Отчёт делегации ВКП(б) в ИККИ (Д. З. Мануильский)

План второй пятилетки (В. М. Молотов и В. В. Куйбышев)

Организационные вопросы (партийное и советское строительство) (Л. М. Каганович)

Выборы центральных органов партии

Ход съезда

Решения Съезда

В области политического строительства

Принятые документы:

• 1. По отчету Центрального комитета ВКП(б)

Одобрить политическую линию и практическую работу ЦК ВКП(б), а также отчётный доклад товарища Сталина и предложить всем парторганизациям руководствоваться в своей работе положениями и задачами, выдвинутыми в докладе товарища Сталина.

• 2. По отчёту Центральной ревизионной комиссии

Утверждён отчёт Центральной ревизионной комиссии

• 3. По отчёту ЦКК-РКИ

Одобрена деятельность ЦКК-РКИ.

• 4. По отчёту делегации ВКП(б) в Исполнительном комитете коммунистического интернационала

Одобрена политическая линия и практическая работа делегации ВКП(б) в Коминтерне.

В области экономического развития

Известный исследователь советской системы М. С. Восленский пишет:

В том числе были, по официально принятому термину, «незаконно репрессированы» 97 членов и кандидатов в члены ЦК партии, избранного на XVII съезде (из общего числа 139 человек); кроме того, 5 покончили жизнь самоубийством и 1 (Киров) был убит в результате покушения. Из этих 97 уничтоженных (почти 70 % состава ЦК) 93 были ликвидированы в 1937-1939 гг. Убивали их зачастую целыми группами: более половины из них были расстреляны за 8 дней.

- Михаил Восленский , «Номенклатура», глава 7, раздел 14

См. также

Напишите отзыв о статье "XVII съезд ВКП(б)"

Литература

• Семнадцатый съезд ВКП(б) // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров . - 3-е изд. - М . : Советская энциклопедия, 1969-1978.
• /М. Партиздат , 1934
• . - Полный стенографический отчёт. Проверено 21 января 2012. .
• Отчётный доклад XVII съезду партии о работе ЦК ВКП(б) (26 января 1934 года) // Сталин И. В. Вопросы ленинизма. Изд 11. М.ОГИЗ , 1939 - С. С.423. - 486.
• Чернов М. П. XVII съезд ВКП(б). - Кишинев: Картя молодовеняскэ, 1986.
• Сколько делегатов XVII партии голосовало против Сталина? // Известия ЦК КПСС - 1989 - № 7 - С. С.114. - 121.
• О судьбе членов и кандидатов в члены ЦК ВКП(б), избранного XVII съездом партии. // Известия ЦК КПСС - 1989 - № 12 -С. С.82. - 113.

Ссылки

• «История Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков) - Краткий курс » на

Примечания

РСДРП РКП(б) ВКП(б) КПСС

Отрывок, характеризующий XVII съезд ВКП(б)

– Морковное.
– Нет, какое? Марья Дмитриевна, какое? – почти кричала она. – Я хочу знать!
Марья Дмитриевна и графиня засмеялись, и за ними все гости. Все смеялись не ответу Марьи Дмитриевны, но непостижимой смелости и ловкости этой девочки, умевшей и смевшей так обращаться с Марьей Дмитриевной.
Наташа отстала только тогда, когда ей сказали, что будет ананасное. Перед мороженым подали шампанское. Опять заиграла музыка, граф поцеловался с графинюшкою, и гости, вставая, поздравляли графиню, через стол чокались с графом, детьми и друг с другом. Опять забегали официанты, загремели стулья, и в том же порядке, но с более красными лицами, гости вернулись в гостиную и кабинет графа.

Раздвинули бостонные столы, составили партии, и гости графа разместились в двух гостиных, диванной и библиотеке.
Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.
– Что будем петь? – спросила она.
– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
– Соня! что ты?… Что, что с тобой? У у у!…
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
И она опять принялась плакать о том, что душа его была так хороша.
– Тебе хорошо… я не завидую… я тебя люблю, и Бориса тоже, – говорила она, собравшись немного с силами, – он милый… для вас нет препятствий. А Николай мне cousin… надобно… сам митрополит… и то нельзя. И потом, ежели маменьке… (Соня графиню и считала и называла матерью), она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а право… вот ей Богу… (она перекрестилась) я так люблю и ее, и всех вас, только Вера одна… За что? Что я ей сделала? Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…
Соня не могла больше говорить и опять спрятала голову в руках и перине. Наташа начинала успокоиваться, но по лицу ее видно было, что она понимала всю важность горя своего друга.
– Соня! – сказала она вдруг, как будто догадавшись о настоящей причине огорчения кузины. – Верно, Вера с тобой говорила после обеда? Да?
– Да, эти стихи сам Николай написал, а я списала еще другие; она и нашла их у меня на столе и сказала, что и покажет их маменьке, и еще говорила, что я неблагодарная, что маменька никогда не позволит ему жениться на мне, а он женится на Жюли. Ты видишь, как он с ней целый день… Наташа! За что?…
И опять она заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы, стала ее успокоивать.
– Соня, ты не верь ей, душенька, не верь. Помнишь, как мы все втроем говорили с Николенькой в диванной; помнишь, после ужина? Ведь мы всё решили, как будет. Я уже не помню как, но, помнишь, как было всё хорошо и всё можно. Вот дяденьки Шиншина брат женат же на двоюродной сестре, а мы ведь троюродные. И Борис говорил, что это очень можно. Ты знаешь, я ему всё сказала. А он такой умный и такой хороший, – говорила Наташа… – Ты, Соня, не плачь, голубчик милый, душенька, Соня. – И она целовала ее, смеясь. – Вера злая, Бог с ней! А всё будет хорошо, и маменьке она не скажет; Николенька сам скажет, и он и не думал об Жюли.
И она целовала ее в голову. Соня приподнялась, и котеночек оживился, глазки заблистали, и он готов был, казалось, вот вот взмахнуть хвостом, вспрыгнуть на мягкие лапки и опять заиграть с клубком, как ему и было прилично.
– Ты думаешь? Право? Ей Богу? – сказала она, быстро оправляя платье и прическу.
– Право, ей Богу! – отвечала Наташа, оправляя своему другу под косой выбившуюся прядь жестких волос.
И они обе засмеялись.
– Ну, пойдем петь «Ключ».
– Пойдем.
– А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь. – Мне очень весело!
И Наташа побежала по коридору.
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.

Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим, с приехавшим из за границы. Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?

В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза.)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.
– Вот как в наше время танцовывали, ma chere, – сказал граф.
– Ай да Данила Купор! – тяжело и продолжительно выпуская дух и засучивая рукава, сказала Марья Дмитриевна.

В то время как у Ростовых танцовали в зале шестой англез под звуки от усталости фальшививших музыкантов, и усталые официанты и повара готовили ужин, с графом Безухим сделался шестой удар. Доктора объявили, что надежды к выздоровлению нет; больному дана была глухая исповедь и причастие; делали приготовления для соборования, и в доме была суетня и тревога ожидания, обыкновенные в такие минуты. Вне дома, за воротами толпились, скрываясь от подъезжавших экипажей, гробовщики, ожидая богатого заказа на похороны графа. Главнокомандующий Москвы, который беспрестанно присылал адъютантов узнавать о положении графа, в этот вечер сам приезжал проститься с знаменитым Екатерининским вельможей, графом Безухим.
Великолепная приемная комната была полна. Все почтительно встали, когда главнокомандующий, пробыв около получаса наедине с больным, вышел оттуда, слегка отвечая на поклоны и стараясь как можно скорее пройти мимо устремленных на него взглядов докторов, духовных лиц и родственников. Князь Василий, похудевший и побледневший за эти дни, провожал главнокомандующего и что то несколько раз тихо повторил ему.
Проводив главнокомандующего, князь Василий сел в зале один на стул, закинув высоко ногу на ногу, на коленку упирая локоть и рукою закрыв глаза. Посидев так несколько времени, он встал и непривычно поспешными шагами, оглядываясь кругом испуганными глазами, пошел чрез длинный коридор на заднюю половину дома, к старшей княжне.
Находившиеся в слабо освещенной комнате неровным шопотом говорили между собой и замолкали каждый раз и полными вопроса и ожидания глазами оглядывались на дверь, которая вела в покои умирающего и издавала слабый звук, когда кто нибудь выходил из нее или входил в нее.
– Предел человеческий, – говорил старичок, духовное лицо, даме, подсевшей к нему и наивно слушавшей его, – предел положен, его же не прейдеши.
– Я думаю, не поздно ли соборовать? – прибавляя духовный титул, спрашивала дама, как будто не имея на этот счет никакого своего мнения.
– Таинство, матушка, великое, – отвечало духовное лицо, проводя рукою по лысине, по которой пролегало несколько прядей зачесанных полуседых волос.
– Это кто же? сам главнокомандующий был? – спрашивали в другом конце комнаты. – Какой моложавый!…
– А седьмой десяток! Что, говорят, граф то не узнает уж? Хотели соборовать?
– Я одного знал: семь раз соборовался.
Вторая княжна только вышла из комнаты больного с заплаканными глазами и села подле доктора Лоррена, который в грациозной позе сидел под портретом Екатерины, облокотившись на стол.
– Tres beau, – говорил доктор, отвечая на вопрос о погоде, – tres beau, princesse, et puis, a Moscou on se croit a la campagne. [прекрасная погода, княжна, и потом Москва так похожа на деревню.]
– N"est ce pas? [Не правда ли?] – сказала княжна, вздыхая. – Так можно ему пить?
Лоррен задумался.
– Он принял лекарство?
– Да.
Доктор посмотрел на брегет.
– Возьмите стакан отварной воды и положите une pincee (он своими тонкими пальцами показал, что значит une pincee) de cremortartari… [щепотку кремортартара…]
– Не пило слушай, – говорил немец доктор адъютанту, – чтопи с третий удар шивь оставался.
– А какой свежий был мужчина! – говорил адъютант. – И кому пойдет это богатство? – прибавил он шопотом.
– Окотник найдутся, – улыбаясь, отвечал немец.
Все опять оглянулись на дверь: она скрипнула, и вторая княжна, сделав питье, показанное Лорреном, понесла его больному. Немец доктор подошел к Лоррену.
– Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? – спросил немец, дурно выговаривая по французски.
Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.

Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.

XVII съезд ВКП(б) не создал партии нового типа, как II съезд, не наметил новых путей развития страны и общества, как Х или XI, он не стал переломным, как XV и не «открыл глаза», как ХХ. Этот съезд оказался первым в наступившей череде партийных съездов, на которых воцарилось всеобщее единодушие. Он стал символом нерушимого блока партии и беспартийных. Именно на этом съезде передовая часть общества (так позиционировала себя партия) сама себя убедила, в том, что у нее есть только один вождь. Именно на этом съезде были подведены первые итоги успешного строительства социализма в одной отдельно взятой стране, а сами строители убедились в том, что работы ведутся передовыми методами, соответствующими поставленной цели. Личная участь более чем половины делегатов, арестованных и расстрелянных в 1937-1938 гг., наполнила новым содержанием популярный лозунг: «Народ и партия — едины».

Основу экспозиции составили уникальные архивные документы и редкие произведения живописи, мемориальные вещи и подлинные фотографии эпохи, а в редких эмигрантских изданиях можно будет прочесть отзывы о работе съезда с «другой» стороны.

Здесь впервые будут показаны стенограммы съезда и протоколы заседаний Политбюро, подлинные бюллетени для голосования, хранившиеся на протяжении долгих лет с грифом «Вскрывать только с разрешения ЦК КПСС», анкеты и мандаты делегатов съезда. Посетители смогут увидеть редкую кинохронику 1930-х годов. Впервые широко известные кадры, снятые непосредственно в период работы съезда, на которых И.Сталину вручают снайперскую винтовку, будут экспонированы вместе с этой винтовкой. Содержательной линией экспозиции является комплекс документов о формировании тоталитарной системы управления обществом — начиная от Постановления СНК СССР и секретной инструкции ОГПУ 1-3 февраля 1930 года по организации «раскулачивания» до материалов, посвященных формированию системы исправительно-трудовых лагерей и нормативных актов, заложивших законодательную базу массовых репрессий 1930-х гг.

Редчайшие фотографии великого фотографа ХХ века А.Родченко, посвященные строительству Беломоро-Балтийского канала впервые будут экспонироваться вместе с документами ОГПУ по истории строительства канала.

Судьбе нескольких известных деятелей из состава участников съезда, таких, как С.Киров, Г.Ягода и Л.Каганович будет посвящен отдельный раздел выставки, где можно будет увидеть их дореволюционные фотографии из Департамента полиции, переписку по государственным и частным вопросам, личные документы и фотографии, т.е. все то, что формирует образ человека и политического деятеля. Экспозиция будет также дополнена материалами комиссий ЦКК КПСС по расследованию убийства С.М.Кирова.

Здесь будут экспонированы следственные дела из Центрального архива ФСБ на некоторых делегатов съезда и надзорные производства Генеральной прокуратуры СССР по «расстрельным» делам 1930-х гг., доклад Н.С.Хрущева ХХ съезду КПСС «О культе личности и его последствиях» с авторской правкой и специальная «Записка комиссии Президиума ЦК КПСС о результатах работы по расследованию причин репрессий и обстоятельств политических процессов 30-х годов», анализирующая масштаб и механизмы «большого» террора 1937-1938 гг.

Программа открытия включает также презентацию каталога выставки, подготовленного совместными усилиями организаторов выставки и издательства «Белый берег». Издание каталога осуществлено при поддержке А.Захаревской.

Выставка подготовлена на средства подпрограммы «Архивы России» федеральной целевой программы «Культура России»

Взлет и падение «красного Бонапарта». Трагическая судьба маршала Тухачевского Прудникова Елена Анатольевна

«Съезд победителей», он же «съезд расстрелянных»

Итак, противостояние нарастало. А с другой стороны, к 1934 году стало ясно, что политика властей оправдывает себя. Страна понемногу выбиралась из разрухи, не той, что, по выражению профессора Преображенского, «не в клозетах, а в головах», а той, что происходила по причине отсутствия клозетов. Равно как заводов, электростанций, урожаев и прочего. Политика власти оправдывала себя, авторитет ее рос, и страна понемногу сворачивала на путь, который носители русского имперского сознания узнали бы из тысяч путей. А носителем оного сознания был весь народ. Оттого-то и вспоминают те, кто жил в 30-е годы, это время как удивительно светлое. Не потому, что ели сладко, а потому, что жили сообразно менталитету.

В известном смысле, очередной вехой стал XVII съезд партии, который со временем начал носить двойное название. Его называли «съездом победителей» и «съездом расстрелянных». Самое любопытное - что так оно и было. Просто первое название имеет отношение к экономике и государственной жизни, а второе - к политике.

