мира, и каждый со своим народным темпераментом и церковными традициями. На каждой двери гостевой келии висит памятка паломникам на русском и немецком языках, с помощью которой паломники легко могут ориентироваться в распорядке дня, богослужений и общих правил поведения в обители. День начинается с вечера, и богослужебный цикл в монастыре начинается в 18:00 вечера − девятым часом и вечерней, после чего ставится трапеза как для насельниц, так и для паломников. В 20:00 мы служим малое повечерие с каноном Божией Матери из октоиха и, после совместных молитв на сон грядущий, совершается чин прощения. После этого сестры молча расходятся по келиям.

«При выходе из церкви мы не должны бросать молитву, как тряпку, а бережно и в полном молчании нести ее в свою келию», − так наставляет нас наш Авва. «Монахи должны входить в свои келии, как священник в алтарь», − говорит Владыка. С 4:00 до 7:00 утра читаются утренние молитвы, поются полунощница, утреня и часы с изобразительными; в дни, когда служится Литургия, изобразительны опускаются. После предложенной трапезы или чая, в зависимости от дня недели, начинаются послушания. С 12:00 до 13:45 монастырь закрывается для отдыха и сестры и паломницы находятся в своих келиях. После отдыха 15-минутный чай для всех и с 14:00 до 16:00 опять послушания. С 16:00 до 18:00 время келейного правила и духовного чтения. В это время монастырь закрыт для общения с миром. Паломникам в эти часы, так же, как и сестрам, нет благословения заниматься чем-нибудь другим или ходить по монастырю, нарушая тишину. Пребывание паломников у нас длится три дня. По желанию паломников и при условии их участия во всех монастырских богослужениях, им благословляется быть дольше. Мы призываем паломников с детьми будить детей и приводить их хотя бы на часть службы. Такой опыт я видела в Аризоне, у старца Ефрема, где дети от пяти лет, совершенно бодренькие, приходили на ночное богослужение, которое начинается около часа ночи... и ждали святого Причастия. Такой опыт подростков формирует их души иногда на всю жизнь.

В нашем монастыре первый этаж занимают гостиничные келии для паломниц, а на втором этаже находятся келии насельниц. В одном здании с общим коридором и трапезной практически вплотную встречаются два разных мира. Паломники принимаются как временно вливающиеся в уже действующий ритм монастырской жизни. Участвуя в богослужениях и послушаниях, а нередко трудясь вместе с сестрами, они не имеют благословения разговаривать с ними, так же как и сестрам не благословляется вести разговоры с паломниками. На послушаниях как насельницы, так и паломники вполголоса творят Иисусову молитву. Когда она звучит на послушаниях в монастыре, то, с одной стороны, она защищает монашествующих от лишнего внешнего вторжения. А с другой стороны, воспринимая ее слухом, легче оставаться в молитве, в памятовании о Христе, так как всем нам известно, на какие полеты способен ум человека, приступающего к молитве.

Таким образом, монахи и миряне, приобщаясь из одной Чаши и посредством молитвы общаясь в монастыре с Богом, общаются тем самым и друг с другом. Именно молитвенное общение позволяет монахам и мирянам сохранить не расстроенной эту священную параллель между ними, которая ведет к одной цели - соединению со Христом!

Монашество утвердилось и живет как «армия священных», град монашеский и ангельский.

Монастыри - благословение Божие в современном мире!

Так как несёт в себе отречение от грешной жизни, печать избранничества, соединение навеки с Христом и посвящение на служение Богу.

Монашество - удел сильных духом и телом. Если человек несчастен в жизни мирской - побег в монастырь только усугубит его несчастья.

В монастырь возможно уйти только разорвав связи с внешним миром, полностью отречься от всего земного и посвятить жизнь служению Господу. Одного желания для этого мало: зов и веление сердца делают человека ближе к монашеству. Для этого надо потрудиться и подготовиться.

Начинается путь в монастырь с познания глубины духовной жизни.

Постриг в монахи

Уход в монастырь женщин

Как уйти в монастырь женщине? Это решение, которое принимает сама женщина, но не без помощи духовного наставника и Божьего благословения.

