Дао значит. Понятие дао и даосизма

Слово 道, «дао», является основополагающим понятием китайской философской мысли. Во всем мире общепринятым переводом этого термина принято считать понятие «путь», хотя лингвисты в переводах китайских канонических книг охотно переводят Дао множеством других эквивалентов, зависящих практически только от контекста, в котором встречается слово Дао в тексте. Таким образом, главное понятие китайской философии до сих пор остается загадкой, его точное семантическое значение, по сути, невыяснено.

Термин Дао присутствует практически во всех канонических китайских текстах. Его смысл в письменных источниках обсуждали конфуцианцы, даосы, моисты и буддисты. Известный историк, востоковед Л.С. Васильев о происхождении термина Дао в китайской культуре пишет следующее: «Как философская категория Дао (букв. «путь») появляется в древнекитайских текстах не ранее середины I тысячелетия до н.э На протяжении тысячелетия до этого свойственные древнему Китаю религиозные верования и представления сводились к обожествлению сил природы и умерших предков… Выход на передний план Неба в качестве обожествленной абстрактной всеобщности, руководящей миром (хорошо известны чжоуские представления о тяньмин - божественном мандате Неба, праве на власть в поднебесной или о тянь-цзы - «Сыне Неба», китайском правителе Поднебесной), при практически полном отсутствии в то время иных сколько-нибудь заметных божеств всекитайского или хотя бы регионального значения,сыграл,видимо, определенную роль в подготовке условий для разработки связанных с Дао представлений о первоосновах бытия.»

В современном мире интерес к термину Дао-道-огромный и повсеместный. Осмыслить это философское понятие хочет и философ, и лингвист, и эзотерик. Практически во всех китайских канонических текстах суть понятия Дао сводится к следующему описанию: «Дао-первооснова всего сущего, начало всех начал. Оно рождает все вещи, но само не может проявиться. Оно бестелесно и безымянно, пусто и неисчерпаемо, бесконечно и вечно. Не имея формы и сущности, оно в то же время скрывает в себе все; не действуя активно, оно способствует тому, что все в мире свершается. Кто познал Дао- постиг законы бытия. Но постичь его нельзя ни при помощи слов, ни посредством приобретенных знаний. Только избавившись от желаний, освободившись от страстей и сосредоточившись на одном, можно постичь Дао, заполучить его в своем сердце, раствориться в нем. Кто постиг его, не рассуждает, кто следует ему-не просвещает; словом, кто служит Дао- тождественен ему, а слияние с Дао способствует долголетию и даже бессмертию.

Коль скоро само Дао проявлено быть не может, его манифестацией, эманацией его в феноменальном мире является дэ . Дэ- по существу, то же Дао, проявленное в вещах и людях, реализация его потенций в мире, в обществе. Кто постиг дэ , тем самым познал Дао. Постигший дэ и дао стремится к естественности, проявлением чего служит недеяние (отказ от активной деятельности с предоставлением всему следовать своим должным путем, т.е по законам Дао).»

Итак, вернемся к общепринятому значению слова道,- «путь». Делает ли общепринятый перевод более понятной суть этого термина? Едва ли, иначе не было бы столько разных по смыслу переводов одних и тех же отрывков в разных канонических китайских текстах, где употребляется слово «дао». Однако мы считаем, что решить эту проблему точного перевода термина Дао необходимо, прежде всего необходимо выяснить, по какой причине перевод Дао (и других подобных терминов) так и не был осуществлен. Мы поставили в данной статье проблему дешифровки 道 Дао как основного термина древнекитайской и восточно-азиатской в целом философии. Перевод термина Дао как «путь» неточен, более того, с нашей т.з., такой перевод этого понятия устарел, он слишком смутно отражает суть этого важнейшего философского и метафизического понятия, он не соответствует состоянию развития современной философской и научной мысли, а также развитию метанаук в мире. Более того, слово «путь» как самый распространенный перевод термина Дао в канонической литературе, не является,строго говоря, переводом этого глубокого метафизического понятия. Ведь кем были зачинатели философии Дао в Китае, даосы, как не профессиональными метафизиками, чьим главным занятием было исследование тайных процессов бытия, проникновение в мир загробный и исследование возможности бессмертия, постижение сокровенных тайн смысла жизни и алхимия бессмертия?.. «Однажды Чжуан-цзы приснилось, что он маленькая бабочка, весело порхающая среди цветов. Проснувшись, философ не мог решить, Чжуан-цзы ли он, видевший во сне, что он бабочка, или же бабочка, которой снилось, что она- Чжуан-цзы?..». Основа даосизма- метафизика. В настоящее время это зарождающаяся наука, те не менее, без развития этой науки любые наши толкования философских сакральных терминов будут неточными и неполными.

Перевод термина Дао отсутствует, есть лишь догадки, следующие из контекста (сам контекст,микроконтекст древнекитайского языка веньянь сама по себе вещь спорная, т.к. грамматика веньяня лишена четкой, логично строящейся системы правил, и это всегда затрудняло трактовку текстов) . Посему существует множество разных переводом одного и того же древнекитайского источника, разные переводчики строят свои гипотезы относительно смысла контекста и смысла самого Дао. Тут на помощь обычно приходит составление семантического портрета слова. Варианты перевода все же ограничены имеющимися грамматическими правилами и, конечно же, самими иероглифами,не утратившими практически изначальный смысл по сей день.

Дао,разумеется, не единственный часто употребляемый философский термин китайских канонических книг. Надо сказать, все основные термины древнекитайской философии (дэ 德, тянь 天, сяо 孝и т.п.) имеют более-менее «размытую» этимологию, особенно второе по популярности в канонах после Дао Дэ. Но если,исходя из самих текстов, семантика этих терминов ограничена в вариациях самим контекстом и логикой, то употребление слова Дао в контексте логике не подчиняется. Порой, речи древних авторов, в особенности там, где употребляется термин Дао, с европейской точки зрения напоминают алогичный, бессвязный поток слов. Сами современные китайцы, впрочем, тоже не очень хорошо понимают свои древние тексты. Получается, что древние авторы, Мудрецы, пытавшиеся донести свою мысль до человечества, не преуспели до удовлетворительного результата, т.к. понимание китайских канонов во всем мире затруднено. Главная причина этого непонимания древних текстов, по нашему мнению, заключается в неудовлетворительном толковании важнейших терминов древнекитайской философии, важнейший из которых – термин Дао (道).

Как ни странно после наших размышлений заявлять об этом, но синологи,специалисты по древним текстам давно смирились с таким положением дел и считают отсутствие перевода главных понятий –нормой. В нашей статье мы подробно осветим их мнения и рассмотрим под новым углом зрения.

В своей работе, посвященной трактату Чжуан-цзы, В.В. Малявин пишет: « Художественные достоинства книги Чжуан-цзы настолько поражали уже ее древних читателей, что им посвящена едва ли не половина отзыва о его учении в ее последней главе. Мы читаем там: «В невнятных речах, сумасбродных словах, дерзновенных и необъятных выражениях [Чжуан-цзы] давал себе волю, ничем не ограничивая себя; понять его, рассуждая отстраненно, нельзя. Он считал, что мир погряз в скверне, и ему с ним не о чем говорить…Хотя писания его вычурны, их безудержность безобидна. Хотя речи его сумбурны, их затейливость доставляет удовольствие» .