«Съездом победителей» XVII съезд называли, поскольку основным тоном на нем были рапорты об успехах и победах индустриализации - кстати, достаточно честные. Проблем было много, но и успехи налицо. Второе название ему дали по той причине, что большинство его делегатов впоследствии были репрессированы. А еще XVII съезд может быть назван «днями восхваления». Не было ни одного выступления, в котором не говорилось бы о «величайшем», «гениальнейшем» и пр. Само собой, эпитеты адресовались Сталину. Что весьма забавно, поскольку Сталин восхвалений не любил, и его отношение к собственному культу варьировалось от насмешки до презрения. Многие делегаты это знали, в силу своего положения в партии не могли не знать - и тем не менее…

Отвлечемся ненадолго от политики, от оппозиции и поговорим о «культе личности». Безусловно, какой-то культ в государстве должен существовать и поддерживаться властями, по той же причине, по какой страна должна кормить свою армию - иначе ей придется кормить чужую. Точно так же обстоит дело и в области идеологии. У советского правительства большого выбора в этой области не было, а точнее, не существовало никакого. Надо было заставить работать классическую российскую триаду: «За Веру, Царя и Отечество». Судя по тому, как Сталин действовал, он это прекрасно понимал.

Отечество для населявших нашу шестую часть суши людей таковым и оставалось, веру худо-бедно, на некоторое время, могли заменить марксизм-ленинизм и мечты о построении справедливого общества. Что же касается второго члена триады, то и здесь тоже все было ясно. Попытки создать культ Ленина увенчались успехом, но на роль Царя тень Ильича не годилась. Так что Сталину пришлось смириться с неизбежным.

Тут ведь что интересно? Есть такой любопытный психологический казус: когда один человек говорит о другом, мы подчас мало узнаем о человеке, о котором говорят, но почти все - о том, кто говорит. Если, например, некто сексуально озабочен - ему кажется, что всем в мире движет секс. Если он одержим жаждой власти, он и другим приписывает те же побуждения. И так далее…

Так вот: большая часть расхожих представлений о Сталине, если проследить их до истока, исходит от Троцкого. А уж вот кто был озабочен собственным «я» и старательно трудился над созданием своего культа, так это Лев Давидович! Само собой, те же побуждения он приписывал своему оппоненту и тиражировал их на правах «соратника по борьбе». Хотя какие они были соратники? До 1917 года Сталин и Троцкий и знакомы-то фактически не были, а после 1917 года все время собачились. Так что по-человечески узнать друг друга у них возможности не было, и все рассуждения Троцкого о личности Сталина в основном являются плодом его буйной фантазии.

Между тем воспоминания людей, которые действительно знали Сталина, особенно знали его до 1917 года, когда у него не было необходимости заниматься собственным «имиджем», свидетельствуют, что это был очень скромный человек. До того, как он занял ведущее положение в государстве, эта скромность была исключительной, можно сказать, на грани патологии - достаточно хотя бы почитать его письма из сибирской ссылки. Проблемой самоутверждения до сорока лет он нисколько не страдал, и где у нас основания думать, что эта черта появилась у него после сорока? Другое дело, что в той ситуации, которая сложилась в 30-е годы, от его личных качеств ничего не зависело. Россия должна иметь Царя, и человек, стоявший во главе государства, был обречен им стать… либо оказаться Петрушкой на царстве, но сие не про Сталина.

По этому поводу мы имеем свидетельство человека, которому уж точно нет никакого смысла врать. Леон Фейхтвангер, посетивший в 30-е годы Советский Союз, немало строк уделил именно культу, даже не столько самому культу, сколько отношению к нему его предмета.

«Он не позволяет публично праздновать свой день рождения. Когда его приветствуют в публичных местах, он всегда стремится подчеркнуть, что эти приветствия относятся исключительно к проводимой им политике, а не лично к нему…»

«Сталину, очевидно, докучает такая степень обожания, и он иногда сам над этим смеется. Рассказывают, что на обеде в интимном дружеском кругу в первый день нового года Сталин поднял свой стакан и сказал: «Я пью за здоровье несравненного вождя народов великого, гениального товарища Сталина. Вот, друзья мои, это последний тост, который в этом году будет предложен здесь за меня»».

Кстати, и по поводу «всеобщей преданности» он не питал никаких иллюзий. «Я (Фейхтвангер. - Авт.) указываю ему на то, что даже люди, несомненно обладающие вкусом, выставляют его бюсты и портреты - да еще какие! - в места, к которым они не имеют никакого отношения, как, например, на выставке Рембрандта. Тут он становится серьезен. Он высказывает предположение, что это люди, которые довольно поздно признали существующий режим и теперь стараются доказать свою преданность с удвоенным усердием. Да, он считает возможным, что тут действует умысел вредителей, пытающихся таким образом дискредитировать его. «Подхалимствующий дурак, - сердито сказал Сталин, - приносит больше вреда, чем сотня врагов»».

Так что сам культ Сталина был идеологически обусловлен, а его особенности в какой-то мере происходили от излишнего усердия самих льстящих, сладострастно вылизывавших седалищное место главы государства, а в какой-то были порождением «черного юмора» тайных оппозиционеров. И то, и другое характеризует тогдашнюю верхушку партии далеко не самым лестным образом. Кстати, товарищам подхалимам можно от всей души посочувствовать - они попали в крайне неприятное положение. Ужасно льстить ничтожеству, но втройне ужаснее - умному человеку, который все понимает и относится к льстящим так, как они того заслуживают. Стоит подумать, чего не могли простить Сталину впоследствии разоблачители «культа» - самого культа или понимания их собственной подлости?