Не стоит забывать, что приходят в монастырь не для исцеления душевных ран, полученных в миру от несчастной любви, смерти близких, а для воссоединения с Господом, с очищением души от грехов, с пониманием того, что вся жизнь теперь принадлежит служению Христу.

В обители рады видеть всех, но пока остаются проблемы в мирской жизни, стены монастыря не смогут спасти, а могут только ухудшить положение. При уходе в монастырь не должно остаться никаких привязанностей, задерживающих в обыденной жизни. Если готовность отдаться служению Господу сильна, тогда и монашеская жизнь пойдет на пользу монахине, обретется покой, умиротворение в ежедневных трудах, молитвах и ощущения того, что Господь всегда рядом.

Если безответственно ведут себя люди в миру - хотят уйти от жены, оставляют детей, то нет уверенности, что монашеская жизнь пойдёт на пользу такой заблудшей душе.

Важно! Ответственность нужна всегда и везде. Нельзя убежать от самого себя. Нужно не уходить в монастырь, а приходить в обитель, идти навстречу новому дню, новому рассвету, где ждёт тебя Господь.

Уход в монастырь мужчин

Как уйти в монастырь мужчине? Это решение непростое. Но правила неизменны, как и для женщин. Просто в социуме на мужских плечах лежит больше ответственности за семью, работу, детей.

Поэтому, уходя в монастырь, но при этом, сближаясь с Богом, нужно подумать, не останутся ли близкие без опоры и сильного плеча мужчины.

Большой разницы между мужчиной и женщиной, желающих уйти в монастырь, нет. Причина ухода в обитель у каждого своя. Единственное, что объединяет будущих иноков - подражание образу жизни Христа.

Подготовка к монашеской жизни

Монах - в переводе с греческого означает «одинокий», а на Руси их называли иноками - от слова «иной», «другой». Монашеская жизнь - это не пренебрежение миром, его красками и восхищением жизнью, но это отречение от пагубных страстей и греховности, от плотских удовольствий и наслаждений. Иночество служит восстановлению первоначальной чистоты и безгрешности, которыми были наделены в раю Адам и Ева.

Да, это тяжелый и сложный путь, но награда велика - подражание образу Христа, бесконечная радость о Боге, умение принимать с благодарностью всё, что посылает Господь. Помимо этого, иноки - первые молитвенники о грешном мире. Пока звучит их молитва - стоит и мир. Это главная работа монахов - молиться за весь мир.

Пока мужчина или женщина живут в миру, но всею душою чувствуют, что их место в обители, у них есть время подготовиться и сделать правильный и окончательный выбор между мирской жизнью и жизнью в единстве с Богом:

Для начала нужно быть православным христианином;
Посещать храм , но не формально, а проникаться душою в богослужения и любить их;
Совершать утреннее и вечернее молитвенное правило ;
Научиться соблюдать пост телесный и духовный;
Чтить православные праздники;
Читать духовную литературу, жития святых и обязательно познакомиться с книгами, написанными святыми людьми, которые повествуют о монашеской жизни, истории монашества;
Найти духовного наставника , который расскажет о подлинном монашестве, развеет мифы о жизни в монастыре, даст благословение на служение Богу;
Совершить паломничество в несколько монастырей, побыть трудником, остаться на послушание.

О православных монастырях:

Кто может поступить в монастырь

Невозможность жить без Бога ведёт мужчину или женщину к стенам монастыря. Они не бегут от людей, а идут за спасением, за внутренней потребностью покаяния.

И всё же существуют препятствия для поступления в обитель, не каждый может быть благословен на иночество.

Не может быть монахом или монахиней:

Человек семейный;
Мужчина или женщина, воспитывающие маленьких детей;
Желающий скрыться от несчастной любви, трудностей, неудач;
Преклонный возраст человека становится преградой для монашества, ведь в обители усердно и тяжело трудятся, а для этого надо иметь здоровье. Да и трудно изменить укоренившиеся привычки, которые станут преградой иночеству.

Если всего этого нет и намерение прийти к монашеству не покидает человека ни на минуту, безусловно, никто и ничто не помешает отречься от мира и уйти в монастырь.