Авторы этой сочной характеристики откровенно противопоставляют литературный талант и полет фантазии даосского писателя убогому здравомыслию «пошлого света».» Малявин также объясняет «необходимость» оставления точного перевода «за кадром»: «Поэтому, чтобы разобраться в философии даосов, необходио прежде всего понять их отношение к метафизическому мышлению. Китайские комментаторы прошлых веков, вращающиеся в замкнутом кругу традиционной терминологии, говорят для нас слишком мало. Большинство европейских, да и современных китайских исследователей склонны говорить слишком много. Единое даосов они зачастую принимают за то, чем оно было в Европе, — прообраз логической всеобщности законов разума. Они пытаются воссоздать философский синтез даосизма, и движут ими не только школьные привычки. Требование «знать» заключено в самом сердце европейской мысли- именно оно соединяет столь несоединимые во все остальном Афины и Иерусалим. Единое в Европе всегда наделялось силой логической объективности, и редко кто из творцов ее классической философской традиции допускал, что мыслитель может пренебречь концептуальным совершенством и воспринимать Единое чисто ситуативно, без «почему» и «зачем»- как поэт, который, говоря об уникальности, вскрывает безусловное единство вещей.» Далее Малявин приводит отношение даосов к словам в качестве своебразного оправдания невозможности интерпретировать их понятия «по-европейски»: «Даосы выступали лишь против использования слова как объективированного, конвенционального знака, фиксирующего столь же определенную, четко ограниченную сущность. В большинстве случаев Чжуан-цзы и говорит о «словах» (янь) в этом смысле, но иногда он проводит различие между словом и тем, что можно назвать логически обоснованными, верифицируемыми утверждениями (бянь): «Дао, проявляя себя, уже не Дао; слова, становясь логически выведенными суждениями, не достигают [правды немыслимого]» Есть у него и свой идеал слова. С присущей ему иронией, но не без гордости он заявляет, что его слова «велики и беспощадны». Более того, он признает роль языка как необходимого инструмента в познании истины: «ловушка нужна для ловли зайцев. Поймав зайца, забывают про ловушку. Слова нужны для выражения идеи. Постигнув идею, забывают про слова. Где же найти мне забывшего слова человека, чтобы с ним поговорить?»

Однако, пытаясь быть объективным, В.В. Малявин сам попадает в свою же «ловушку» понятий. Является ли «отрицание слова» по Малявину, главенство иррационального над рациональным признаком приближения к Истине? Лишь отказ от рационального, от объяснений, научности и самого мышления способен приблизить человека к Абсолюту? И значит, метафору следует понимать буквально, не пытаясь понять, что стоит за ней. Посмотрим, как ответит на это сама восточная философия, а именно, буддизм. Дайсэцу Тайтаро Судзуки в своей работе «Основы дзэн-буддизма» пишет: «Мышление есть бытие»- это изречение принадлежит Декарту и, насколько я понимаю, вся современная философия в Европе начинается с этого.

Но в действительности обратное также верно: «Бытие есть мышление». Когда человек произносит «я есть», он уже думает. Он не может утверждать своего существования, не прибегая к процессу мышления. Мышление предшествует бытию, но как может человек думать, если его нет? Бытие должно предшествовать мышлению. Без яйца не может быть курицы, а без курицы не может быть яйца.

Рассуждая таким образом, мы никогда не придем ни к какому определенному заключению. Однако постоянно вовлечены в эту игру и не сознаем, что попусту тратим свою умственную энергию…Для иллюстрации я приведу следующий пример.

Во времена правления династии Тан в Китае жил один буддийский монах, которого очень волновала проблема жизни и смерти, бытия и небытия, а также добра и зла. Однажды его учитель пригласил его пойти с ним в одну деревню, где только что умер родственник одного из жителей деревни. Монах, Дзэгэн, по прибытии туда постучал по крышке гроба и спросил учителя Дого: «Он жив или мертв?»

Учитель ответил: «Жив. Я бы этого не сказал. Мертв.- И этого я бы не сказал». Монах спросил: «Почему не сказать либо жив, либо мертв?»» Конечно, видно, что автор принял изречение Р.Декарта слишком буквально, приземленно- ведь ясно, что имеется ввиду бытие как осмысленный процесс творения и саморазвития, а не примитивное биологическое присутствие. Но простим это досадное упущение исследователю, — что касается его родной буддийской философии, он, как представитель восточной философской мысли, свидетельствует, что иррациональное начало не выше и не ниже рационального познания. Сам дзэн-буддизм (чань-буддизм в Китае) по сути своей является рационалистичной метафизикой, и, если считать его религией, то это- самая рационалистская из всех религий, лишенная этических противоречий других религий и непосредственно «касающаяся» , исследующая мир запретный, мир иной, а также прямо ставящая перед собой задачи гносеологии на уровне Вселенной и решающая практическими методами проблемы самопознания и духовного просветления человека. И,несмотря на свою рационалистичность, это –самая,пожалуй, загадочная из мировых религий. Сочетание несочетаемого - вот о чем говорит Дайсэцу Тайтаро Судзуки, вот о чем говорит нам восточная философия и восточное мышление. Дуализм, как часть человеческого мышления, не приемлем в познании сверхчеловеческих категорий. Дуализм не приемлем для познания Дао, как высшей категории в дальневосточной философии. Нельзя утверждать только какой-то один подход в познании истины, как единственно верный, как полагал Малявин. Поэтому научное изучение и анализ канонических китайских текстов необходим точно также, как и интуитивно-эмоциональное их восприятие. Малявин ошибался также и в переоценке роли метафоры и иносказания в этих текстах. Разве не ведутся подробные разъяснения смысла философских терминов во всех канонических китайских текстах: «Дао дэ цзине», «Лун юе», «Мэн-цзы», «Чжуан-цзы» и т.д.? Разве не пытаются разные персонажи по-своему отвечать на прямые вопросы «что такое Дао», а мудрецы наставлять, тщательно анализируя смысл этих терминов? И, собственно, ключевой вопрос: разве не служат все эти тексты, беседы и рассуждения цели донести до читателя суть философских терминов, в частности Дао?…В чем смысл данных канонов, если они не приносят пользу в виде трансформации человеческого сознания в массе, если за все эти тысячелетия их содержание, несмотря на обильное количество комментаторов, как собственных, азиатских, так и европейских, не добавило текстам сколько-нибудь ощутимой ясности для человеческого «дуалистичного» восприятия. Более того, возвеличивание одного лишь, а именно, иррационального подхода (допускающего отсутствие логического построения мысли, а также точной передачи смысла), ничего не решает и лишь служит знаком смирения перед проблемой тех, кто просто не смог ее решить. Ведь целью древних авторов было донести какое-то важное, по их мнению, послание человечеству этими текстами, а вовсе не запутать его на многие тысячи лет, в то время как одни придумывали новые и новые интерпретации контекстов, подбирали, будто паззлы, подходящие по той же «европейской» логике переводы главных терминов, а некоторые в отчаянии утверждали невозможность точного перевода и склонялись перед величием «восточной иррациональности». А цель древних авторов так и осталась недостигнута- пока человечество играло в игры с интерпретацией текстов, эти тексты так ничего толком не изменили в сознании людей за все это время, потому что люди, как на Западе, так и на Востоке,- будем смотреть правде в глаза,-несмотря на красивые метафоры, не понимают эти термины настолько, чтобы им стали понятны эти тексты. А это, согласитесь, никак не соответствует стремлению любого автора.

Впрочем, тут разгадка довольно очевидна. Не будем забывать, что время написания всех этих трактатов- это времена глубокой древности, отличные от нашего настолько по всем жизненным аспектам, начиная от науки и кончая лексическим запасом слов, что современному человеку равняться на уровень рационалистических познаний этих книг по меньшей мере неразумно. В древности человек, будь он хоть жрец племени, не мог «рационально» объяснить такое явление как электричество. Это значит, что при всем желании древние китайские мудрецы бы не смогли объяснить Дао и прочие подобные термины кроме как метафорами, подобно тому, как они же объяснили бы явление грома, дождя и т.п. А Дао- явление не природно-биологического, а, исходя из их же разъяснений, метафизического характера, поэтому честь и хвала этим древним авторам, кто бы они ни были, за то, что попытались объяснить такие явления, которые даже современная наука объяснить не в состоянии. Однако здесь все не так просто. Древние авторы не только не в состоянии были рационально объяснить Дао, но они знали об этом де-факто. Они сознавали, что их объяснения будут бесполезны потомкам: «无始曰：有问道而应之者，不知道也。虽问道者，亦未闻道。道无问，问无应。 «Безначальное сказало: «те, кто задавали вопросы Дао и получили ответ – не ведают Дао. Хотя они задают вопросы Дао, но никогда не слышали Дао. О Дао нельзя спросить, и, если спросил, нельзя получить ответ».Тогда возникает другой вопрос: зачем они это делали?

