Любовь к родному пепелищу. Два чувства дивно близки нам — В них обретает сердце пищу:…: koparev — LiveJournal. На них основаны от века

Любовь к отеческим гробам

Любовь к отеческим гробам
Из стихотворения «Черновые наброски» (1830, опубл. 1855) А. С. Пушкина (1799-1837):
Два чувства дивно близки нам,
В них обретает сердце пищу;
Любовь к родному пепелищу,
Любовь к отеческим гробам.
Иносказательно: о патриотизме, любви к родине, которая обычно проявляется в простой, естественной форме - как привязанность к родному дому, как верность памяти предков.

Энциклопедический словарь крылатых слов и выражений. - М.: «Локид-Пресс» . Вадим Серов . 2003 .

Смотреть что такое "Любовь к отеческим гробам" в других словарях:

Два чувства дивно близки къ намъ: Любовь къ родному пепелищу, Любовь къ отеческимъ гробамъ. А. С. Пушкинъ. Черновые наброски. 10. См. И дым отечества нам сладок и приятен … Большой толково-фразеологический словарь Михельсона (оригинальная орфография)

Любовь к родному пепелищу, Любовь к отеческим гробам. А.С. Пушкин. Черновые наброски. 10. См. и дым отечества нам сладок и приятен … Большой толково-фразеологический словарь Михельсона

чувство - [у/ств], а, с. 1) Способность живого существа ощущать, воспринимать окружающий мир, внешние воздействия. Органы чувств. Чувство боли. Зрение, слух, осязание, обоняние, вкус чувства, с помощью которых мы воспринимаем окружающий мир. 2) Состояние,… … Популярный словарь русского языка

ПАМЯТЬ ДУШИ - (англ. memory of soul) отличается как от произвольной сознательной, так и от исторической памяти. П. д. не столь целостна и синхронистична. Ее источниками являются традиция, предание, культура, которые усваиваются непроизвольно, помимо воли и… … Большая психологическая энциклопедия

Усадьба дворянская - комплекс жилых, хоз., парковых и др. построек, составляющих одно хоз. и архит. целое; феномен рус. бытовой культуры 18 1 й пол. 19 в. Чтобы создать усадеб, ансамбль, требовались специалисты в архитектуре и садовом иск ве, часто это были… … Российский гуманитарный энциклопедический словарь

Русская философия - органическая часть всеобщей истории философии, являющаяся специфическим отображением многовековой истории развития рус. самосознания, выраженная в идеях, взглядах и концепциях, отражающих национально своеобразное осмысление универсальных… … Русская Философия. Энциклопедия

- «ЗЕЛЕНИНСКИЙ ПОГОСТ», СССР, ЛЕНФИЛЬМ/ЛАДОГА, 1989, ч/б, 72 мин. Социально психологическая драма. «Зеленинский погост», снятый в 1989 году на Ленфильме, провалился в черную дыру постсоветского небытия и лишь благодаря счастливому стечению… … Энциклопедия кино

Запрос «Ишимбай» перенаправляется сюда; см. также другие значения. Город Ишимбай башк. Ишембай … Википедия

бастион - а м. bastion m. 1. форт. Земляное или каменное укрепление в форме пятиугольника. Сл. 18. Полубастиона фас увышен, для настоящаго действия через палисад, на 2 1/2 фута. 1759. Р. Томилов Объяснение работ в Познани. // Ласковский 3 776. Бог судил… … Исторический словарь галлицизмов русского языка

Бениамин Оганесович Галстян Б. О. Галстян в форме бригадного комиссара (1942 год) Дата рождения … Википедия

Книги

• Семен Каплан , Н. С. Гамба, Б. В. Бланков. Эта книга посвящается не только юбилейной дате - 100-летию со дня рождения известного ленинградского танцовщика и педагога Семена Соломоновича Каплана, но она призвана пробудить интерес к…
• Новодевичий некрополь и монастырь , Алексей Дельнов. Книга А. Дельнова - не просто путеводитель по одному из самых известных мемориальных кладбищ Российской столицы. Это еще и любопытные размышления о русской культуреи архитектуре, русском…

Ровно за три недели до начала Великой Отечественной Войны, 19 мая (1 июня) 1941 года, в далеком Шанхае святитель Иоанн (Максимович) обратился к своей пастве с таким указом:

«Мы видим часто стремление сродников умершего как можно богаче провести похороны и устроить могилу. Большие средства тратятся иногда на роскошные памятники…

Иные хотят объявлениями через печать выразить свое почтение умершему и свое сочувствие его родственникам, хотя самый такой способ выявления своих чувств показывает их неглубокость, а подчас и лживость, так как искренно скорбящий не будет выставлять свою скорбь напоказ, выразить же свое сочувствие можно сделать гораздо теплее лично.

Но что бы мы из всего того ни сделали, умерший не получит от того никакой пользы. Мертвому телу одинаково лежать в бедном или богатом гробе, роскошной или скромной могиле. Не обоняет оно принесенных цветов, не нужны ему притворные выражения скорби. Тело предается тлению, душа живет, но не испытывает больше ощущений, воспринимаемых через телесные органы. Другая жизнь настала для нее, и другое нужно ей оказать.

Вот то нужное ей и должны мы делать, если действительно любим усопшего и желаем принести ему свои дары!

Что же именно доставит отраду душе умершего?

Прежде всего – искренние молитвы о нем, как молитвы личные и домашние, так и в особенности молитвы церковные, соединенные с Бескровной Жертвой, т.е. поминовение на литургии…»

По мере того, как год за годом все меньше и меньше остается на земле участников и современников той войны, мы обнаруживаем, что память о ней (слава Богу!) не исчезает и не размывается в нашем сознании, общенародном и личном, а напротив, усиливается и обостряется. И поневоле требуется прибавить нечто очень важное ко всему тому, что вкратце суммирует в своем указе свт. Иоанн.

…Сейчас всё это странно,
звучит всё это глупо:
в пяти соседних странах
зарыты наши трупы,
и мрамор лейтенантов –
фанерный монумент –
венчанье тех талантов,
развязка тех легенд.
(Б. Слуцкий. «Голос погибшего друга»)

Мы ставим памятники, бережем их и украшаем, как умеем, и когда заходит речь о памяти прошлых поколений, на чьих плечах мы сегодня стоим, то не стесняемся своей скорби в речах и журнальных статьях, цветов, венков и значительных средств, расходуемых на замену фанеры мрамором и бронзой. Почему так? И правильно ли это?…

Да, правильно, – подтверждает Святейший Патриарх Кирилл (телепередача «Слово Пастыря»):

«Для нас нужны могилы, памятники, чтобы сохранять нашу память об умершем, чтобы иметь возможность прийти и помолиться. И это прекрасный обычай, его надо сохранять. И нужно оберегать наши памятники, сохранять могилы в чистоте и порядке; по нашему отношению к могилам можно судить о нашем отношении к предкам, можно судить о нашем нравственном состоянии».
Так было всегда, и так должно быть.