Идут в обитель абсолютно разные люди: достигшие успеха в миру, образованные, умные, красивые. Идут, потому что душа жаждет большего.

Монашество открыто для всех, но не все в полной мере готовы к нему. Иночество - это жизнь без печалей, в том понимании, что человек избавляется от мирской суеты, забот. Но эта жизнь намного тяжелее, чем жизнь семейного человека. Семейный крест труден, но убежав от него в монастырь, ожидает разочарование и облегчения не наступает.

Совет! И все же, чтобы ступить на нелегкий путь иночества, который принадлежит немногим, нужно взвешенно и тщательно обдумать, чтобы потом не оглядываться назад и не сожалеть о случившемся.

Постриг в монахи

Как быть с родителями

Многими родителями в древности на Руси и в других православных странах приветствовалось желание детей пойти в монахи. Отроков готовили с детства для принятия иночества. Такие дети считались молитвенниками обо всей семье.

Но были и глубоко верующие, которые категорически выступали против служения своих детей на монашеском поприще. Хотели видеть своих чад успешными и преуспевающими в мирской жизни.

Дети, которые самостоятельно приняли решение жить в монастыре, готовят близких к такому серьезному выбору. Следует подобрать верные слова и доводы, которые будут восприниматься родителями правильно и не введут их в грех осуждения.

В свою очередь, благоразумные родители изучат досконально выбор своего ребенка, вникнут в суть и понимание всего вопроса, помогут и поддержат близкого человека в таком важном начинании.

Просто большинство от незнания сути иночества воспринимают желание детей служить Господу как нечто чужеродное, противоестественное. Начинают впадать в отчаяние и тоску.

Родители грустят от того, что не будет внуков, что у сына или дочки не будет всех привычных мирских радостей, которые принято считать наивысшими достижениями для человека.

Совет! Монашество - достойное решение ребенка, и поддержка родителей - важная составляющая в окончательном утверждении правильности выбора дальнейшего пути в жизни.

О воспитании детей в вере:

Время для раздумий: трудник и послушник

Чтобы выбрать монастырь, в котором останется будущий инок, совершают не одну поездку по святым местам. При посещении одного монастыря трудно определить, что здесь останется сердце человека для служения Богу.

Оставшись в обители на несколько недель, мужчине или женщине отводится роль трудника.

В этот период человек:

много молится, исповедуется;
трудится на благо монастыря;
понемногу постигает азы монашеской жизни.

Живет трудник при монастыре и питается здесь же. На этом этапе к нему присматриваются в обители, и если человек остается верен своему призванию монашества, предлагают остаться в монастыре послушником - человеком, готовящимся к постригу в монахи и проходящему духовное испытание в обители.

Важно: послушание - христианская добродетель, монашеский обет, испытание, весь смысл которого сводится к освобождению души, а не к рабству. Суть и важность послушания необходимо понять и прочувствовать. Понять, что всё делается для добра, а не для мучения. Исполняя послушание, понимают, что старец, который несёт ответственность за будущего монаха, заботится о спасении его души.

При непосильных испытаниях, когда ослабевает дух, всегда можно обратиться к своему старцу и поведать о трудностях. И непрестанная молитва к Богу - первый помощник в укреплении духа.

Послушником можно быть много лет. Готов ли человек к принятию монашества, решает духовник. На этапе послушания есть еще время подумать о будущей жизни.

Епископом или настоятелем обители совершается чин монашеского пострижения. После пострига назад дороги нет: удаление от страстей, печалей и смущений приводит к неразрывной связи с Богом.

Важно: не спешить, не торопиться принимать монашество. Импульсивные порывы, неопытность, горячность ложно принимаются за истинное призвание быть монахом. И потом у человека начинаются тревоги, уныние, тоска, побеги из монастыря. Обеты даны и никто их не может снять. И жизнь превращается в муку.

Поэтому главное наставление у святых отцов - тщательное послушание и испытание в течение определенного периода времени, которое и покажет истинное намерение быть призванным к монашеству.

Жизнь в монастыре

В наш 21 век приблизиться и увидеть жизнь иноков стало возможным и для простых мирян.