Дао как понятие действительно не может быть полностью интерпретировано, но не из-за «иррациональности» восточных текстов, а по другим, более приземленным причинам. Как писал Н.И. Конрад: «Каково отношение Чжуан Чжоу к книге «Чжуан-цзы»? Видимо, такое же, как и в предыдущих случаях: Чжуан Чжоу- не автор «Чжуан-цзы», а ее герой. Эта книга – свод того, что ходило в обществе того времени как приписываемое самому Чжуан Чжоу или связанное с ним. Конечно, этот свод кто-то сделал: кто-то из учеников и вообще последователей этого мыслителя. Вероятно даже, что текст, которым мы располагаем- дело рук нескольких человек, действовавших в разное время.» Также обстоит дело и с многими другими памятниками культуры, и уже один этот факт разрушает возможность веского доказательства истинности смысла самих текстов…Хорошо, допустим, что несмотря на неустановленных авторов, древние тексты все же заслуживают нашего доверия, хотя бы по содержанию, которое кажется глубоким. Но как быть с тем фактом, что на самом деле важнейшее понятие всей китайской философии道, Дао, — разное в разных учениях, у разных Учителей?

Вот как понимает смысл Дао Чжуан-цзы: «Чжуан-цзы прямо издевается над проповедниками человечности и долга, которых он называет «носителями дао »- «Пути». Он вспоминает про Чжэ, известного разбойника, грабителя. «У Чжэ спросили: «Есть ли свой Путь у грабителей?»Чжэ ответил:»Разве для того, чтобы идти, не должен существовать путь? Для того, чтобы сообразить, что в таком доме есть богатое имущество, нужен ум. Для того, чтобы войти в этот дом первым, нужно мужество. Для того, чтобы разделить добычумежду всеми поровну, нужно чувство человечности. Никогда еще не бывало, чтобы ко-нибудь в Поднебесной мог совершить большой грабеж, не обладая этими пятью свойствами.»(гл. X).

Отвергнув таким образом нравственные начала, столь прославляемые Конфуцием и Мэн-цзы, Чжуан-цзы ополчается и на так называемых «совершенных»(шэнжэнь), т.е. на тех «совершенномудрых» людей, которых Конфуций и его последователи возвели в ранг идеальных личностей:

«Если прогнать всех этих шэнженей, а разбойников оставить в покое, тогда в Поднебесной воцарится порядок. Когда шэнжэни перемрут, исчезнут и разбойники, и в Поднебесной водворится мир, не будет никаких бедствий. Пока шэнжени не перемрут, не переведутся и большие грабежи.»(гл. X)…Итак всякого рода высоким моральным качествам Чжуан-цзы противопоставляет исконные свойства самой человеческой природы: вернее- ее саму, эту природу. Именно эту свою природу человек и должен всячески оберегать от всего «сделанного людьми», следовательно, не естественного, а искусственного, не органического, а привнесенного извне.»

А вот как понимает Дао Конфуций: «Для определения пути, по которому можно прийти к устранению всех этих зол, необходимо установить их первопричину. Конфуций видел ее в несовершенстве человеческой личности, а тем самым и всего общества. Следовательно, для него путь к достижению должного общественного состояния проходил через улучшения самого человека. Улучшить же его можно, опираясь на жэнь , «человеческое начало» в человеке, на то, что составляет саму суть его природы. Средством же повышения в людях их человеческого качества служит вэнь- образованность, просвещение, высокая интеллектуальная и моральная культура. А так как «человеческое начало» в природе человека есть фактор активный, выражающийся в действиях, в делах, то и духовная культура есть то, что создается именно деятельностью человека. В этом и состоит для Конфуция дао , «Путь».Итак, мы видим, насколько различный смысл придают Дао эти философы. Как можно дать один единственный перевод понятию, которое у каждого разное?Вот, где корень проблемы перевода Дао, 道 , а вовсе не в его «метафорической природе», которую не нужно нарушать, «иррациональности» и метафизичности.

Если эти тексты дошли до наших дней в более-менее исходном виде, то значит, их пытались сохранить со времен первичного написания, значит, люди, жившие в те далекие времена что-то Знали о ценности излагаемой в трактатах информации. Знали и всеми силами старались передать потомкам- ,так эти книги и «дожили» до наших дней. При этом, ни в одну эпоху не было ясного понимания изложенного там. И это наводит на мысль, что вряд ли в будущем картина изменится,и смысл важнейших терминов китайской, а заодно и азиатской в целом культуры станет более ясным. Значит, все, что делалось ранее делалось в неправильном направлении- это единственно верный вывод для данной ситуации.

Если поискать параллели главнейшего понятия древних китайских (и дальневосточных вообще)учений, Дао, с важнейшими понятиями основных мировых религий, то ближе всего по объему понятий оно будет к буддийской дхарме . Дхарма- индивидуальный «пакет» формирования любой личности, исходя из неповторимости ее опыта, астральных, ментально-психических и физических характеристик, помноженных на доставшиеся именно этому индивидууму вариации личностного роста, жизненных ситуаций, историческое время жизни, места рождения и т.п. Неповоторимая во Вселенной индивидуальность.Противоречивее и «Индивидуальнее» просто некуда, -тогда место нахождения иероглифа Дао в древних предложениях перестает быть смысловой пустотой. Дао приобретает конкретный, насыщенный определенной разносторонней и глубокой информацией смысл, высокий смысл. Думаю, многие читатели это почувствовали только что.

Так что же такое Дао? У каждого существа и даже природного объекта есть своя задача существования в этом физическом мире. Которую следует 1)найти 2)понять 3)развивать. Индивидуальный рисунок во Вселенной, «путь» . Теперь слово «путь» стало намного понятнее, не так ли? То, насколько одна личность(существо, объект природы и т.п.) отличается от другой, в мельчайших деталях, -настолько же и отличается его道. Настолько же отличается его 道 от вселенского道. У Конфуция оно было свое, так же, как и у Чжуан- цзы. А у разбойника Чжи –свое. И спорить тут не о чем. Вот что означает известное высказывание 道可道非道也 «Дао,которое обсуждают, не есть Дао» (Лао-цзы, «Дао дэ цзин»).

Вполне вероятно, столь замысловатые, алогичные, сумбурные тексты-каноны были сделаны не как самоцель, не для художественного наследия и не для воспитания поколений. А были сделаны как инструменты , чтобы донести до человечества Память о 道. Не нужно подчинять свои субъектично-личные ощущения, мысли, цели, жизнь такому же субъективно-личному набору другой личности. Не нужно ничье одобрение быть Собой. Мы равные и разные в одинаковой степени. По сути каждый неограниченно свободен, независимо от того, свобода ли это быть добродетельным как Конфуций или отрицать добродетель как Чжуан-цзы, -каждый из нас все равно решает сам для себя. И то, чему на самом деле учат эти тексты- это быть Собой, тогда найдутся ответы на вес вопросы, в которых мудрецы в текстах так часто отказывали ученикам.

Поэтому и были созданы великие книги, инструменты Истины, написанные так, что в мире их по-настоящему никогда не поймут, — наглядные Символы того, как скрыта простая Истина за обманчивой мишурой, калейдоскопом слов и философий, суетой короткой жизни и преходящих «великих целей» в череде вечных изменений мира. Мира, который бесконечно изменяем мы.

Использованная литература

Академия наук СССР Ордена Трудового Красного Знамени Институт Востоковедения. «Дао и даосизм в Китае». Издательство «Наука». Главная редакция восточной литературы. Москва 1982
庄子/（战国）庄周著；-昆明：云南人民出版社，2011·6 Zhuang Zi (Zhan Guo) Чжуан-цзы. Куньмин, 2011.
新华字典（大字本）/-10版·-北京：商务印刷馆, 2004 Xin Hua Zi Dian(Da Zi Ben) Синьхуа цзыдянь (Словарь Синьхуа). Дацзы-бэнь (Издание с крупным шрифтом). 10-е изд. Пекин, 2004.
Буддизм. Четыре благородных истины: — М.: ЗАО Изд-во ЭКСМО- Пресс; Харьков: Изд-во Фолио, 2000.
5. Н.И. Конрад. Избранные труды. Синология. Главная редакция восточной литературы. Москва, 1977.