Два чувства дивно близки нам,
в них обретает сердце пищу:
любовь к родному пепелищу,
любовь к отеческим гробам.
Животворящая святыня!
Земля без них была б мертва,
как безотрадная пустыня
и как алтарь без Божества.
(А.С. Пушкин)

Почему к гробам, а не к чему-то живому и бодрому? Почему к пепелищу, а не к сияющим дворцам, шумным площадям и магистралям, кипящим жизнью индустриальным комплексам и другим многоценным плодам цивилизации? Сомнение вполне обоснованное для сегодняшнего дня, когда наша страна наперекор всем «международным сообществам» восстанавливает свои дворцы, площади, магистрали и комплексы, а кое-кто, якобы опираясь на «исконно-духовное наследие», требует ограничиться гробами и пепелищами.

Благодаря трудам ученых-историков, пепелища и останки умерших, захоронения и гробницы раскрывают перед нами – к радости одних, к удивлению других и к затаенному негодованию третьих – глубочайшую религиозную направленность доисторических культур и цивилизаций. С колоссальным напряжением сил наши далекие предки, не знавшие ни колесных повозок, ни тягловых животных, сооружали гигантские каменные гробницы, частично дошедшие до нашего времени: до 80% всей своей жизненной энергии затрачивали они на зримое, материальное выражение «любви к отеческим гробам»… Позже эта мегалитическая культура распространилась на юг и породила другие, еще более известные символы вечности на быстропеременчивой земле – египетские пирамиды.

Да и сам переход древнего человека от кочевого к оседлому образу жизни неразрывно связан с похоронным обрядом, как об этом сообщает проф. А.Б. Зубов («Лекции по истории религиозных идей»):

«…Захоронения, никогда раньше не встречавшиеся, характерны для всех поселений раннего неолита. Кости умерших погребены на священном участке, расположенном между очагом и противоположной от входа стеной. Иногда черепа умерших предков просто стоят на полочках в этой священной части жилища… Человек еще не умел разводить растения и выращивать животных, а уже стал обитателем оседлых поселений – его понудила к этому новая идея. В самом деле, не возить же кости умерших с собой, их надо предать земле; а если они вложены в земную утробу, их нельзя оставить. Значит, надо жить с ними. В этом и кроется причина оседлой жизни».

Итак, Пушкин полностью прав: его короткий отрывок от слова до слова раскрывает перед нами роль материальной памяти предков в культуре человечества… Как это нередко бывает в разных отраслях знания, кропотливая работа ученых – не только историков и археологов, но и биологов, психологов, физиков, математиков, лингвистов – доказывает упрямым людям истинность того, что им следовало бы усвоить из духовной сокровищницы прошлого.

Мы не отвергаем даров цивилизации, мы нуждаемся в них, – но они не дарят пищи нашему сердцу и не способны заменить нам святыню. Причина тому крайне проста: сердце ищет вечности и прикасается к ней на пороге смерти.

Два чувства дивно близки нам —

В них обретает сердце пищу:

Любовь к родному пепелищу,

Любовь к отеческим гробам.

На них основано от века

По воле Бога самого

Самостоянье человека,

Залог величия его...

Животворящая святыня!

Без них земля была б мертва,

(Ведь пуст алтарь без Божества,

И без надежды сердце стынет).

Любить прошлое, благоговеть перед его святыней, помнить о том, что много людей прекрасно прожили свой век здесь, на земле и оставили нам памятники, по которым мы можем учиться жизни в Боге и подвиге.
О. Сергий Мечёв

Кто из поэтов является самым гениальным и знаменитым на планете? Неужели Байрон? Быть может, Мицкевич? Гениальный поэт всегда приобщён к знаниям, которые неведомы человечеству. Истинный гений всегда останется непознанным и непонятым. Сама жизнь его станет загадкой для грядущих поколений. Именно таким поэтом и предстаёт перед нами Пушкин.
Информация о длительных периодах жизни гения утрачена, а ознакомление с теми документальными свидетельствами о нем, которые дошли до нас, могут вызвать лишь чувство недоумения. По отношению к нему допускалась и чистка его произведений, удаление опасных строк, а также информации, которую он заложил в своих произведениях для будущих поколений. Эту информацию прячут, заменяют ничего не значащими рифмованными строками, но даже эта "зачистка" не смогла скрыть тайные знания, заложенные в произведениях Пушкина.

Одному только ему ведомые тайны заложил Поэт в своих сказках.
Известно ли кому-нибудь, что до 1820 г. Александр Пушкин бывал в Крыму? Что вообще мы знаем о Крыме того времени? Давайте разбираться, что это было за время для Крыма. Тридцать лет до пребывания Пушкина в Крыму произошло выселение большей части крымских христиан (ок. 30 000 человек) в Приазовье: "Весть о выходе христиан разошлась по всему Крыму … Христиане не меньше татар противились выходу. Вот что говорили евпаторийские греки на предложение выйти из Крыма: «Мы Его светлостью ханом и отчизной своей довольны; от предков своих платим дань своему государю, и хоть саблями нас рубить будут, то мы все-таки никуда не уйдем». Армянские христиане в прошении к хану говорили: «Мы слуги ваши … и подданные триста лет тому назад, как живем в государстве вашего величества в удовольствии и никогда от вас беспокойств не видели. Ныне же нас хотят отсюда вывести. Ради Бога и предков Ваших нас, бедных рабов Ваших, просим от такой напасти избавить, за что за Вас Бога молить будем непрестанно» (Хартахай Ф. Христианство в Крыму. / Памятная книга Таврической губернии. — Симферополь, 1867. — С. 54—55). Представители РИ увещевали "неразумных" избавиться от "египетского рабства" и всё-таки добились своего: христиане были выселены. Многие татары Крыма стали перебираться в Турцию. Историкам предстоит ещё разузнать о тех, кто остался в Крыму. Чем христиане кому-то не понравились?
Однако, судя по многочисленным крымским легендам, в Карадагской долине, у подножия горы Кара-даг, был построен дворец некой родственницы крымских ханов. Сейчас на склоне этой горы остались только несколько громадных камней - отёсанных черных глыб прямоугольной формы. Быть может, юный Пушкин встречался с этой представительницей рода крымских ханов? Вы представляете, о чём могла поведать Пушкину эта женщина?.. Именно в Крыму Пушкин мог написать поэму "Руслан и Людмила". Именно в Крыму, на берегу Черного моря, мог возникнуть замысел "Сказки о царе Салтане": Здесь Пушкин мог представить дядьку Черномора и 33 богатырей, выходящих из тёмных вод на пустой брег... Здесь он прочувствовал "близость мирам иным". Действительно, море - это пространство, которое в мифах смыкается с той сакральной областью, в которой находится «остров Буян», той областью, в которой «лес и дол видений полны». К "острову Буяну" приплыла БОЧКА с Гвидоном и его матерью. В КРЫШКУ БОЧКИ старательно вогнали гвозди их враги. Границу между видимым миром и таинственным миром, пространство которого отмечено пребыванием в нём «острова Буяна», можно было, как считали наши предки, легко пересечь. В этом хочет нас убедить и сам Пушкин, который в сказке "Руслан и Людмила" пишет: «И я там был, и мёд я пил»...
Между нашим миром и областью сакрального, о подлинной сути которого читатель, видимо, уже догадался, курсирует кораблик:

Ветер на море гуляет
И кораблик подгоняет;
Он бежит себе в волнах
На раздутых парусах.

Пушкин не боялся участвовать в дуэлях. Исследователи насчитали у Пушкина 15 дуэлей, которые заканчивались миром. Бывало, всё заканчивалось весьма курьёзно. Так, Кюхельбекер вызвал Пушкина за шутку по отношению к себе. Когда же он начал прицеливаться, Пушкин предупредил его секунданта Дельвига: «Стань на моё место: здесь безопаснее!» Дельвиг стал оглядываться по сторонам, чтобы узнать, что же может ему угрожать. Почему-то этим заинтересовался и Кюхельбекер... При этом пистолет в его руке дрогнул, палец нажал на курок, и пуля пробила фуражку — на голове Дельвига. Он как-то странно засмеялся. Пушкин отказался продолжать дуэль.
Во время поединка с Зубовым в Кишинёве, Пушкин в то время, когда в него целились, спокойно ел черешню. Зубов промахнулся, а Пушкин отказался от ответного выстрела.
...Мы даже не знаем, как выглядел предок Пушкина - Абрам Петрович Ганнибал. Портрет, который считался раньше портретом "арапа Петра Великого", оказался портретом Меллер-Закомельского. А. Ганнибал похоронен на Старом суйдинском кладбище; могила утрачена. Мы не имеем и изображения Осипа Абрамовича Ганнибала - деда А. С. Пушкина. Какая национальность была у Абрама Ганнибала? Да и был ли он африканцем? Быть может, он был мамелюком? Сейчас мы уже знаем, на каком языке разговаривали мамелюки.

А как выглядел младший брат Пушкина - Лев Сергеевич? Племянник Антона Дельвига Андрей Андреевич Дельвиг, видевший Льва Пушкина в салоне своего дяди, вспоминал: "Он был остроумен, писал хорошие стихи, и, не будь он братом такой знаменитости, конечно, его стихи обратили бы в то время на себя общее внимание. Лицо его белое и волосы белокурые, завитые от природы". Так был ли Абрам Ганнибал африканцем или не был?.. Всё говорит о том, что не был.
Младший брат Александра Пушкина Левушка однажды стащил ради шутки у брата перстень, с которым Александр не расставался, и показал дочери Вульфов - Евпраксинье. Та по простоте душевной решила, что перстень Лёвушка ей подарил. Когда Александр увидел перстень у Евпраксиньи, он всё понял и выругал младшего брата, а перстень отобрал. Евпраксинья позднее призналась: «А перстень-то, Лев мне сказал, оказался волшебный. Александру Сергеевичу морская волшебница его подарила». Мы можем догадаться, что родственницу крымских ханов, живущую на Кара- Даге, называли морской волшебницей... Несомненно, что с помощью этого перстня Пушкин приобщался к миру сакрального:

И счастливец отпирает
Осторожною рукой
Дверь, откуда вылетает
Сновидений ложный рой.

А вот как писал близкий друг Пушкина Вяземский своей жене: «Я надеюсь, что Пушкин никогда не будет убит, — разве каким-нибудь животным! …А если он застрелится, то надеюсь, что мне завещал все свои бумаги. Если и вперед застрелится, то прошу его именно так сделать. Бумаги мне, а барыш - кому он назначит. Вот так! Теперь умирай он себе, сколько хочет. Я ему не помеха!»
В письме Александру Ивановичу Тургеневу Вяземский пишет: « Кто творец этого бесчеловечного убийства? Или это не убийство - заточить пылкого кипучего юношу в деревне русской? Правительство верно было обольщено ложными сплетнями. Да и что такое за наказание за вины, которые не подходят ни под какое право? Неужели в столицах нет людей, более виноватых Пушкина? Сколько вижу из них, обрызганных грязью и кровью? А тут за необдуманное слово, за неосторожный стих предают человека на жертву.. Да и постигают ли те, которые вовлекли власть в эту меру, что есть ссылка в деревне на Руси? Должно быть богатырем духовным, чтобы устоять против этой пытки. Страшусь за Пушкина. Да зачем не позволить ему ехать в чужие края?»
Пушкин намеревался ехать во Францию, где вот-вот должна была взойти звезда А. Дюма... Нессельроде пишет предписание генерал-губернатору Псковской и прибалтийских губерний маркизу Паулуччи принять по отношению к А. Пушкину надлежащие меры по надзору за ним, дабы его «привести на стезю добродетели и успокоить избыток воображения». Но Пушкин "отмечаться" в Псков не являлся. Надзор за Пушкиным поручают его соседу по имению Ивану Матвеевичу Рокотову. Конечно же, тот не стал заниматься постыдным делом стукача... Так не значит ли это, что Пушкин всё-таки долгое время жил вне пределов РИ?..
Пушкиным было написано ессе "Путешествие из Москвы в Петербург" (Пушкин А. С. "Путешествие из Москвы в Петербург" // ПСС. Т. 7. — М.: Наука, 1964). Вот выдержки из него:

«Фонвизин, лет за пятнадцать пред тем путешествовавший по Франции, говорит, что, по чистой совести, судьба русского крестьянина показалась ему счастливее судьбы французского земледельца» (стр. 289).