Сейчас организовываются паломнические поездки в женские и мужские монастыри. Паломничество рассчитано на несколько дней. Живут миряне при монастыре, в специально отведенных помещениях для гостей. Иногда проживание может быть платным, но это символическая цена и средства от неё идут на содержание обители. Питание бесплатное, согласно монастырскому уставу, то есть еда постная.

Но миряне живут в обители не как туристы, а приобщаются к жизни иноков. Проходят послушание, трудятся на благо монастыря, молятся и всем своим естеством ощущают благодать Божью. Устают сильно, но усталость приятная, благодатная, которая несёт душе умиротворение и ощущение близости Бога.

После таких поездок многие мифы о жизни иноков развеиваются:

В обители строгая дисциплина, но она не угнетает монахинь и монахов, а приносит радость. В посте, работе и молитве видят они смысл жизни.
Никто не запрещает монаху иметь книги, слушать музыку, смотреть фильмы, общаться с друзьями, путешествовать, но всё должно быть во благо душе.
Кельи не унылые, как показывают в художественных фильмах, есть шкаф, кровать, стол, множество икон - всё очень уютно.

После пострига принимаются три обета: целомудрия, нестяжания, послушания:

Монашеское целомудрие - это безбрачие, как составляющий элемент устремленности к Богу; понятие целомудрия как воздержание от удовлетворения похотей плоти существует и в миру, поэтому смысл этого обета в контексте монашества есть нечто другое - обретение Самого Бога;
Монашеское послушание - отсечение своей воли перед всеми - старшими, перед всяким человеком, перед Христом. Довериться безгранично Богу и быть покорным Ему во всём. Принимать с благодарностью всё таким, как оно есть. Такая жизнь приобретает особый внутренний мир, непосредственно соприкасаемый с Богом и его не омрачают никакие внешние обстоятельства;
Нестяжание означает отказ от всего земного. Иноческая жизнь отказывается от земных благ: монах не должен ни к чему иметь пристрастие. Отказываясь от земных богатств, он обретает легкость духа.

И только с Господом, когда общение с Ним становится превыше всего - остальное, в принципе, не обязательно и не важно.

Посмотрите виде о том, как уйти в монастырь

Первая попытка

Я уходил в монастырь несколько раз. Первое желание возникло, когда мне было 14 лет. Тогда я жил в Минске, учился на первом курсе музыкального училища. Только-только начал ходить в церковь и попросился петь в церковный хор кафедрального собора. В лавке одной из минских церквей мне случайно попалось на глаза подробное житие преподобного Серафима Саровского - толстая книга, около 300 страниц. Я её прочитал одним махом и тут же захотел последовать примеру святого.

Вскоре у меня появилась возможность посетить несколько белорусских и российских монастырей в качестве гостя и паломника. В одном из них я подружился с братией, которая на тот момент состояла всего из двух монахов и одного послушника. С тех пор я периодически приезжал в этот монастырь пожить. По разным причинам, в том числе в силу юного возраста, в те годы мне не удалось осуществить свою мечту.

Второй раз я задумался о монашестве годы спустя. Несколько лет я выбирал между разными монастырями - от Санкт-Петербурга до горных грузинских монастырей. Ездил туда в гости, присматривался. Наконец выбрал Свято-Ильинский монастырь Одесской епархии Московского патриархата, в который и поступил в качестве послушника. Кстати говоря, с его наместником мы познакомились и долго общались перед реальной встречей в одной из социальных сетей.

Монастырская жизнь

Переступив с вещами порог монастыря, я осознал, что мои переживания и сомнения позади: я дома, теперь меня ждёт пусть сложная, но понятная и светлая жизнь, полная душевных подвигов. Это было тихое счастье.

Монастырь находится в самом центре города. Нам можно было свободно выходить за территорию на непродолжительное время. Можно было даже ходить на море, но для более длительного отсутствия нужно было получать разрешение наместника или благочинного. Если надо уехать за пределы города, разрешение должно было быть в письменной форме. Дело в том, что существует очень много обманщиков, которые надевают на себя облачение и выдают себя за священнослужителей, монахов или послушников, но при этом не имеют никакого отношения ни к духовенству, ни к монашеству. Эти люди ходят по городам и сёлам, собирают пожертвования. Разрешение из монастыря было своего рода щитом: чуть что, без проблем можно было доказать, что ты свой, настоящий.