Н.И. Конрад «Избранные труды. Синология»

ДАО. «Путь» («подход», «график», «функция», «метод», «закономерность», «принцип», «класс», «учение», «теория», «правда», «мораль», «абсолют»). Одна из важнейших категорий китайской философии. Этимологически восходит к идее главенства (шоу) в «движении/поведении» (син 3). Ближайшие коррелятивные категории – «дэ 1 » («благодать») и «ци 2 » («орудие»). В современном языке бином «дао-дэ» означает мораль, нравственность. Термином «дао» передавались буддийские понятия «марга» и «патха», выражающие идею пути, а также «бодхи» («просветление», «пробуждение»). Эквивалентами дао часто признаются Логос и Брахман. Иероглиф «дао» входит в обозначение даосизма (дао цзя, дао цзяо) и неоконфуцианства (дао сюэ). В Мо-цзы «учением о дао» (дао цзяо), в Чжуан-цзы «искусством/техникой дао» (дао шу) названо и раннее конфуцианство. В различных философских системах «дао» определялось по-разному, поэтому Хань Юй (8–9 вв.) назвал его, как и «дэ 1 », «пустой позицией», не имеющей точно фиксированного смысла.

В Шу цзине термин «дао» имеет абстрактные значения: «поведение», «продвижение», «путь государя и Неба» и соотнесен с «дэ 1 », также обозначающим абстрактные понятия социальной и космической гармонии (гл. 3, 36, 44). С возникновения китайской философии центральным для нее стал вопрос о соотношении «человеческого» и «небесного», т.е. общеприродного, дао. (В узком смысле «небесное дао» означало ход времени или движение звезд с запада на восток в противоположность движению солнца с востока на запад.) Уже в Ши цзине наметилось сближение понятий «дао» и «предел» (цзи 2 , см . ТАЙ ЦЗИ).

Конфуций (6–5 вв. до н.э.) сосредоточился на «человеческих» ипостасях дао и дэ 1 , которые взаимосвязаны, но могут проявляться и независимо друг от друга (Лунь юй , V, 12, XII, 19). Он конкретизировал дао в различных наборах этизированных понятий: «сыновняя почтительность» и «братская любовь», «верность» (чжун) и «великодушие» (шу), т.е. «золотое правило» морали, «гуманность» (жэнь 2), «знание» (чжи 2) и «мужество» (юн 1) и т.п. В Лунь юе дао – это благой ход общественных событий и человеческой жизни, зависящий как от «предопределения» (мин 1), так и от отдельной личности. Его носителем выступает и индивид, и государство, и все человечество (Поднебесная). В силу различия носителей различны и их дао: прямое и кривое, большое и малое, присущее «благородному мужу» (цзюнь цзы) и «ничтожному человеку» (сяо жэнь). Соответственно разнятся и дэ 1 . Поднебесная может вообще утрачивать дао. В идеале единое дао должно быть познано. Его утверждение в мире исчерпывает смысл человеческого существования; при отсутствии дао в Поднебесной следует «скрываться», отказываться от службы.

Последователи Конфуция и представители других школ универсализировали концепцию двух главных видов дао и дэ 1 , различая также дао порядка (чжи 8) и смуты, древнее и современное, правильное и ложное, гуманное и негуманное, всеобщее и индивидуальное дао (например, Mэн-цзы, Хань Фэй-цзы).

Ближайшие ученики Конфуция придали высшей ипостаси дао (великое – да, всепроникающее – да дао) универсальный онтологический смысл, а основатель ортодоксального конфуцианства Дун Чжуншу (2 в. до н.э.) выдвинул тезис: «Великий исток дао исходит из Неба». В Чжун юне дао «благородного мужа» или «совершенномудрого» определяется как исходящая из индивида общекосмическая сила, «упрочивающаяся на небе и земле», «материализующаяся (чжи 4) в навях и духах», приводящая к благодати. «Подлинность» («искренность» – чэн 1) составляет «небесное», а ее осуществление – «человеческое» дао. Обретший предельную «подлинность» способен образовать триединство с Небом и Землей.

Помимо дэ 1 и ци 2 наиболее тесно примыкают к дао понятия «предопределение», «[индивидуальная] природа» (син 4), «[телесная] форма» (син 2). В Да Дай ли цзи они взаимосвязаны следующим образом: «Обладание долей дао называется предопределением. Обладание формой в качестве индивида (единицы) называется индивидуальной природой» (гл. «Бэнь мин»). Соотнесены данные понятия и в Чжун юне , где дао означает следование самому себе, или своей «[индивидуальной] природе», предопределяемой Небом. Совершенствование в дао, от которого нельзя ни на миг отойти, есть обучение (цзяо). «Гармония» (хэ 1) составляет всепроникающее дао Поднебесной, конкретизирующееся в пяти видах отношений: между правителем и подданным, отцом и детьми, мужем и женой, старшими и младшими братьями, друзьями и товарищами. Осуществляется это дао посредством «знания», «гуманности» и «мужества» – троякой всепроникающей «великой благодати» (да дэ) Поднебесной, что тождественно троякому дао Лунь юя (XIV, 28). На обыденном уровне познание и осуществление дао доступно даже глупым и никчемным, но в своем предельном выражении оно содержит нечто непознаваемое и неосуществимое даже для «совершенномудрых».

В Мэн-цзы (4 в. до н.э.) «подлинность» определяется как «небесное» дао, а «помышление» («забота»-сы 2) о ней – как «человеческое дао». Дао «совершенномудрых» сводится лишь к «сыновней почтительности и братской любви». В целом дао представляет собой соединение человека и «гуманности». Небесное дао предопределено, но кое в чем зависит и от «[индивидуальной] природы», хотя в целом попытки воздействия на дао и «предопределение» бесполезны. В отличие от Конфуция, оценивавшего «середину дао» как недостаточность (Лунь юй ), Мэн-цзы видел в этом (или «срединном дао») гармоническое состояние.

Сюнь-цзы (Сюнь Куан, 4–3 вв. до н.э.), с одной стороны, гиперболизировал всеобъемлемость дао, объявив всю «тьму вещей» одним его «боком», с другой стороны, назвал «совершенномудрого» (шэн 1) «пределом» (цзи 2) дао. «Пределом» человеческого дао Сюнь-цзы считал «благопристойность/этикет» (ли 2). Постоянное в своей телесной сущности (ти 1) дао бесконечно изменчиво, поэтому неопределимо по одной из своих сторон. Посредством великого дао изменяются (бянь 2), трансформируются (хуа) и формируются (чэн 2) все вещи. Следование дао предполагает обуздание страстей, индивидуальное накопление «благодати», его предварительное выявление (бяо) и познание. Последнее осуществляется «сердцем» (синь 1), исполненным пустоты, сосредоточенности и покоя. Знание дао дает возможность «взвешивать» (хэн) всю тьму вещей. В Мо-цзы трактовка дао мало отличается от раннеконфуцианской.

Оппозиционная конфуцианской теория дао была развита в даосизме. Ее главная особенность – упор на «небесную», а не «человеческую» ипостась дао. Если конфуцианцы исходили из его словесно-понятийной выразимости и даже самовыразимости, активно используя такие значения «дао», как «высказывание», «изречение», «учение», то основоположники даосизма заявляли о словесно-понятийной невыразимости высшего дао (Дао дэ цзин ).

В раннем даосизме на первый план выдвинулись парные категории «дао» и «дэ 1 », которым посвящен главный даосский трактат Дао дэ цзин . В нем дао представлено в двух основных ипостасях: 1) одинокое, отделенное от всего, постоянное, бездеятельное, пребывающее в покое, недоступное восприятию и словесно-понятийному выражению, безымянное, порождающее «отсутствие/небытие», дающее начало Небу и Земле, 2) всеохватное, всепроникающее, подобно воде; изменяющееся вместе с миром, действующее, доступное «прохождению», восприятию и познанию, выразимое в «имени/понятии», знаке и символе, порождающее «наличие/бытие» (ю, см . Ю – У), являющееся предком «тьмы вещей».