Но вернемся в зал съезда. Надо сказать, что «подхалимствующие дураки» отнюдь не ограничивались лестью в адрес Сталина - хватало и на долю местного начальства: «Блестящий доклад я позволю себе назвать поэмой пафоса социалистического строительства, поэмой величайших побед рабочих и трудящихся Таганрога. На фоне этих исторических побед ярко вырисовывается фигура Степана Христофоровича… Я хотел бы - и это желание делегатов - доклад Степана Христофоровича издать брошюрой на хорошей бумаге и раздать каждому присутствующему здесь делегату… и пусть этот доклад, эта героическая поэма, симфония нашего строительства, будет понята каждым».

На главу государства те из льстецов, кто уцелел, осмелились поднять хвост лишь после XX съезда. Очередь «Степанов Христофоровичей» придет куда раньше - через три-четыре года.

Особенно прогибались перед Сталиным бывшие лидеры оппозиции. Те, которых Киров, со всем презрением победителя к капитулянтам, назвал «обозниками» (в том смысле, что до тех пор они были «в обозе»). Исходя из того, что лидеры оппозиции вместе с прочими превозносили гениальность вождя, многие наши публицисты от истории почему-то делают вывод, что все они не только пострадали безвинно, но даже и мыслей о сопротивлении режиму у них не возникало. Как будто слово - это дело.

Впрочем, существует легенда, что именно на XVII съезде была предпринята последняя легальная попытка снять Сталина. Рассказывают о некоем тайном совещании на квартире Орджоникидзе, участники которого всерьез говорили о замене Сталина Кировым. Киров их высмеял: «Что вы глупости говорите! Какой я генеральный?» Кто-то рассказал про это совещание Сталину - по некоторым данным, сам Киров - и Сталин, выслушав его, сказал: «Спасибо, я тебе этого не забуду!» И не забыл.

Такова легенда.

Может статься, впрочем, это совещание и было. Может быть, и нет - не в этом суть. «Хотеть» и «обсуждать» может кто угодно, как угодно и где угодно. Важно не кто хочет, а кто решает. А решался этот вопрос голосованием. Тайным, между прочим…

Так что же решил съезд? Даже по самым «ужасным» оппозиционным данным, которые, скорее всего, надо делить на десять, в результате тайного голосования против Сталина было подано 292 голоса из 1225 возможных. Эту цифру назвали три члена счетной комиссии, дожившие до 50-х годов, - то есть, возникла она уже после XX съезда.

С другой стороны, есть ведь и архивные документы съезда. Там указано, что против Сталина было подано 3 голоса, против Кирова - 4. Однако самих бюллетеней сохранилось всего 1054, хотя на съезд было выдано 1225 мандатов. Допустим, результаты голосования действительно были сфальсифицированы и бюллетени «против» уничтожили. В таком случае, недостает 171 голоса. Будем считать, что это и были те, кто проголосовал «против». Поверим, что так оно и было, что бюллетени не потеряли по разгильдяйству, что никто из делегатов съезда к моменту голосования не сидел с приятелями в буфете, не проспал решающий момент и не лежал пьяный где-нибудь в уголочке. И что у нас получается? Получается, что, по полностью непроверенным данным, в самый разгар оппозиционных настроений против Сталина было около 25 процентов партийной верхушки, а по данным, поддающимся хоть какой-то проверке, их было 13 процентов, и говорить о том, что на съезде оппозиция имела хотя бы какие-то шансы снять Сталина, сами понимаете…

Так что если XVII съезд и был победой оппозиции, то лишь по интеллигентской логике времен «застоя», когда в качестве победы рассматривалось что-либо вроде: «А я ему руки не подал! Вот!» А на самом-то деле даже «нефальсифицированные» результаты голосования были сокрушительным поражением. Если в партийных верхах, где оппозиционные настроения были наиболее сильны, противники Сталина смогли набрать всего лишь 25 % голосов - то как это назвать? А внизу сторонников оппозиции было значительно меньше. Так что большинство по-прежнему одобряло правительственный курс. Все попытки легального снятия Сталина, если они, конечно, имели место, провалились. Оппозиция проиграла и, проиграв, стала особенно опасна.

Все дальнейшие события объяснимы только с двух точек зрения. Одна - официальная: вождь был параноиком и устроил «охоту на ведьм» в соответствии со своими бредовыми галлюцинациями. Другая - альтернативная: он был психически нормален, зато в стране существовала нелегальная оппозиция, точный списочный состав которой был неизвестен (старые конспираторы!), однако весьма мощная, захватывающая верхушку партии и имеющая разветвленную сеть низовых групп. Сдаваться она не собиралась. А поскольку все легальные попытки снять главу государства провалились, культ его утверждался все прочнее, то естественно было ожидать, что оппозиция перейдет к «нелегальным» методам, то есть к террору либо к попытке государственного переворота. А может быть, и к тому, и к другому.

И тут, ну прямо как по заказу, это убийство!