В самом монастыре у меня была отдельная келья, и за это я благодарен наместнику. Большинство послушников и даже некоторые монахи жили по двое. Все удобства находились на этаже. В корпусе всегда были чистота и порядок. За этим следили гражданские работники монастыря: уборщики, прачки и другие сотрудники. Все бытовые потребности удовлетворялись с избытком: нас прекрасно кормили в братской трапезной, смотрели сквозь пальцы на то, что по кельям у нас были ещё и свои собственные продукты.

Очень большую радость я испытывал, когда в трапезной подавали что-нибудь вкусненькое! Например, красную рыбу, икру, хорошее вино. Мясные продукты в общей трапезной не употреблялись, но нам не запрещалось их есть. Поэтому когда удавалось купить что-то за пределами монастыря и затащить это к себе в келью, я тоже радовался. Не имея священного сана, возможностей заработать деньги самому было мало. Например, платили, кажется, 50 гривен за колокольный звон во время венчания. Этого хватало или на то, чтобы положить на телефон, или на то, чтобы купить что-то вкусное. Более серьёзные потребности обеспечивались за счёт монастыря.

Вставали мы в 5:30, за исключением воскресных дней и крупных церковных праздников (в такие дни служилось две или три литургии, и каждый вставал в зависимости от того, на какой литургии он хотел или должен был по расписанию присутствовать или служить). В 6:00 начиналось утреннее монашеское молитвенное правило. На нём должна была присутствовать вся братия, кроме больных, отсутствующих и так далее. Далее в 7:00 начиналась литургия, на которую в обязательном порядке оставались служащий священник, диакон и дежурный пономарь. Остальные - по желанию.

Я в это время или шёл в канцелярию на послушание, или возвращался в келью, чтобы поспать ещё несколько часов. В 9 или 10 часов утра (точно уже не помню) был завтрак, на котором присутствовать было необязательно. В 13 или 14 часов был обед с обязательным присутствием всей братии. За обедом читались жития святых, память которых совершалась в тот день, а также делались важные объявления монастырским начальством. В 17 часов начиналась вечерняя служба, после которой - ужин и вечернее монашеское молитвенное правило. Время отхода ко сну никак не регламентировалось, но если на следующее утро кто-то из братии просыпал правило, к нему отправляли с особым приглашением.

Однажды довелось отпевать иеромонаха. Молодой был очень. Чуть старше меня. Я его и не знал при жизни. Говорят, жил в нашем монастыре, потом куда-то уехал и залетел под запрет. Так и умер. Но отпевали, естественно, как священника. Так вот, мы всей братией круглосуточно у гроба читали Псалтырь. Моё дежурство один раз пришлось на ночное время. В храме был только гроб с телом и я. И так несколько часов, пока меня не сменил следующий. Страха не было, хотя Гоголя вспоминал несколько раз, да. Была ли жалость? Не знаю даже. Ни жизнь, ни смерть не в наших руках, поэтому жалей - не жалей... Надеялся только, что он успел покаяться перед смертью. Как и каждому из нас надо будет успеть.

Проказы послушников

На Пасху после длительного поста я так сильно проголодался, что, не дождавшись общей праздничной трапезы, побежал через дорогу в "Макдоналдс". Прямо в подряснике! У меня и у любого другого была такая возможность, и никто никаких замечаний не делал. Кстати говоря, многие, выходя из монастыря, переодевались в гражданскую одежду. Я же с облачением не расставался никогда. Пока жил в монастыре, у меня просто-напросто не было вообще никакой светской одежды, кроме кофт и штанов, которые нужно было надевать под подрясник в холодную погоду, чтобы не замёрзнуть.

В самом монастыре одной из забав послушников было фантазирование на тему того, кому какое имя дадут при постриге. Обычно его до последнего момента знают только тот, кто постригает, и правящий архиерей. Сам послушник о своём новом имени узнаёт только под ножницами, вот мы и шутили: находили самые экзотические церковные имена и называли ими друг друга.