Кроме того, противопоставлены друг другу справедливое – «небесное» и порочное – «человеческое» дао, а также признается возможность отступлений от дао и вообще его отсутствия в Поднебесной. В качестве «начала», «матери», «предка», «корня», «корневища» (ши 10 , му, цзун, гэнь, ди 3) дао генетически предшествует всему в мире, в том числе «господу» (ди 1), описывается как недифференцированное единство, «таинственное тождество» (сюань тун), содержащее в себе все вещи и символы (сян 1) в состоянии «пневмы» (ци 1) и семени (цзин 3), т.е. «вещь», проявляющаяся в виде безвещного (безобъектного) и бесформенного символа, который в этом аспекте пустотно-всеобъемлющ и равен всепроникающему «отсутствию/небытию». В то же время «отсутствие/небытие» и, следовательно, дао трактуется как деятельное проявление («функция – юн 2), см . ТИ – ЮН) «наличия/бытия». Генетическое превосходство «отсутствия/небытия» над «наличием/бытием» снимается в тезисе об их взаимопорождении. Таким образом, дао в Дао дэ цзине представляет собой генетическую и организующую функцию единства «наличия/бытия» и «отсутствия/небытия», субъекта и объекта. Главная закономерность дао – обратность, возвращение (фань, фу, гуй), т.е. движение по кругу (чжоу син), характерное для неба, которое традиционно мыслилось круглым. Как следующее лишь своему естеству (цзы жань) дао противостоит опасной искусственности «орудий» и вредоносной сверхъестественности духов, определяя вместе с тем возможность и того и другого. «Благодать» определяется в Дао дэ цзине как первая ступень деградации дао, на которой рожденная дао вещь формируется. Полнота «благодати» означает «предельность семени».

В Чжуан-цзы усилена тенденция к сближению дао с «отсутствием/небытием», высшей формой которого является «отсутствие [даже следов] отсутствия» (у у). Следствием этого явился расходящийся с Дао дэ цзином и ставший затем популярным тезис, согласно которому дао, не будучи вещью среди вещей, делает вещи вещами. В Чжуан-цзы усилены представления о непознаваемости Дао: «Завершение, при котором неведомо, почему так, называется дао». Вместе с тем максимально акцентирована вездесущность дао, которое не только «проходит (син 3) сквозь тьму вещей», образует пространство и время (юй чжоу), но и присутствует в разбое и даже в кале и моче. Иерархически дао поставлено выше «Великого предела» (тай цзи), но уже в Люй-ши чунь цю оно как «предельное семя» (чжи цзин, см . ЦЗИН-СЕМЯ) отождествляется и с «Великим пределом», и с «Великим единым» (тай и).

Сун [Цзяня] – Инь [Вэня] школа (Гуань-цзы ; Инь Вэнь-цзы ) трактовала дао как естественное состояние «семенной», «тончайшей», «эссенциальной», «подобной духу» (цзин 3 , лин) пневмы (ци 1), которая не дифференцирована ни «телесными формами» (син 2), ни «именами/понятиями» (мин 2), а потому «пустотно-небытийна» (сюй у).

В Хуайнань-цзы «отсутствие/небытие» представлено в качестве «телесной сущности» дао и деятельного проявления тьмы вещей. Дао, обнаруживающееся в виде «Хаоса», «Бесформенного», «Единого», здесь определяется как «стягивающее пространство и время» и нелокализованно находящееся между ними.

Представители школы военной мысли (бин цзя) также положили концепцию дао в основу своего учения. В Сунь-цзы дао определяется как первый из пяти устоев военного искусства (наряду с «условиями Неба и Земли», качествами полководца и законом-фа 1), состоящий в единстве волевых помыслов (и 3) народа и верхов. Поскольку война рассматривается как «путь (дао) коварства», дао связывается с идеей эгоистической самостийности и индивидуальной хитрости, которая была развита в позднем даосизме (Инь фу цзин ). Согласно У-цзы , дао есть «то, благодаря чему происходит обращение к основе и возврат к началу», то, что умиротворяет и становится первым в ряду четырех общих принципов успешной деятельности (остальные – «должная справедливость», «спланированность», «требовательность») и «четырех благодатей» (остальные – «должная справедливость», «благопристойность/этикет», «гуманность»).

Хань Фэй (3 в. до н.э.), опираясь на идеи конфуцианства и даосизма, развил намеченную Сюнь-цзы и важнейшую для последующих философских, особенно неоконфуцианской, систем связь понятий «дао» и «принцип» (ли 1): «дао есть то, что делает тьму вещей таковой, что определяет тьму принципов. Принципы суть формирующие вещи знаки (вэнь). Дао – то, благодаря чему формируется тьма вещей». Вслед за даосами Хань Фэй признавал за дао не только универсальную формирующую (чэн 2), но и универсальную порождающе-оживотворяющую (шэн 2) функцию. В отличие от Сун Цзяня и Инь Вэня он считал, что дао может быть представлено в «символической» (сян 1) «форме» (син 2).

Базовой для развития китайской философской мысли стала трактовка дао в комментирующей части Чжоу и . Здесь фигурирует как двоичная модель – дао Неба и Земли, творчества (Цянь, см . ГУА) и исполнения (Кунь), «благородного мужа» и «ничтожного человека», так и троичная модель – дао Неба, Земли, Человека, «трех материалов» (сань цай), «трех пределов» (сань цзи). Небесное дао утверждается силами инь и ян, земное – «мягкостью» и «твердостью», человеческое – «гуманностью» и «должной справедливостью» (Шо гуа чжуань ).

Главное выражение дао – «перемены» (и 4), трансформации по принципу «то инь – то ян» (Си цы чжуань ). Поэтому атрибутом дао является «обратность и возвратность» (фань фу) (Сян чжуань ). Дао в качестве «перемен» означает «порождение порождения» (шэн шэн), или «оживотворение жизни» (Си цы чжуань ), что соответствует даоскому определению и пониманию просто порождения или жизни как «великой благодати Неба и Земли» (Си цы чжуань ). В качестве «перемен» дао иерархически выше «Великого предела» – оно «обладает» им (Си цы чжуань ), что сходно с положениями Чжуан-цзы . В Си цы чжуани впервые было введено противопоставление «надформенного» (син эр шан, см . СИН 2) дао «подформенным» (син эр ся) «орудиям» (ци 2). Там же указаны четыре сферы реализации дао: в речах, поступках, изготовлении орудийных предметов, гаданиях (I, 10). Испытавший влияние и Чжоу и , и даосизма конфуцианец Ян Сюн (1 в. до н.э – 1 в.) представил дао ипостасью «[Великой] тайны» – [тай] сюань, понимаемой как предел «деятельного проявления» (юн чжи чжи, см . ТИ – ЮН), дао – это «проникновение» (тун 1) во все (Фа янь ), «пустое по форме и определяющее путь (дао) тьмы вещей» (Тай сюань цзин ).

Основоположники «учения о таинственном (сокровенном)» (сюань сюэ), Хэ Янь (конец 2 – 3 в.) и Ван Би (3 в.) отождествили дао с «отсутствием/небытием». Го Сян (3–4 вв.), признавая это отождествление, отрицал исходное порождение «наличия/бытия» из «отсутствия/небытия», то есть отвергал возможную креационно-деистическую трактовку дао. Пэй Вэй (3 в.) прямо отождествил дао с «наличием/бытием». У Гэ Хуна (4 в.), будучи «формой форм» (син чжи син), в ипостаси «Единого» (и 2), дао обрело два модуса – «Таинственное единое» (сюань и) и «Истинное единое» (чжэнь и) (Баопу-цзы ).

Различным интерпретациям подвергалась в китайской философии оппозиция дао – ци 2 . Цуй Цзин (7–9 вв.) идентифицировал ее с оппозицией юн – ти: «деятельное проявление» («функция») – «телесная сущность» («субстанция») соответственно. Данное противопоставление стало одним из важнейших в неоконфуцианстве.

Чжан Цзай (11 в.) соотнес его с парой «дэ 1 – дао», первый член которой определялся как «дух» (шэнь 1), т.е. способность вещей к взаимному восприятию (гань), а второй – как «трансформация» (хуа). «Деятельное проявление» «телесной первосущности» «пневмы» (ци 1), трактуемой как бесформенная «Великая пустота» (тай сюй), «Великая гармония» (тай хэ), или единство «наличия/бытия» и «отсутствия/небытия», Чжан Цзай приравнял к «надформенному» дао. Дао им описывалось и как пронизывающее тьму вещей взаимодействие противоположностей (лян дуань), которое выражается в их взаимном восприятии (духе), находящем свою телесную сущность в индивидуальной природе. Универсальность этого взаимодействия обусловливает возможность его познания.