Из книги История России от Рюрика до Путина. Люди. События. Даты автора

Январь 1934 – «Съезд победителей» Так назвали в один и тот же год свое торжественное собрание единомышленников-партийцев Киров (на XVII съезде ВКП(б) в Москве в январе 1934 г.) и Гитлер (на съезде нацистской партии в Нюрнберге в сентябре 1934 г.). Съезд в Москве стал подлинной

Из книги Взлет и падение «красного Бонапарта». Трагическая судьба маршала Тухачевского автора Прудникова Елена Анатольевна

«Съезд победителей», он же «съезд расстрелянных» Итак, противостояние нарастало. А с другой стороны, к 1934 году стало ясно, что политика властей оправдывает себя. Страна понемногу выбиралась из разрухи, не той, что, по выражению профессора Преображенского, «не в клозетах, а

Из книги Жертвы Блицкрига [Как избежать трагедии 1941 года?] автора Мухин Юрий Игнатьевич

XIX съезд Но к 1952 году развитие страны было столь успешным, а ее безопасность столь обеспеченной, что пора было делать власть в стране по-настоящему коммунистической. А для этого нужно было закончить с диктатурой ВКП(б) и отстранить партию от государственной власти, оставив

Из книги Сталин автора Колли Руперт

Пятилетки и «съезд победителей» Мы отстали от передовых стран на 50–100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в 10 лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут… Иосиф Сталин. Февраль 1931 г. Целью первой сталинской пятилетки, начатой в 1928 г., было достижение индустриальной и

автора

12-й Съезд Есть бестолковица, Сон уж не тот, Что-то готовится, Кто-то идет… Козьма Прутков Да, «есть бестолковица». - Вот основное впечатление 12 съезда коммунистической партии, коего подробные отчеты ныне дошли до нас. Не чувствуется уже твердой и ясной, единой линии,

Из книги Национал-большевизм автора Устрялов Николай Васильевич

13-й Съезд Протоколы 13 съезда компартии теперь до нас дошли, и можно по первоисточнику составить себе впечатление о нынешнем правительственном курсе в России.Зиновьев не без основания взял эпиграфом своего политического доклада съезду стишок какого-то пролетарского

Из книги Национал-большевизм автора Устрялов Николай Васильевич

14-й Съезд I. Собор 20-го векаКак-то даже язык не поворачивается назвать его «съездом». Это настоящий собор, четырнадцатый собор Российской Коммунистической Партии.Обвиняли друг друга в безверии, в маловерии. Спорили о вере. Без веры невозможно угодить Революции. Вера

Из книги Гапон автора Шубинский Валерий Игоревич

СЪЕЗД Вскоре после гибели парохода Гапон вместе с Поссе отправился на новую тайную квартиру в Гельсингфорс. Ехали на моторной лодке в бурю, и Поссе, судя по всему не умевший плавать, пережил немало тревожных минут. В итоге лодка таки разбилась - но уже у прибрежных скал на

Из книги Политическая биография Сталина. Том 2 автора Капченко Николай Иванович

2. Съезд обреченных победителей Укрепление и расширение единоличной власти Сталина в партии и стране с логической закономерностью влекло за собой существенные перемены во всех сферах партийной и государственной жизни. В данном случае уместно оттенить одно из

Из книги Хронология российской истории. Россия и мир автора Анисимов Евгений Викторович

1934 «Съезд победителей» После изгнания из партии и высылки за границу Троцкого Сталин перенес огонь на его явных и тайных сторонников в партии. Теоретическим обоснованием стала «теория» Сталина об ужесточении классовой борьбы по мере приближения к социализму. В

автора Феденко Панас Васильевич

4. XII съезд ВКП(б) Пятый раздел Х главы содержит изложение дискуссий на XII съезде ВКП, который состоялся в апреле 1923 г. Ленин, по болезни, не мог принять участия в этом съезде, на котором разгорелась борьба групп за руководство партией. Сталину и его единомышленникам удалось

Из книги Новая «История КПСС» автора Феденко Панас Васильевич

2. XVI съезд ВКП(б) Во втором разделе XII главы Истории КПСС четыре страницы посвящены XVI съезду ВКП(б), который состоялся в конце июня и в начале июля 1930 г. Об этом съезде в «Кратком курсе» сказано гораздо меньше. Там даже не отмечено осуждение XVI съездом троцкистов,

автора Комиссия ЦК ВКП(б)

Из книги Краткий курс истории ВКП(б) автора Комиссия ЦК ВКП(б)

3. Первые итоги нэпа. XI съезд партии. Образование Союза ССР. Болезнь Ленина. Кооперативный план Ленина. XII съезд партии. Проведение нэпа встречало сопротивление со стороны неустойчивых элементов партии. Сопротивление шло с двух сторон. С одной стороны, выступали «левые»

Из книги История Украинской ССР в десяти томах. Том девятый автора Коллектив авторов

2. XX СЪЕЗД КПСС. УКРЕПЛЕНИЕ И РАЗВИТИЕ ЛЕНИНСКИХ НОРМ ПАРТИЙНОЙ И ГОСУДАРСТВЕННОЙ ЖИЗНИ. XIX СЪЕЗД КОМПАРТИИ УКРАИНЫ Задачи дальнейшей борьбы партии и народа за построение коммунизма в предстоящем пятилетии нашли выражение в Директивах XX съезда КПСС по шестому