И наказания

За систематические опоздания могли поставить на поклоны, в самых тяжёлых случаях - на солею (место рядом с алтарём) перед прихожанами, но делалось это крайне редко и всегда обоснованно.

Бывало, кто-то уезжал без разрешения на несколько дней. Один раз это сделал священник. Возвращали его с помощью наместника прямо по телефону. Но опять же, все такие случаи были как детские шалости в большой семье. Родители могут поругать, но не более того.

С одним трудником был весёлый случай. Трудник - это мирянин, светский человек , который пришёл в монастырь потрудиться. Он не относится к братии монастыря и не имеет никаких обязательств перед монастырём, кроме общецерковных и общегражданских (не убей, не укради и другое). В любой момент трудник может уйти, а может и, наоборот, стать послушником и пойти по монашескому пути. Так вот, одного трудника поставили на проходную монастыря. Приехал к наместнику друг и говорит: "Какая у вас в монастыре парковка дешёвая!". А она там вообще бесплатная! Выяснилось, что этот самый трудник брал с посетителей деньги за парковку. Его, конечно, сильно пожурили за это, но выгонять не стали.

Самое сложное

Когда я приезжал ещё только в гости, наместник меня предупреждал, что реальная жизнь в монастыре отличается от того, что пишут в житиях и других книгах. Готовил меня к тому, чтобы я снял розовые очки. То есть в какой-то мере я был предупреждён о некоторых негативных вещах, которые могут иметь место, но не ко всему был готов.

Как и в любой другой организации, в монастыре, конечно, есть очень разные люди. Были и такие, которые старались выслужиться перед начальством, зазнавались перед братией и так далее. Например, как-то раз пришёл к нам один иеромонах, находившийся под запретом. Это означает, что правящий архиерей за какую-то провинность в качестве наказания временно (обычно - до раскаяния) запретил ему священнодействовать, но сам священный сан при этом не снимался. Мы с этим отцом были ровесниками и поначалу сдружились, общались на духовные темы. Один раз он даже нарисовал на меня добрую карикатуру. До сих пор её храню у себя.

Чем ближе шло дело к снятию с него запрета, тем сильнее я замечал, что он ведёт себя со мной всё более высокомерно. Его назначили помощником ризничего (ризничий отвечает за все богослужебные облачения), а я был пономарём, то есть во время исполнения своих обязанностей находился в непосредственном подчинении и у ризничего, и у его помощника. И здесь тоже стало заметно, как он по-другому стал ко мне относиться, но апофеозом стало его требование обращаться к нему на вы после того, как с него был снят запрет.

Для меня самыми сложными не только в монастырской, но и в мирской жизни являются субординация и трудовая дисциплина. В монастыре общаться на равных с вышестоящими по званию или должности отцами было абсолютно невозможно. Рука начальства была видна всегда и везде. Это не только и не всегда наместник или благочинный. Это мог быть тот же самый ризничий и любой, кто находится выше тебя в монастырской иерархии. Что бы ни случилось, не позднее чем через час об этом уже знали на самом верху.

Хотя были среди братии и такие, с кем я прекрасно находил общий язык, несмотря не только на огромное расстояние в иерархической структуре, но и на солидную разницу в возрасте. Как-то раз я приехал в отпуск домой и очень хотел попасть на приём к тогдашнему минскому митрополиту Филарету. Я задумывался о моей дальнейшей судьбе и очень хотел посоветоваться с ним. Мы часто встречались, когда я делал первые шаги в церкви, но я не был уверен, вспомнит ли он меня и примет ли. Так совпало, что в очереди оказалось много маститых минских священников: настоятелей крупных храмов, протоиереев. И тут выходит митрополит, показывает рукой на меня и зовёт к себе в кабинет. Впереди всех настоятелей и протоиереев!