«…Подле меня в карете сидел англичанин, человек лет 36. Я обратился к нему с вопросом: что может быть несчастнее русского крестьянина?
Англичанин. - Английский крестьянин.
Я. - Как! Свободный англичанин, по вашему мнению, несчастнее русского раба?
Он. - Что такое свобода?
Я. - Свобода есть возможность поступать по своей воле.
Он. - Следовательно, свободы нет нигде; ибо везде есть или законы или естественные препятствия.
Я. - Так; но разница: покоряться законам, предписанным нами самими, или повиноваться чужой воле.
Он. - Ваша правда. Но разве народ английский участвует в законодательстве? Разве власть не в руках малого числа? Разве требования народа могут быть исполнены его поверенными?
Я. - В чем Вы полагаете народное благополучие?
Он. - В умеренности и соразмеренности податей.
Я. - Как?
Он. - Вообще повинности в России не очень тягостны для народа: подушныя платятся миром. Оброк не разорителен (кроме в близости Москвы и Петербурга, где разнообразие оборотов промышленности умножает корыстолюбие владельцев). Во всей России помещик, наложив оброк, оставляет на произвол своему крестьянину доставать оный, как и где он хочет. Крестьянин промышляет, чем вздумает, и уходит иногда за 2000 верст вырабатывать себе деньгу. И это называете вы рабством? Я не знаю во всей Европе народа, которому было бы дано более простору действовать.
Я. - Но злоупотребления частые…
Он. - Злоупотреблений везде много. Прочтите жалобы английских фабричных работников - волоса встанут дыбом; вы подумаете, что дело идет о строении фараоновых пирамид, о евреях, работающих под бичами египтян. Совсем нет: дело идет об сукнах г-на Шмидта или об иголках г-на Томпсона. Сколько отвратительных истязаний, непонятных мучений! Какое холодное варварство, с одной стороны, с другой - какая страшная бедность! В России нет ничего подобного.
…Я. - Что поразило вас более всего в русском крестьянине?
Он. - Его опрятность и свобода.
Я. - Как это?
Он. - Ваш крестьянин каждую субботу ходит в баню; умывается каждое утро, сверх того несколько раз в день моет себе руки. О его смышлености говорить нечего. Путешественники ездят из края в край по России, не зная ни одного слова вашего языка, и везде их понимают, исполняют их требования, заключают условия…; никогда не замечал в них ни грубого удивления, ни невежественного презрения к чужому. Переимчивость их всем известна; проворство и ловкость удивительны.
Я. - Справедливо. Но свобода? Неужто вы русского крестьянина почитаете свободным?
Он. - Взгляните на него: что может быть свободнее его обращения с вами! Есть ли и тень рабского унижения в его поступи и речи? Вы не были в Англии?
Я. - Не удалось.
Он. - Так вы не видали оттенков подлости, отличающих у нас один класс от другого. Вы не видали раболепного masters Нижней каморы перед Верхней; джентльменства перед аристократией;
кулачества перед джентльменством; бедности перед богатым; повиновения перед властью. А продажные голоса, а уловки министерства, а тиранство наше с Индией, а отношения наши со всеми другими народами!
Англичанин мой разгорячился и совсем отдалился от предмета нашего разговора. Я продолжал следовать за его мыслями - и мы приехали в Клин» (стр. 290-291)…
Как вы считаете, было ли обрадовано масонство этим произведением Пушкина? Как враги русского народа могли отнестись к стихотворению "Клеветникам России" (1831)?

О чем шумите вы, народные витии?
Зачем анафемой грозите вы России?
Что возмутило вас? волнения Литвы?
Оставьте: это спор Славян между собою,
Домашний, старый спор, уж взвешенный судьбою,
Вопрос, которого не разрешите вы.

Уже давно между собою
Враждуют эти племена;
Не раз клонилась под грозою
То их, то наша сторона.
Кто устоит в неравном споре:
Кичливый Лях, иль верный Росс?
Славянские ль ручьи сольются в русском море?
Оно ль иссякнет? вот вопрос.

Оставьте нас: вы не читали
Сии кровавые скрижали;
Вам непонятна, вам чужда
Сия семейная вражда;
Для вас безмолвны Кремль и Прага (1);
Бессмысленно прельщает вас
Борьбы отчаянной отвага -
И ненавидите вы нас...

За что ж? ответствуйте: за то ли,
Что на развалинах пылающей Москвы
Мы не признали наглой воли
Того, под кем дрожали вы?
За то ль, что в бездну повалили
Мы тяготеющий над царствами кумир
И нашей кровью искупили
Европы вольность, честь и мир?..
Вы грозны на словах - попробуйте на деле!
Иль старый богатырь, покойный на постеле,
Не в силах завинтить свой измаильский штык?
Иль Русского Царя уже безсильно слово?
Иль нам с Европой спорить ново?
Иль Русский от побед отвык?
Иль мало нас? Или от Перми до Тавриды,
От финских хладных скал до пламенной Колхиды,
От потрясенного Кремля
До стен недвижного Китая,
Стальной щетиною сверкая,
Не встанет Русская земля?..
Так высылайте ж нам, витии,
Своих озлобленных сынов:
Есть место им в полях России,
Среди нечуждых им гробов.

Это стихотворение и решило его судьбу.

***
В описаниях убийства Пушкина имеется множество несообразностей. К. м. н. Н. Ласкова в статье "У Пушкина был шанс на спасение» утверждает: «В лечении раненого были допущены серьёзные просчёты… Единственным документальным свидетельством течения постдуэльной болезни Пушкина являются записки врача и филолога Владимира Даля, которые тот, находясь рядом с больным, вёл с хронологической точностью. Сохранились и свидетельства очевидцев. К сожалению, история болезни поэта («скорбный лист») не велась..."
Н. Ласкова собрала материал, позволяющий утверждать, что в 30-е годы XIX века в России, например, в Петербурге, уже имелись хирурги, делавшие довольно-таки сложные операции — удаление желчного пузыря, частей желудка и кишечника. Хорошо была поставлена хирургическая помощь в клинике Медико-хирургической академии, основанной в 1806 году. Хирурги выполняли полостные операции под опийным наркозом, соблюдали чистоту, проводили переливания крови. Пушкин не должен был погибнуть, хирурги должны были его спасти. После того, как Пушкин был ранен, секундант бросился искать врача, но нашёл лишь акушера Вильгельма фон Шольца. Шольц помог, привезя хирурга Карла Задлера. Задлер, осмотрев Пушкина, срочно отправился за инструментами. Неужели их не было при нём, ведь он только что оказывал помощь Дантесу? Зачем приезжал? Мнение приехавших на Мойку хирургов Саломона и Буяльского осталось неизвестным. На следующий день приехал близкий друг поэта доктор Владимир Даль (окулист). Пушкин стал прощаться со всеми, родные не роптали.
29 января в 2 часа 45 минут пополудни А.С. Пушкин тихо скончался.
Вызывают недоумение назначения пиявок на фоне кровопотери; раненый поэт обслуживал себя сам: сам переоделся, сам брал лёд и воду, ставил пиявок.
Протокола вскрытия не велось, но остались записки Даля, который записал либо то, что видел сам, хотя у него было плохое зрение, либо с чужих слов, что вероятнее.
Несомненно то, что родные и близкие оставались равнодушными к страданиям Пушкина.