Еще раньше предтеча неоконфуцианства Хань Юй (8–9 вв.) вернулся к исходному конфуцианскому смыслу дао (противопоставив его даосскому и буддийскому пониманию) как следованию «гуманности» и «должной справедливости» (Юань дао ). Главные основоположники неоконфуцианской философии сделали упор на общеонтологический смысл дао. Согласно Шао Юну (11 в.), «бесформенное» и «самовозвращающееся» дао является «корнем Неба, Земли и тьмы вещей», порождающим (оживотворяющим) и формирующим их (Гуань у нэй пянь ). Чэн Хао (11 в.) вслед за Чжан Цзаем приравнивал дао к «[индивидуальной] природе» (И шу ), а Чэн И (11 в.) различал их как «деятельное проявление» и «телесную сущность» (Юй Люй Далинь лунь чжун шу ), хотя говорил и о едином дао, проявляющемся в «предопределении» (мин 1 , «[индивидуальной] природе» (син 1) и «сердце» (синь 1) (И шу ). Регулярность в действии дао Чэн И выражал с помощью категории «срединное и неизменное», или «равновесие и постоянство» (чжун юн) (И шу ). Он определял «верность» как «телесную сущность», т.е. «небесный принцип» (тянь ли), а «взаимность» – как «деятельное проявление», т.е. человеческое дао (И шу ).

Развивая идеи Чэн И, Чжу Си (12 в.) отождествил дао с «принципом» и «Великим пределом», а «орудия – с «пневмой», средством порождения-оживотворения вещей и силами инь ян (Чжу-цзы юй лэй ). Хотя Чжу Си отстаивал единство дао как «телесной сущности» и «деятельного проявления», он подвергся критике со стороны Лу Цзююаня (12 в.), апеллировавшего к исходному определению Си цы чжуани и доказывавшего, что инь ян суть «надформенное» дао, а следовательно, между дао и «орудиями» нет той функциональной разницы, которую установил Чжу Си (Юй Чжу Юаньхуэй ).

Ван Янмин (15–16 вв.), развивая идеи Лу Цзююаня, отождествил дао с человеческим «сердцем» (Цзэн Янбо ) и его основой – «благосмыслием» (лян чжи) (Чуань си лу; Си инь шо ).

Синтезируя взгляды предшественников, Ван Чуаньшань (17 в.) отстаивал тезис о единстве «орудий» и дао как конкретной реальности и упорядочивающего (чжи 3) ее начала. Результатом этого упорядочения является дэ 1 . Подобно Фан Ичжи (17 в.), Ван Чуаньшань считал, что дао не является лишенным «формы» или «символа», но лишь доминирует над «формами», которыми наделено все в мире «орудий» (Чжоу и вай чжуань ).

Дай Чжэнь (18 в.) определяя дао с помощью его этимологического компонента – «син 3 » («движение», «действие», «поведение»), образующего термин «у син 1 » (Мэн-цзы цзы и шу чжэн ), даже утверждал: «Человеческое дао коренится в [индивидуальной] природе, а [индивидуальная] природа имеет исток в небесном дао» (там же).

Следуя за Ван Чуаньшанем, Тань Сытун (19 в.) вернулся к прямому определению «орудий» и дао оппозицией «ти – юн». Поднебесная – это тоже огромное «орудие». Подверженность мира «орудий» изменениям влечет за собой изменения дао. Это рассуждение стало у Тань Сытуна теоретическим обоснованием социально-политического реформаторства (Сывэй иньюнь тайдуань шу ).

В целом в историческом развитии двух главных концепций дао – конфуцианской и даосской – прослеживаются противоположные тенденции. В первой – все большая связь с «наличием/бытием», универсализация и объективизация, движение от онтологизированной этики к «моральной метафизике» (современное неоконфуцианство, постконфуцианство, особенно в лице Моу Цзунсаня). Во второй – все большая связь с «отсутствием/небытием», конкретизация и субъективизация, вплоть до соединения дао с идеей индивидуального эгоистического прорыва «на небо», т.е. «пути» как хитроумной лазейки (Инь фу цзин ), на чем часто основывались поиски личного бессмертия в позднем даосизме.

Концепция Дао

Дао обозначает в китайской философии вечное действие или принцип творения, который отвечает за происхождение единицы и двойственности и вместе с тем за начало мира и творение («10 000 вещей»).

Из Дао возникает полярность Инь и Ян и вследствие этого возникают противоположности, из согласованности действий которых возникают перемена, движение и взаимное проникновение - и вследствие этого возникает мир. Возникновение мира не означает факт какого-то времени, когда мир начал существовать. Мир существовал всегда. Речь идёт не о начале времён, как в Библии, а об осмыслении принципа существования. Поэтому, собственно, и «возникновение», и «Начало» - это слова, не отвечающие духу размышлений о Дао. На самом деле их надо чем-то заменить, но это так трудно, что мы вынужденно употребляем неверные слова, чтобы хоть как-то описать существующее.

Дао в концепции китайского материализма

«Дао есть управление реальными вещами. Лао-цзы был слеп, утверждая что Дао существует в пустоте […] Будда был слеп, утверждая что Дао существует в тишине […] Можно продолжать до бесконечности, выдавая подобные бессмысленные сентенции, - но еще никто не избежал конкретности вещей». (Ван Фучжи , 1619-1692 Ch’uan-shan i-shu)

Дао в христианстве, православии и православных текстах на китайском языке

Китайская философская концепция Дао как Пути, Силы и Слова имеет свои параллели как в греческой философии (концепция Логоса), так и в построенной на её основе последующей христианской, православной философии на что обращали внимание исследователи философии Востока и Запада разных эпох.

Для христианина путь (то есть Дао) есть Христос", паломничество (то есть следование Дао) - это путь к Христу. Если главный смысл паломничества в том, чтобы прийти к истокам христианства, то суть паломничества как христианского подвига - в подвижничестве: в преодолении не только трудностей пути, но и своей физической и порой душевной немощи. Подвиг странничества всегда вознаграждается духовной радостью познания красоты единого Божьего мира - и природной, и рукотворной. Ведь, познать мир - значит открыть миру своё сердце; воспринимать мир таким, какой он есть, великий и многообразный. Этому сущностному и поучают нас, грешных и сомневающихся. На основе книги «Странствования Василия Григоровича-Барского по Святым местам».

В наше время, в связи с распространением в Китае православной и христианской веры понятие Дао имеет огромное значение и вовсю используется для перевода богослужебных текстов на китайский язык и адаптации христианских богословских концепций под мировоззрение восточного читателя.

В середине XII в. во время правления династии Сун в Китай прибыли еврейские переселенцы. Они подарили императору Ветхий Завет, который на китайском был назван «даоцзин» (книга пути) и «чжэнцзин» (книга истины).

В книге иеромонаха Дамаскина, «Христос, Вечное Дао» читаем следующее: «Это был тот Логос, о котором Гераклит сказал, что люди его „не в силах постичь“; это было то Дао, о котором Лао-цзы сказал, что „ни один человек в мире не может понять“. Тонко чувствующие китайские переводчики, зная, что Дао для китайского народа значит то же, что Логос для греческого, первую строку Евангелия от Иоанна перевели так: „В начале был Путь (Дао)“ (太初有道，道与神同在，道就是神。).»

Таким образом:

神 - Бог, Господь, Аллах, Тенгри, Хода;
道 - Дао, Путь, Слово;
神道 - Божественное Дао, Божественный Логос, Божественное Слово, Божий Путь. И вместе с тем именно этими иероглифами принято обозначать японское учение синто то есть путь божества, которое на русский принято переводить как путь богов.
道德經 - Дао Дэ Цзин, Книга Пути и Силы, Книга Пути и Благодати;
道經 - Книга о Пути (обозначение Ветхого Завета, Торы в XII в.);

Дао и ислам

Концепция Дао, которая является важной составляющей китайской философии была использована и продолжает успешно использоваться для адаптации и переформулировки идей ислама для китайского мира и наоборот - концепций китайского мира на базе исламского мировоззрения. См. напр. работу Сачико Мурата «Дао ислама».

В исламе, в частности в суфизме, также прослеживаются идеи Пути, Силы и Слова. В частности есть понятия Божьего Слова (Калам, Коран), Божьей Книги (Мактуб), идеи странничества (мировоззрение странствующих дервишей и ходжей), которые вполне могут быть адаптированы для китайского мировоззрения с использованием понятия Дао.