Из книги Сталин. Путь к диктатуре автора Авторханов Абдурахман Геназович

«Съезд победителей» Однако общая обстановка в стране, партии и ее национальных организациях после разгрома «правой оппозиции» далеко не была идиллической. Чистка партии 1929–1930 годов тоже не достигла своей цели. Она не сделала партию ни «однородной», ни «монолитной», ни

80 лет назад в Москве открылся XVII съезд ВКП(б). В 1934 году XVII съезд ВКП(б) на страницах советских газет называли не иначе, как «Съезд победителей» - ведь вся повестка съезда была посвящена успехам первой пятилетки и планам партии на вторую. Но вот в историю этот партийный форум вошел как «Съезд расстрелянных»: из 1966 делегатов съезда 1108 человек были через несколько лет арестованы и расстреляны как «враги народа». Известный историк Михаил Восленский в своем труде «Номенклатура» писал: «Из общего числа 139 членов и кандидатов в члены ЦК партии, избранного на XVII съезде, в 1937 году было ликвидировано 97 человек (кроме того, 5 покончили жизнь самоубийством). Убивали их зачастую целыми группами: более половины из них были расстреляны за 8 дней».

И нельзя сказать, чтобы делегаты съезда не могли предвидеть своей судьбы - вся политика большевиков по ускоренной индустриализации строилась на крови и репрессиях. С начала 30-х были уничтожены миллионы русских и украинских крестьян, в городах полным ходом раскручивались «громкие» уголовные дела по борьбе с вредителями, а пресса взахлеб воспевала «педагогизм методов ГУЛАГа по перевоспитанию несознательных элементов» - по сути, концлагеря НКВД должны были стать моделью всей советской экономики, которая уже не могла развиваться без рабского труда заключенных. А товарищ Сталин только и призывал готовиться к новому «обострению классовой борьбы». А раз будет борьба - будут и жертвы.

Более того, как обещал делегатам товарищ Сталин, в скором времени эта «классовая борьба» должна будет разгореться в полноценный пожар мировой революции. «Среди бушующих волн экономических потрясений и военно-политических катастроф СССР стоит отдельно, как утес, продолжая свое дело социалистического строительства и борьбы за сохранение мира, - говорил товарищ Сталин. - Если там, в капиталистических странах, все еще бушует экономический кризис, то в СССР продолжается подъем как в области промышленности, так и в области сельского хозяйства. (…) Нынешний экономический кризис в капиталистических странах отличается от всех аналогичных кризисов между прочим тем, что он является наиболее продолжительным и затяжным. Если раньше кризисы исчерпывались в 1-2 года, то нынешний кризис продолжается вот уже пятый год, опустошая год за годом хозяйство капиталистических стран. (…) Объясняется это, прежде всего, тем, что промышленный кризис захватил все без исключения капиталистические страны, затруднив маневрирование одних стран за счет других… Как видите, дело идет к новой империалистической войне, как к выходу из нынешнего положения. Конечно, нет оснований предполагать, что война может дать действительный выход. Наоборот, она должна еще больше запутать положение. Более того, она наверняка развяжет революцию и поставит под вопрос само существование капитализма в ряде стран».

Однако, под вопросом оказались судьбы самих депутатов съезда.

Некоторые документы, оставшиеся от работы XVII съезда, которые ныне хранятся в Государственном Архиве Российской Федерации (ГАРФ):

Образец бланка мандата делегата XVII съезда ВКП(б) с правом решающего голоса. Автограф Л.М.Кагановича и секретаря мандатной комиссии Шабуровой.

Анкета делегата XVII съезда ВКП(б)с решающим голосом И.В.Сталина.

Анкета делегата XVII съезда ВКП(б)с решающим голосом Н.С.Хрущева.

Мандат делегата XVII съезда ВКП(б) с решающим голосом В.М.Молотова с автографом С.М.Кирова.

Доклад мандатной комиссии XVII съезду ВКП(б).

Обращение Президиума Академии наук СССР в Оргкомиссибю по созыву XVII съезда ВКП(б) с просьбой допустить делегацию АН СССР для приветствия съезда.

Список членов и кандидатов в члены ЦК ВКП(б), предлагаемый совещанием представителей всех делегаций съезда (документ от 10 февраля 1934 г.).

Заключительное слово И.В.Сталина по отчетному докладу съезду с редакционной правкой И.В.Сталина.

Выступление Л.М.Кагановича на XVII съезде ВКП(б). Шарж В.И.Межлаука.

Выступление Л.Б.Каменева на XVII съезде ВКП(б). Шарж В.И.Межлаука.

Выступление С.М.Кирова на XVII съезде ВКП(б).

Гармонь - подарок рабочих заводов г.Тулы XVII съезду ВКП(б). (Слева направо: Г.К.Орджоникидзе, П.П.Постышев, К.Е.Ворошилов, Л.М.Каганович и И.В.Сталин.)

Документы съезда: постановление СНК СССР № 581 "О дополнении списка городов, производящих свободную продажу хлеба в магазинах НКСнаба СССР".