Вот что Пушкин написал о друзьях:

С толпой безстыдныхъ слугъ
Навеки распростился;
Укрывшись в кабинетъ
Один я не скучаю,
И часто целый свет
С восторгом забываю.
Друзья мне - мертвецы,
Парнасские жрецы.

***
В 1899 году обнаружилось, что могила А. Пушкина «обвалилась». Кто-то начал откапывать гроб. На небольшой глубине от поверхности земли обнажилась большая часть гроба. Еще три года гроб никто не закапывал. Пушкина хоронили в дубовом гробу, находившемуся в деревянном ящике. При вскрытии могилы — деревянный ящик обнаружен не был. Обвал могилы обнаружили в 1899, но еще в 1907 фотографировали все еще раскрытую могилу. Получается, что 8 лет могила была открыта.

Быть может, прах Пушкина подвергся такому же осквернению, что и прах Н. В. Гоголя? Гоголь писал в завещании: «Стыдно будет тому, кто привлечется каким-либо вниманием к гниющей персти, которая уже не моя».
От тела Грибоедова, якобы растерзанного толпой персов, не осталось и следа. Остался почему-то мизинец какого-то человека, который должен был по мнению тех, кто проводил расследование, указать, что безжалостно растерзали именно дипломата А. С. Грибоедова, а не проходившего мимо посольства во время погрома перса.
Убийство Лермонтова также было сплошной тайной. Когда Мартынов захотел рассказать всем о том, что произошло на месте "дуэли", — он скончался по неизвестной причине. В архиве Владикавказа хранится справка об отпевании раба Божьего Михаила Лермонтова местным священником. Но ведь убитых на дуэлях не отпевают, так как они приравниваются к самоубийцам... Следовательно, дуэли не было.
Жизнь гениев полна тайн и загадок, разгадать которые люди не в силах.

(1) Прага - квартал Варшавы.

«Два чувства дивно близки нам -

В них обретает сердце пищу.

Любовь к родному пепелищу.

Любовь к отеческим гробам.

На них основано от века

По воле Бога Самого

Самостоянье человека

Залог величия его.

Животворящая Святыня!

Земля была б без них мертва

Как …….. пустыня

И как алтарь без Божества».

Так почему же два чувства близки нам? И кому «нам»? О чём собственно идёт речь в этом, признаваемом всеми без исключения гениальным «Credo» поэта? Ясно, что здесь Александр Сергеевич не имеет ввиду абстрактных людей вообще, речь не о либерализме и гуманизме и просвещении, нравственности и цивилизованности. Речь здесь о «нашем» русском сердце, о том, что является хлебом насущным для него.

Что касается «любви к отеческим гробам», то здесь ясно, что речь идёт не только о почитании отцов, но и о почитании их места захоронения во времени и пространстве. Но почитания мало, у Пушкина «сердце обретает пищу» в любви и естественно в любви, забывающей о себе перед тем, что выше индивидуального и личного.

Стало быть мало помнить и почитать предыдущие поколения, нужно самоотверженно любить их, то есть следовать за ними, продолжая их дело на земле, соглашаться с ними, отвечать за все их верные и неверные шаги на Родовом пути, представляя вместе с ними пред Богом единое целое.

А что же означает «любовь к родному пепелищу», предваряющая у Пушкина «любовь к отеческим гробам»? Что имеет в виду Александр Сергеевич под древним словом «пепелище»? Очаг родного дома или же Жертвенник, огнём поядающий зло и ложь и подкуп, и подлость и подлог в историческом бытии праведного русского народа?

Вспомним, «требует поэта к священной Жертве Аполлон»! Поэт был с детства «озарён» «заревом московского великодушного пожара», возбудившего в его сердце искреннюю любовь к Великому народу своему. Так он и пишет: «... и кровь людей то Славы, то Свободы, то Гордости багрила Алтари»… «Пока Свободою горим (!), пока сердца для Чести живы, мой друг, Отчизне посвятим души прекрасные порывы!»

Стало быть «любовь к родному пепелищу» - это не любовь к очагу, на котором варится материальная пища, это - Жертвенник и Очаг духовного становления любящего свой Род

Праведного человека.

Потому Александр Сергеевич и делает из предыдущего четверостишия вывод о том, что «самостоянье» праведного человека, то есть его индивидуальность и лицо по Воле Бога Самого предвечно основано на приятии и осознании Законов и Заповедей Рода – в этом по Пушкину, и ни в чём ином - Залог величия личности человека.

Как видим уже в этих восьми строках высказана А.С.Пушкиным богословская и философская точка зрения на Род и личность, которая в корне отличает его ото всех: современных ему и древних, протестантских и католических, и конечно же породивших их всех - иудейских взглядов.

Не зря профессор А.В.Карташёв, приводя в памятной речи к 100 – летию со дня смерти поэта эти слова и заканчивая ими свою речь утверждает, что «фальсификаторы сгинут от этих грозных, синайских судных слов нашего подлинного национального вождя и пророка», что «вся неизбежная возня с Пушкиным есть уже «memento mori» им, и сколько бы они ни подделывали, ни подкрашивали Александра Сергеевича под свой жалкий стиль, солнце правды пушкинской фатально разгоняет и разгонит тьму их обманов».

Когда профессор А.В.Карташёв произносил эту во всех отношениях замечательную речь, он, тем не менее, не ведал, что цитируя «Credo» поэта, последнее четверостишие прочитал в извращённой, удобной для западного сознания и ортодоксальных христиан форме:

«Животворящая святыня!

Земля была без них мертва;

Душа – алтарь без Божества».

Но дело в том, что у Пушкина нет сего удобного для монашествующего – монистического субъективистского сознания пассажа – «без них наш тесный мир», и о любезной христианскому сознанию индивидуальной «душе» личности не было поэтом упомянуто.

70 лет прошло с того времени, как ошибся вслед за фальсификаторами А.В.Карташёв, но и до сих пор, увы, не прочтено в контексте творческих, государственных и богословских задач это Credo величайшего русского поэта.

И сегодня последнее четверостишие печатается всего чаще лишь с первым на том основании, что в черновике поэта второе кто-то аккуратно вычеркнул.

Часто печатали и такой вариант, в котором было окончательно утрачено ненавистное индивидуалистическому сознанию слово «земля» и звучало оно так:

«Животворящая святыня!