Выслушал он меня внимательно, потом рассказывал долго о своём монашеском опыте. Очень долго рассказывал. Когда я вышел из кабинета, вся очередь из протоиереев и настоятелей очень сильно на меня косилась, а один настоятель, знакомый ещё по старым временам, взял и сказал мне при всех: "Ну ты столько там пробыл, что оттуда должен был выйти с панагией". Панагия - это такой знак отличия, который носят епископы и выше. Очередь рассмеялась, произошла разрядка напряжённости, а вот секретарь митрополита потом очень ругался, что я так долго занимал время митрополита.

Туризм и эмиграция

Шли месяцы, а со мной в монастыре абсолютно ничего не происходило. Я очень сильно желал пострига, рукоположения и дальнейшего служения в священном сане. Скрывать не буду, были у меня и архиерейские амбиции. Если в 14 лет я жаждал аскетического монашества и полного удаления от мира, то когда мне было 27 лет, одним из главных мотивов поступления в монастырь была епископская хиротония. Я даже в мыслях постоянно представлял себя на архиерейской должности и в архиерейском облачении. Одним из главных моих послушаний в монастыре была работа в канцелярии наместника. Через канцелярию проходили документы на рукоположение некоторых семинаристов и других ставленников (кандидатов в священный сан), а также на монашеские постриги в нашем монастыре.

Через меня проходило немало ставленников и кандидатов на монашеский постриг. Некоторые на моих глазах проходили путь от мирянина до иеромонаха и получали назначения на приходы. Со мной же, как я уже сказал, абсолютно ничего не происходило! И вообще мне казалось, что наместник, который был ещё и моим духовником, в некоторой степени отдалил меня от себя. До поступления в монастырь мы дружили, общались. Когда я приезжал в монастырь в качестве гостя, он постоянно брал меня с собой в поездки. Когда я приехал в этот же монастырь с вещами, поначалу мне казалось, что наместника как будто подменили. "Не путай туризм и эмиграцию", - шутили некоторые собратья. Во многом из-за этого я и решил уйти. Если бы я не почувствовал, что наместник изменил своё отношение ко мне, или если бы я хотя бы понял причину таких изменений, возможно, я бы остался в монастыре. А так я почувствовал себя ненужным в этом месте.

С чистого листа

У меня был доступ в Интернет, я мог советоваться по любым вопросам с очень опытными духовными лицами. Я рассказал о себе всё: что хочу, чего не хочу, что чувствую, к чему готов, а к чему нет. Двое священнослужителей посоветовали мне уйти.

Уходил я с большим разочарованием, с обидой на наместника. Но я ни о чём не жалею и очень благодарен монастырю и братии за полученный опыт. Когда я уходил, наместник мне сказал, что мог пять раз постричь меня в монашество, но что-то его останавливало.

Когда уходил, страха не было. Был такой прыжок в неизвестность, ощущение свободы. Так бывает, когда наконец принимаешь решение, которое кажется правильным.

Я начал свою жизнь полностью с чистого листа. Когда я решил уйти из монастыря, у меня не было не только гражданской одежды, но и денег. Вообще ничего не было, кроме гитары, микрофона, усилителя и своей личной библиотеки. Я привёз её с собой ещё из мирской жизни. В основном это были церковные книги, но попадались и светские. Первые я договорился продать через монастырскую лавку, вторые отнёс на городской книжный рынок и продал там. Так у меня появилось некоторое количество денег. Ещё помогли несколько друзей - прислали мне денежные переводы.

На билет в один конец деньги дал наместник монастыря (мы с ним в итоге помирились. Владыка - прекраснейший человек и хороший монах. Общаться с ним даже раз в несколько лет - очень большая радость). У меня был выбор, куда уезжать: или в Москву, или в Минск, где я жил, учился и работал много лет, или в Тбилиси, где я родился. Я выбрал последний вариант и уже через несколько дней был на корабле, который вёз меня в Грузию.

В Тбилиси меня встречали друзья. Они же помогли снять квартиру и начать новую жизнь. Через четыре месяца я вернулся в Россию, где постоянно живу до настоящего времени. После долгих странствий я наконец нашёл своё место именно здесь. Сегодня у меня свой маленький бизнес: я индивидуальный предприниматель, оказываю услуги по письменному и устному переводу, а также юридические услуги. О монастырской жизни вспоминаю с теплом.