Френч И.В.Сталина штатский. Шерсть, шелк. Длина 76,0 см.

Листы из подарочного филателистического альбома «Делегату XVII съезда ВКП(б)», которые вручались только делегатам съезда.

Первый московский троллейбус ЛК-1 "Подарок 17 съезду ВКП(б)".

После съезда первым из делегатов погиб Сергей Киров, секретарь Ленинградского обкома партии, который, как утверждают ряд историков, на выборах руководящих органов партии стал самым главным соперником Сталина. Уже в декабре 1934 года Киров был застрелен в своем кабинете при обстоятельствах, которые и сегодня вызывают вопросы. На фото: телеграмма пленума трудящихся Кременчугского района в ЦИК СССР в связи со смертью С.М.Кирова.

Телеграмма съезда трудящихся Мещовского районного съезда советов в ЦИК СССР в связи со смертью С.М.Кирова.

Письмо Курского облисполкома во ВЦИК РСФСР с отчетом о переименовании населенных пунктов области, ранее носивших имена осужденных "врагов народа", 2 августа 1937.

Акт комиссии Комитета партийного контроля при ЦК КПСС вскрытия опечатанных документальных материалов счетной комиссии XVII съезда ВКП(б). 10 ноября 1960 г.

Доклад Первого секретаря ЦК КПСС тов. Н.С. Хрущева ХХ съезду Коммунистической партии Советского Союза "О культе личности и его последствиях" с рукописной правкой Н.С. Хрущева.

В конце января - начале февраля проходит очередной партийный форум, который называет СССР «индустриальноколхозной державой». Сперва будет определение «съезд победителей», а потом - «съезд расстрелянных»

Торжествующее «съезд победителей» - не только из-за достижений в индустриализации и коллективизации, а еще потому, что в партии впервые нет никакой оппозиции. Дискуссии о правильности «курса» исключены, отныне он может как угодно меняться, оставаясь единственно верным. Возникнет анекдот про анкету коммуниста. «Вопрос: колебались ли вы влево или вправо от генеральной линии партии? Ответ: колебался влево и вправо вместе с генеральной линией партии». Ход съезда полностью предрешен его устроителями во главе с вождем - это парадное мероприятие, посылающее стране «политические установки». Кажется, что главная - умеренность. После «перегибов» и не признаваемых, но для всех очевидных провалов начала 30-х на вторую пятилетку планируют снизить темпы экономического роста и приоритетно производить потребительские товары -это то, за что прежде громили «правых уклонистов». В ноябре пленум избранного на съезде ЦК постановит: начать отмену карточек , вернуть торговлю и «материальное стимулирование», раздать крестьянам по полгектара личного надела на семью (см. «Жить стало лучше, жить стало веселее»).

Еще до съезда в партии восстановлены левоуклонисты Зиновьев и Каменев, а вскоре правоуклониста Бухарина назначат главным редактором «Известий». После осуждения культа личности Сталина возникнет легенда, будто бы генсек на XVII съезде при выборах ЦК получил больше всех (около 300) голосов против, и часть делегаций предлагала возглавить партию Кирову. Но документальных подтверждений не сохранится. Да и вообще эта неправдоподобная для форума сталинистов история выглядит попыткой объяснить задним числом убийство Кирова и крутой поворот к Большому террору . Ведь из 1956 делегатов XVII съезда репрессируют 1108, а из 139 членов и кандидатов в члены ЦК, избранных на съезде, расстреляют 93.

Упоминаемые в тексте феномены

Голодомор 1933

Надорвавшись на коллективизации, районы «зернопроизводящей зоны» Ураины, России и Казахстана голодают и вымирают: в конце 1922-го — первой половине 1933 года от недоедания гибнет более 6 миллионов человек. Власти замалчивают катастрофу и почти не помогают населению, ломая голодом сопротивление крестьян «колхозному строю»

Отмена частной торговли. Всесоюзная карточная система 1931

Вместо торговли в СССР теперь — снабжение. Изощренная система карточек регламентирует: кто, где, что, сколько и почем может купить из продуктов и промтоваров

«Жить стало лучше, жить стало веселее» 1935

Отныне быть потребителем в СССР не только не зазорно — это даже патриотично. Власть решила, что знатные советские граждане должны получать примерно те же блага, что и имущие классы до революции. Изменяя себе, социализм начинает превращаться в «общество потребления»

Убит Киров 1934

Самая высокопоставленная жертва покушения в советской истории: 1 декабря застрелен плен Политбюро, секретарь ЦК, глава Ленинграда и всего Северо-Запада страны Сергей Киров. Поднимается новая волна репрессий, которая будет нарастать до конца десятилетия

Большой террор 1937

Полтора года под грохот пропаганды бушует непрерывная кампания репрессий. Начавшись с процесса против бывших вождей, государственный террор распространится на местную номенклатуру, армейскую верхушку, «социально чуждых» горожан, «недобитых» кулаков, на священнослужителей и национальные диаспоры. Фантастические обвинения в разных лево-правых «измах» и работе на империалистические разведки невозможно повторить без бумажки, имеет хождение обобщенное понятие «враг народа». 1937 год останется в отечественной истории мрачным символом — почти как 1941-й