Душа была б без них мертва;

Без них наш тесный мир – пустыня,

Душа – алтарь без божества».

А как же было изначально у самого Пушкина? В последнем четверостишии, согласно общему замыслу всех трёх, речь шла о том, без чего мертва земля (по Пушкину - без жизнь на ней творящих Родовых Святынь), - о том, что противостояло прямому Родовому пути жизни самостоятельного свободного человека, - о том, без чего жизнь становится «как» - (как что?) - иссохшая без живительной воды человеческих отношений «пустыня», а сам человек – Алтарь, на котором предназначено по Пушкину Богом совершать Жертвоприношение – остаётся в жизни без всякого смысла и употребления Свыше, ибо лишён Веры, «как Алтарь без Божества».

Тогда что же это было за таинственное слово, от которого нам достались после усиленной «работы» «пушкиноведов» одни отточия?

Для рифмы здесь требуется минимум пять гласных и йотированность в центре слова. Было бы неплохо, если бы и ныне действующая цензура не сочла за труд найти определение пустыни на восемь букв, подходящее для сего изуродованного сознательно кем-то четверостишия. Пустыня всё же какая – «йская»?

Если бы речь шла о душе человека, тогда Пушкин так бы просто и написал без обиняков: «Животворящая Святыня! Душа была б без них мертва…», но у поэта речь здесь идёт о ЗЕМЛЕ, становящейся мёртвой в виду отсутствия на ней, или осквернения на ней Святынь – «земля была б без них мертва».

Стало быть, здесь пустыня «мёртвая». Поищем на карте мира и найдём только у одного «народа», точнее безродных и лишённых Богом земли иудеев, таковую пустыню у Мёртвого моря, что на юге опалённого огнём и серой Стана, на юге Палестины есть Акравимская (Скорпионья), или проще Иудейская пустыня.

Именно там содомским противоестественным, противо-РОД-ным грехом осквернены были «Животворящие Святыни» - именно там, и ни в каком другом месте.

Вспомним и о том, что иудеи, совершив знаменитый исход из Египта много лет путешествовали по пустыне.

«Иудейскую пустыню» следует принимать в восстановленном тексте Пушкина и в прямом и в переносном скрытом смысле. Здесь поэт полемизирует с известной формулой – «Свято место пусто не бывает». - Нет, бывает, - утверждает поэт, если Святыни оскверняются и уничтожаются самими служителями Святыни, предстоящими у алтаря без Божества, оставляющими свой народ без родной земли и Животворящей Святыни, коей является память об их предках и об их Роде, сотворённом Отцом их Небесным!

Именно тогда, как вне, так и внутри человека водворяется на пустом месте преклонение пред чуждыми ему богами и общественными порядками. Тут поневоле вспоминаются слова из Евангелия от Матфея о том, что « когда нечистый дух выйдет из человека, то ходит по безводным местам, ища покоя себе и не находит», и о «незанятом любовью к ближним месте, хотя бы и выметенном и убранном» и Книга «Бытие», гл.XXXV: «Поверзите боги чуждыя»…

Можно сколько угодно красть из произведений нашего гениального поэта отдельные слова и определения, заменяя их отточиями и даже измышлять новые, соответствующие иудейско-христианской нравственности четверостишия, но от того подлинный смысл их истинный и потому вполне определённый, единственный никогда не изменится.

Впрочем если кому указанного здесь не достаточно, пусть тогда обратится к стихотворению «Свободы сеятель пустынный» и задумается о «порабощённых браздах» земли русской, и о «рабах», коих почитали «должным» для себя резать и стричь "пастыри", и о церковном «ярме с гремушками» на шее народа, и о самодержавном «биче», свистящем в расчищенном чужеземной верой жизненном пространстве «послушания паче поста и молитвы», любоначалия и угодничества.

Комментируя второе четверостишие из приведённых выше трёх, писатель Иван Шмелёв в своей речи к столетию годовщины смерти Пушкина восклицает: «Если бы нас спросили, о самом важном, чего хотите? – вся Россия, и тут и там, сказала бы: «Себя, самостоянья своего! жизни своей, по воле своей хотим»…

«Самостоянье» Пушкина слово… Вот завет Пушкина – России. Вот основы национального бытия. Вот – откровение. И это откровение исполнится».

… Так вот именно для того, чтобы это Откровение Пушкина не исполнилось никогда, и народ русский не поднялся бы с колен, это четверостишие опускают, как якобы вычеркнутое рукою самого Пушкина и потому непригодное для печати.

Ну, а уж ежели, скрепя зубы, и напечатали строчку «На них основано от века», то и последние строки третьего четверостишия «редактируют» по своей «господской» воле:

«Без них наш тесный мир – пустыня,

Душа – алтарь без Божества».

Таким образом «получается» троекратное повторение одного и того же для «полноты» психологического содержания:

« в них» - в первом четверостишии,

«на них» – во втором четверостишии,

«без них – в третьем четверостишии.

К тому ещё добавляется совершенно неприемлемый для лишённой психологических самокопаний в душе человеческой поэзии Пушкина «наш тесный мир» (это как ремикс из ортодоксального христианства – « мир во зле лежит») и некая «душа» с внутренним алтарём (что опять-таки не характерно для жизнерадостного и открытого Пушкина) но без Божества, Кое, надо полагать, ещё в таковую, ищущую Бога субъективную душу пока не вселилось, но есть надежда, что когда покинет «наш тесный мир», выйдет на «свободу» так сказать, тогда и вселится, плюхнется на «алтарь» сей в обещанном раю?...

Да нет же, господа пушкиноведы, у А.С.Пушкина, Н.В.Гоголя, Т.Г.Шевченко везде подразумевается другой алтарь – Алтарь на Родовой земле своего, а не любезного вам интернационального «Небесного Отечества» (апостол Павел), не огонёк в душной душонке «иных, прочих» отщепенцев, надеющихся взлететь на "Седьмое Небо" в религиозном психологическом угаре.

Два чувства. Две Любви. Но, как это ни странно привыкшим к обсуждению африканского знойного темперамента поэта, увы, не к блондинкам и брюнеткам, и не к юношам и мальчикам (коей награждают П.И.Чайковского на том весьма шатком основании, что он якобы презрел любовь к нему баронессы фон Мекк).

Любви к пепелищу? Любви к отеческим гробам? Что ж, может быть прав врач и переводчик г-н Смидович (Вересаев?), находящий у Александра Сергеевича любовь к трупам – некрофилию? Кому лучше знать, как не профессиональному лекарю?