Примечания

Литература

老子 Lǎozĭ 道德經 Dàodéjīng Chinese+English+German
Лао Цзы Дао Дэ Цзин: A paragon ebook , LAO ZI most-comprehensive ebook for FREE in PDF & HTM format, contains 50 translations in 6 different layouts, by Sanmayce.
Васильев Л. С. Дао и Брахман: феномен изначальной верховной всеобщности // Дао и даосизм в Китае. М., 1982. С.134-158.
Головачева Л. И. О смысле «Дао» и «Дэ» в раннеконфуцианском памятнике «Лунь юй» //Двадцать первая научная конференция «Общество и государство в Китае» Ч. I., М., 1990. С.39-43.
Дао и телос в смысловом измерении культур восточного и западного типа: Монография /С. Е. Ячин и [др]. -Владивосток: Издательство Дальневосточного федерал. ун-та, 2011. - 324 с. - ISBN 978-5-7444-2648-4
Дюмулен Г. История дзэн-буддизма. - М .: ЗАО Центрполиграф, 2003. - 317 с. - ISBN 5-9524-0208-9
Мартыненко Н. П. Методологические проблемы перевода и понимания иероглифа «Дао» // Вестник Московского университета. Серия 7. Философия. М., 2003. № 5. С. 106-120.
Пирогов Г. Г. Дао-учение о мировой траектории развития // Философские науки. М., 2002. № 3. С.78-88.
Саврухин А. П. Понятие Дао и стилистика «Дао дэ цзина» // Девятнадцатая научная конференция «Общество и государство в Китае». Ч. I. М., 1988. С.106-108.
Спирин В. С. К предыстории понятия «График» (Дао) // Письменные памятники и проблемы истории культуры народов Востока М., 1975. Вып. IX.
Спирин В. С. Примеры сравнительно простого значения «дао» // Девятая научная конференция «Общество и государство в Китае». М.1976. Ч. I.
Философский мир Дао в ИДВ РАН // Проблемы Дальнего Востока. 2006. № 5. С. 8-19.
LaFargue, Michael. Tao and Method: A Reasoned Approach to the Dao De Jing (SUNY Press, 1994) ISBN 0-7914-1601-1 .
LaFargue, Michael. The tao of the Dao De Jing: a translation and commentary (SUNY Press, 1992). ISBN 0-7914-0986-4 .
Liu, Da. The Tao and Chinese culture (Taylor & Francis, 1981). ISBN 0-7100-0841-4 .
Thesing, Josef and Thomas Awe. Dao in China und im Westen. Impulse für die Moderne Gesellschaft aus der Chinesischen Philosophie. Bonn: Bouvier, 1999.
Xie Wenyu. «Approaching the Dao: From Lao Zi to Zhuang Zi.» Journal of Chinese Philosophy 27.4 (2000), 469-88.

Ссылки

Wikimedia Foundation . 2010 .

Дао — древнекитайская философия. Смысл закона: если ты на пути к какой-либо цели затратил недостаточно усилий, то ты не достиг этой цели, но находишься на пути к ней, и это предпочтительный вариант развития событий. Если же ты на пути к той же цели затратил больше усилий, чем требуется для достижения этой цели, то ты достигнешь прямо противоположного результата (ты “проскочишь” цель и уйдешь к неведомым берегам).

Закон Дао отображен в пословицах: “Заставь дурака богу молиться — он и лоб расшибет”, “Бывает, что усердие превозмогает и рассудок”, “Поспешишь — людей насмешишь”.

Практические выводы из закона Дао:
а) нельзя ничего делать слишком (любить, думать, хотеть)
б) движение к цели всегда лучше, чем сама цель (угроза наказания предпочтительней самого наказания).

Неприятное следствие закона Дао: явление глубокой опустошенности у людей после достижения какой-либо цели отмечалось многими психологами. Опустошенность, растерянность, неуверенность в себе и в своем будущем, душевный дискомфорт продолжаются до тех пор, пока человек не определяет для себя новую цель. То есть цель выступает как путеводная нить, как руководящая идея при организации человеческого бытия.

Основателем даосизма считается Лао-цзы (“мудрый старец”, китайский философ, VI век до н.э.). Учение изложено в книге “Дао дэ дзин” (“Книга о пути и добродетели”), главная добродетель – воздержание. “Для того, чтобы служить Небу и управлять людьми, всего лучше соблюдать воздержание, которое есть первая ступень добродетели, а эта последняя и есть начало нравственного совершенства”.

10 законов пути Дао

ЗАКОН ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЕЙ

Наша жизнь не мыслима без противоположностей, в ней присутствуют рождение и смерть, любовь и ненависть, дружба и соперничество, встреча и расставание, радость и страдание, потеря и приобретение. Человек тоже противоречив: он, с одной стороны, стремится к тому, чтобы его жизнь была стабильна, но в то же время некая неудовлетворенность гонит его вперед. В мире противоположностей человек стремится обрести утраченное единство с самим собой, с другими людьми и с самой жизнью. Все имеет начало и конец, это земной круговорот и круговорот жизни. Вещи, достигнув своего предела, переходят в свою противоположность. Пара противоположностей поддерживает равновесие, а переход от одной крайности в другую создает многообразие жизни. Иногда для того, чтобы понять что-либо, нужно увидеть, узнать противоположность этого. Одна противоположность не может существовать без другой, для того, чтобы был день, нужна ночь.
ЗАКОН ДОБРА И ЗЛА
Мир не создан лишь для удовольствия. Он не всегда соответствует нашим представлениям о нем и нашим желаниям. Тот, кто не способен сам сделать доброе дело, не оценит добра и от других. Для тех, кто не способен видеть зло, зла не существует.
ЗАКОН ЗЕРКАЛА
То, что человека раздражает в окружающих, есть в нем самом. То, что человек не хочет слышать от других людей, есть то, что ему важнее всего услышать на данном жизненном этапе. Другой человек может служить для нас зеркалом, помогая нам открыть то, что мы не видим, не знаем в себе. Если человек то, что его раздражает в других, исправит в себе, судьбе ни к чему будет посылать ему такое зеркало. Избегая всего того, что нам неприятно, избегая людей, вызывающих у нас негативные чувства, мы лишаем себя возможности изменить свою жизнь, лишаем себя возможности внутреннего роста.

ЗАКОН ЦЕПНОЙ РЕАКЦИИ
Если вы позволите разыграться своим негативным чувствам, то одно неприятное переживание потянется за другим. Если жить, предаваясь мечтам и грезам, то реальность вытиснится иллюзорным миром фантазий. Человеку бывает сложно остановить поток своих негативных и непродуктивных мыслей, т.к. у него вырабатывается привычка переживать, волноваться, страдать, мечтать, т.е. уходить от действительности, от активного решения проблем. Чему отдаете больше энергии, того и будет больше. Мысль, которой вы дарите свое время, действует как магнит, притягивая себе подобные. С одной беспокоящей мыслью справиться легче, чем с роем навязчивых мыслей. В процессе нашего общения с другими людьми мы склонны перенимать их настроение посредством эмоционального заражения.
ЗАКОН ПРИНЯТИЯ ИЛИ СПОКОЙСТВИЯ
Сама по себе жизнь ни плоха, ни хороша. Хорошей или плохой ее делает наше восприятие. Жизнь такова, какова она есть. Нужно принимать жизнь, радоваться жизни, ценить жизнь. Доверьтесь жизни, доверьтесь силе вашего разума и велению сердца. Все будет так, как надо, даже если по-другому.
ЗАКОН ПЛАТЫ
Платить нужно за все: за действие и бездействие. Что будет дороже? Иногда ответ очевиден только в конце жизни, на предсмертном одре дороже плата за бездействие. Избегание неудач не делает человека счастливым. “В моей жизни было много неудач, большинство из которых так и не случилось” – слова старика сыновьям перед смертью.
ЗАКОН ПОДОБИЯ
Подобное притягивается подобным. В нашей жизни нет случайных встречных. Мы привлекаем к себе не тех людей, которых хотим привлечь, а тех, кто подобен нам.
ЗАКОН ПРОСЬБЫ
Если ничего у жизни не просишь, то ничего и не получаешь. Если мы просим у судьбы непонятно что, то и получаем неизвестно что. Наша просьба притягивает соответствующую реальность.
ЗАКОН ТАКСИ
Если вы не водитель, если вас везут, то чем дальше вас завезут, тем это будет для вас дороже. Вы не заказывали маршрут, то можете оказаться где угодно. Чем дальше вы углубитесь по ошибочному пути, тем труднее вам будет вернуться.
ЗАКОН ВЫБОРА
Наша жизнь состоит из множества выборов. У вас всегда есть выбор. Наш выбор может заключаться в том, что мы не делаем выбора. Мир полон возможностей. Однако приобретений без потерь не бывает. Принимая что-то одно, тем самым мы отказываемся от чего-то другого. Заходя в одну дверь, мы пропускаем другую. Каждый должен сам решить, что для него важнее. Из потерь тоже можно получить приобретение.