А может быть всё же речь идёт о тех пепелищах русского народа, на которых были сожжены поработители и извращенцы Родовых путей и Правды Рода? Вспомним центральную сцену пожара из повести «Дубровский»!

Ну, а если у кого-то остались ещё сомнения процитируем слова русской девушки Полины из повести «Рославлев»:

«Неужели, - сказала она, - …пожар Москвы наших рук дело? Если так… О, мне можно гордиться именем россиянки! Вселенная изумится великой жертве! Теперь и падение наше мне не страшно, честь наша спасена; никогда Европа не осмелится уже бороться с народом, который… жжёт свою столицу!»… «Ты не знаешь? – сказала мне Полина – твой брат… он счастлив, он не в плену, радуйся: он убит за спасение России».

Наиболее точно и ёмко пишет о сути произведений Пушкина солдат Великой Отечественной войны еврей Д.С.Самойлов (Кауфман) в своём «Общем Дневнике»:

«…Недаром Пушкин, самый великий наш гений, всю жизнь занимался историей пугачёвщины, которая и есть история русского идеализма. В которой и содержится вся несовместимость русского идеализма с русским практицизмом. Русский бунт в форме Веры и Жертвы – вот что интересовало Пушкина. Пушкин со страстным приятием жизни, Гоголь со столь же страстным неприятием исследуют один и тот же вопрос. В «Истории пугачёвского бунта» и в «Мёртвых душах» Пугачёв и Манилов оказываются явлениями одного и того же порядка! Практическая идея всегда на втором плане, всегда – мечта. А на деле азиатская идея Веры и Жертвы. Литература – это не … самовитое, пусть хоть и тончайшее раскрытие личности – а Служение и Жертва и постоянное радостное обновление Духа, обновление его в форме опыта мысли и чувствования, и создание атмосферы обновления вокруг самой толщи народа, нации, человечества. Не было ли это всегда сутью нашего искусства с его рождения – с Пушкина?».

Так конгениально Пушкину пишет россиянин Давид Самойлов. Но как же право надоели все эти штатные и записные магистры и профессора словесности, все эти квартиранты «Пушкинского Дома – Академии Наук» (А.А. Блок) – все эти бесчисленные Эйхенбаумы, Айзенштоки, Эфросы, Гессены, Лотманы, Мейлахи, Смидовичи, Благие, Терцы, Синявские, Радзинские – все эти «бесы разны, бесконечны, безобразны в мутной месяце игре…закружились, завыли», сбивая нас, русских, с нашего Родового пути, … и «не видно ни зги»… только «звон колокольчика» ещё не оставил нас в полном одиночестве перед этими «кроткими и смиренными» «голубями зубастыми», воркующими над пушкинским необъятным наследием, надрывая русскую «языческую» и «дикую» азиатскую душу…

Это именно о них писал величайший русский поэт XX столетия, прозаик и философ Б.Л.Пастернак: :

«Кому быть живым и хвалимым,

Кто должен быть мёртв и хулим, -

Известно у нас подхалимам

Влиятельным только одним.

Не знал бы никто, может статься,

В почёте ли Пушкин иль нет,

Без докторских их диссертаций,

На всё проливающих свет…».

И да не решатся обвинять русскую литературу в шовинизме и национальной ограниченности лишь на том только основании, что россияне не хотят, чтобы привыкшие к деньгам, к презренной пользе, липкие пальцы торгашей брались за перо, тревожа чистую светлую память нашего великого поэта! …

Нет, что ж, мы не против… «будь жид и тоже не беда, беда, что скучен твой роман»… Более того, надо признать, что именно российские евреи Д.Самойлов и Б. Пастернак дали нам глубочайшее понимание творчества нашего русского гения и с успехом продолжили искания его, идя по торному Родовому пути, им найденному.

Дело не в национальном вопросе. Просто сегодня нужно каждому мыслящему человеку иметь ясное представление о том, что у старых и нынешних «новых русских» торгашей и их западных идейных вдохновителей и учителей их же «ветхо» и «ново» заветной веры есть все основания и по смерти глубоко и страстно ненавидеть нашего великого поэта.

Так еврейский русскоязычный поэт В.Шали после "перестройки", по его же словам, «стал чувствовать себя также уютно, как Дантес в России после убийства Пушкина». И это наверно потому так для него стало уютно и хорошо, что нам, гражданам великой страны плохо стало.

Здесь работает закон сохранения материи и энергии на социальном уровне в точности также как и на физическом, только и всего.

С восторгом читаем тонкие умные рассуждения о гениальности Пушкина великого Проспера Мериме! Но почему, мы позволяем, кому бы то ни было рыться на страницах наших литературных журналов в исподнем нашего русского гения, и, более того, откровенно лгать, сознательно и злонамеренно искажая его творчество, тем самым нанося нам, – его потомкам и духовным чадам, пощёчины?!

Что мы их быдло купленное, точнее «искупленное» их «Господом» - «тираном несправедливым, еврейским богом, угрюмым и ревнивым» («Гавриилиада»)? Ежели так, то тогда наше молчаливое согласие с ними понятно, но иначе ему нет оправдания.

«Христос воскрес, моя Ревекка!

Сегодня следуя душой

Закону бога – человека,

С тобой целуюсь, ангел мой.

А завтра к вере Моисея

За поцелуй, я не робея

Готов, еврейка, приступить –

И даже то тебе вручить,

Чем можно верного еврея

От православных отличить».

Ошибётся тот, кто посчитает это стихотворение только шуткой и не станет искать в нём более глубокого смысла.

Нет, стихи «Христос воскрес…», это не только ёрничанье, и хотя этот элемент здесь присутствует, но главная мысль стихов в том, что Пушкин органически не приемлет всеобщего целования – целования по образу кампанейскому со всеми без изъятия, даже с талмудическими иудеями.

Если позволяем себе целоваться с чуждыми нашей Родовой Вере иудеями, звучит в подтексте, то должны, следовательно, отказаться от себя и обычаев своих до конца – и «вручить» им свою «крайнюю плоть», то есть совершив обрезание, тем самым отрезать себя окончательно от своего народа.

Подведём итог нашим рассуждениям и воз-становим CREDO А.С.Пушкина, убрав отточие из вполне ясного определения единственной библейской пустыни – ИУДЕЙСКОЙ, и, разумеется, воз-станавливая второе четверостишие, вычеркнутое чьей-то рукой:

Два чувства дивно близки нам.

В них обретает сердце пищу -

Любовь к родному пепелищу,

Любовь к отеческим гробам.

На них основано от века

По Воле Бога Самого

Самостоянье человека -

Залог величия его.

Животворящая Святыня!