ДАОСИЗМ И УЧЕНИЕ КОНФУЦИЯ - ДВА ОСНОВНЫХ НАПРАВЛЕНИЯ ДРЕВНЕКИТАЙСКОЙ ФИЛОСОФИИ

Понятие дао и даосизма.

Понятие Дао в истории китайской мысли является наиболее универсальным и всеобъемлющим. Являясь идейным стержнем не только всей натурфилософии и онтологии, но во многом социологии, этики, медицины, астрологии, это понятие по праву можно назвать квинтэссенцией философии традиционного Китая. Дао как изначальная верховная всеобщность, как великий закон природы и первопричина всего сущего как высшая абсолютная реальность (Единое), из гигантского пути-потока которого рождается феноменальный мир, чтобы, в конце концов уйти туда же и затем появиться вновь, но уже обновленным, на протяжении тысячелетий воспринималось в Китае в качестве генеральной нормы бытия. Вне Дао китаец, коль скоро он вообще иногда задумывался и хоть сколько-нибудь знал об этом, принципов бытия в философском смысле данного слова не мыслил. Неудивительно, что Дао как фундаментальная категория китайской философии принималась везде и всегда всеми школами и направлениями.

Дао нельзя определить однозначно, как какую-либо категорию в европейской философии. Это некоторая наиболее первичная категория, Верховный разум божественного бытия. Высшего существа, имеющего Разум и Слово, Логос, Бог, Абсолют. Эта категория имеет различные семантические уровни: дао-закон, дао-первоначало, дао-единая сущность всего. Дао - общее, имманентно присущее всем единичным предметам и явлениям в каждый момент их существования. Вот как говорится об этом в одном из основных даосских трактатов "Дао-дэ цзин": "Великое дао растекается повсюду. Оно может находиться и вправо и влево. Дао в огромном не исчерпывается, в мельчайшем не отсутствует. Поэтому-то оно представлено полностью во всей тьме вещей. Обширное-обширное оно все в себе объемлет" . "Человек следует законам земли. Земля следует законам неба. Небо следует законам дао, а дао следует самому себе" . Согласно другому древнему даосскому трактату, "Чжуан-цзы", "дао объединяет в единстве и балку и столб, и уродину и красавицу Си Ши, и великодушие и коварство, и странное и чудовищное", дао - это универсальная закономерность мироздания, познав Дао, мы познаем эту закономерность. "Небо не может не быть высоким, земля не может не быть широкой, Солнце и Луна не могут не двигаться - они получают это от Дао" . Весь порядок космоса порожден дао и определен им во всех своих проявлениях. Отступление от природного порядка наносит вред не только самой природе, но и отступникам от ее истинной сути - Дао. Человеческое своеволие, нарушение Дао приводит людей к гибели. "Кто не соблюдает Дао, погибнет раньше времени" - написано в "Дао-дэ цзин". Но необходимость, заключенная в дао, не является жесткой или безальтернативной. Единая истинная необходимость, символизирующая Дао, в даосизме связана с предельной Красотой, Истиной и Гармонией, выступает как изначальная заданность, а Дао выступает как подлинный смысл жизни.

Вторая важная категория древних китайцев - ци. Ци - тонкая энергетическая первоматерия, общекитайская единая вселенская субстанция, категория, понятие которой широко разрабатывалось еще в раннедаосских трактатах. Ци - материя, воздух, эфир, газ, дух, жизненная сила, жизненная энергия - это не только материальная субстанция но и некоторые флюиды, элементы духовного начала. У ранних даосов ци выступает в масштабе космически универсальном, ци непосредственно связано со всей вселенной, с Дао, с инь и янь, с небом и землей, с четырьмя сезонами года, образуя основу как физической, так и психической жизни человека. Невозможно назвать ни одного феномена, рассматриваемого или упомянутого древними даосами, субстрат которого представлял б нечто отличное от ци. Если условно выделить даосскую космологию и космогонию, антропологию и антропотонию, этику - все стоят на учении о ци. Ци - категория общая для всей натурфилософии Китая. Понятие ци перенесено и в китайскую медицину, где апробируется практически. Согласно представлениям китайских медиков, болезнь - это нарушение движения ци, нарушение состояния человеческой энергетики. Рождение человека - это просто скопление эфира ци. "Собирается эфир, образуется жизнь, рассеивается -образуется смерть" .

Таким образом, в раннем даосизме "любой феномен включается в мировое единство через имманентную ему единую сущность дао, и представляет собой оформленный способ существования всеобщей энергетической субстанции - ци" . Но древнекитайские дасы не только давали определения основным категориям, они призывали людей постичь красоту Дао, учение о Дао: "Те, кто в древности обрел учение, радовались и в беде, и в удаче. Их радость не зависела ни от беды, ни от удачи. Впасть в заблуждение, отказаться от Дао, не быть способным видеть красоту и радоваться - неистинное состояние". "Все те, кто не способен наслаждаться своими мыслями и желаниями, поддерживают жизнь долгие года, не понимая пути" .

Если Дао (мать ци, как и всего остального) может быть понято как субстантивированная закономерность, то субстантивированное содержание ци имеет в даосизме черты закономерности. Вечное движение в мире, как всеобщая закономерность представляет собой проявление и развертывание неотъемлемых атрибутов вселенской субстанции. Переход друг в друга субстанционального и закономерностного выражает специфику последовательного монизма даосов. Нет отчетливой грани между тем, что в космосе субстанциональность, а что - закономерность, для даосов более существенно изначальное единство мира. Наряду с монизмом, у даосов разработан принцип бинарности. Этот принцип вторичен, но значим для архитектоники мирового здания ("нет ничего одностороннего, все имеет обратную сторону"). Двуединство выражается в глобальных закономерностях (инь-янь, небо-земля). Дао - присуще всем бинарам, оно их источник, имманентный им закон и сущность. Таким образом, у даосов принцип монизма поставлен выше принципа бинарности. Кроме вышеуказанных двух категорий, даосы определяют категорию дэ - как категорию, относящуюся к уровням бытия в форме жизни. Дэ выступает на уровне органической жизни как гарантия развертывания Дао в единичное. "Дао - хозяин дэ, жизнь свет от дэ, а характер - сущность жизни" . Высший смысл жизни у даосов состоит в успокоении и очищении ци, в медитации, в постижении Дао, единого. Идеал даосов - человек-мудрец, возвращенный в дао, к природе, находящийся в отчуждении от бытия вплоть до забвения самого себя. Люди постигшие Дао, обретают долгую жизнь либо бессмертие, обладают волшебными свойствами - не горят в огне, не тонут в воде. Вэаимотношения человек-природа даосы переносят и на бинар общество-природа. Согласно их идеалам, и общество, и человек должны соответствовать природе, занимать подчиненное место по отношению к космосу, к природе. Социальный идеал даосов - царство утвердившихся дэ: человек, слившись с природой в состоянии всеобщего единства, есть олицетворение полного осуществления принципа естественности, являющегося необходимым условием развертывания дэ.

У даосов жизненная субстанция, сознание и мудрость тесно связаны между собой. Они объединены установкой даосизма начать рассмотрение всех проблем с физического бытия человеческого тела, что объясняется основной целью учения Дао: включение физического тела человека в естественно-сакральный космос для перенесения на бренную плоть человека космических атрибутов: вечности и совершенства, обретение долголетия и бессмертия, включение тела человека в космос и правильное расположение тела в космосе, медитация и психофизическая тренировка, поиски чудодейственных талисманов и эликсира вечной жизни, "золотой пилюли", бесследное растворение в Дао либо превращение в святого-чудотворца.