Земля была б без Них мертва,

Как иудейская пустыня

И как Алтарь без Божества.

Кому-то что-то неясно в этих гениальных словах?

А вот и ответ иудеохристианам, не принимавшим поэзию А.С.Пушкина никогда и старательно пытавшимся извратить его смысл:

Можно жить с закрытыми глазами,

Не желая в мире ничего,

И навек проститься с Небесами,

И понять, что всё кругом мертво.

Можно жить, безмолвно холодея,

Не считая гаснущих минут,

Как живёт осенний лес, редея,

Как мечты поблекшие живут.

Можно всё Заветное покинуть,

Можно всё без-следно разлюбить.

Но нельзя к Минувшему остынуть,

Но нельзя о прошлом позабыть!

(Константин Бальмонт).

МИРСКАЯ ВЛАСТЬ

«Когда великое свершалось торжество

И в муках на Кресте кончалось Божество,

Тогда по сторонам Животворяща Древа

Мария-грешница и Пресвятая Дева

Стояли, бледные, две слабые жены,

В неизмеримую печаль погружены.

Но у подножия теперь Креста Честнаго,

Как будто у крыльца правителя градскаго,

Мы зрим поставленных на место жён святых

В ружье и кивере двух грозных часовых.

К чему, скажите мне, хранительная стража? –

Или Распятие казённая поклажа,

И вы боитеся воров или мышей? –

Иль мните важности придать Царю царей?

Иль покровительством спасаете могучим

Владыку, тернием венчанного колючим,

Христа, предавшего послушно плоть свою

Бичам мучителей, гвоздям и копию?

Иль опасаетесь, чтоб чернь не оскорбила

Того, чья казнь весь род Адамов искупила,

И, чтоб не потеснить гуляющих господ,

Пускать не велено сюда простой народ?»

Стихотворение это подводит итог противостояния великого поэта царской и т.н. духовной власти, которые обе он определяет яко «мирскую власть».

По Пушкину«гуляющие» по жизни «господа», чтобы их не «потеснили» воспользовались кощунственно Святым Крестом, употребив Его как «казённую поклажу», «спасаемую» «хранительной стражей», которая «придаёт важности» их беззаконной власти.

Церковный храм «у подножия Креста Честнаго» «теперь» превращён в «крыльцо правителя градскаго», куда «не велено пускать простой народ». Из сего откровения Пушкина недвусмысленно следует, что не на что надеяться простому праведному русскому человеку. Для него закрыты врата, ведущие как в духовную, так и в мирскую жизнь.

Древнее величие искренней Веры попрано. Нелицемерное исповедание стало невозможным без «покровительства могучего» безбожного государства, без нелепой охраны вероисповедания, ставшего государственным и социальным.

«Владыка, тернием венчанный колючим» «предавший послушно плоть свою бичам мучителей, гвоздям и копию» заменён у «господского крыльца» «теперь» «грозными часовыми в ружье и кивере», стоящими «на месте жён святых»!

Да, здесь обличена до конца и церковь, «опасающаяся» «оскорбления черни», и государственная власть, мнящая весь мир своей «казённой поклажей» и сущая лишь для того, чтобы никто не смог потеснить власть имущих.

И та, и другая, и т.н. духовная и социальная власть имеют одну и туже охранительную тенденцию. «Пускать не велено» и за алтарь храма, где происходит «священнодействие» и на крыльцо городского правителя.

По сути дела между церковью и государством не стало разницы. Се есть двуединая беззаконная «мирская власть», и от Бога она бесконечно далека.

Как можно убедиться из этого откровения, русский гений был, в отличие от священников, весьма далёк от знаменитой расхожей формулы апостола Павла: «Всякая власть от Бога», более того Заповеди Любви и Свободы были для него абсолютными, также как и Заповедь Жертвы за свой народ на Алтаре Отечества.

И то, что Александр Сергеевич, высказавшись до конца на 37 году жизни, в этом же году и погиб не простое недоразумение, потому как есть вопросы, которые никому, без разрешения тайной беззаконной власти, не позволено трогать.

Пушкин в известном черновике 1830 г. оставил нам запись, которую мы держим в русских сердцах уже почти два века, правда, распоряжаемся этим завещанием порой странно, даром что цитируем весьма часто:

Два чувства дивно близки нам -

В них обретает сердце пищу:

Любовь к родному пепелищу,

Любовь к отеческим гробам.

На них основано от века

По воле Бога самого

Самостоянье человека,

Залог величия его...

Светское сознание отметит у Пушкина парадокс: вослед за родным пепелищем (то есть отчим домом) поэт отеческие гробы в последнем катрене называет «животворящей святыней». Более того, «Земля была б без них мертва, / Без них наш тесный мир - пустыня, / Душа - алтарь без божества». То есть: гробы являются животворящими, жизнью наполняющими Землю, нашу земную жизнь!

Ого. Это мысль православного человека, глубоко духовного. В какового Александр Сергеевич вполне развился к тридцати своим годам. По мнению русского философа С. Франка, справедливо полагавшего Пушкина выдающимся религиозным мыслителем, «замечательна та философская точность и строгость, с которой здесь изображена связь духовного индивидуализма с духовной соборностью: «любовь к родному пепелищу» органически связана с любовью к родному прошлому, к «отеческим гробам», и их единство есть фундамент и живой источник питания для личной независимости человека, для его «самостояния», как единственного «залога его величия» <…> Единство этого индивидуально-соборного существа духовной жизни пронизано религиозным началом: связь соборного начала с индивидуальной, личной духовной жизнью основана «по воле Бога самого» и есть для души «животворящая святыня». Само постижение и восприятие этой связи определено религиозным сознанием, тем, что Достоевский называл "касанием мирам иным"».

Одним из таких отчетливых мест сердечного, но и духовного касания мирам иным для всякого русского человека является и монастырь в честь Святой Троицы и святого Александра Невского в Санкт-Петербурге, именуемый Лаврой. Туда нас ноги сами ведут всякий раз, когда мы приезжаем «навстречу Северной Авроры».

Теперь у входа в эту прославленную обитель стоит новый памятник святому равноапостольному князю Александру, честные мощи которого покоятся в главном храме Лавры - Троицком.

Но, проходя к Троицкому собору по узкому лаврскому переулочку и мостику, прихожанин минует два старых некрополя, остающихся по левую и правую руку. То есть к окормлению вечному человек проходит сквозь сонм великих могил.

Троицкий монастырь был создан по приказу Петра, усмотревшего в устье Черной речки «изрядное место». Первое упоминание обители в документах - июль 1710 г., когда Петр I, осмотрев участок близ впадения Черной речки в Неву, повелел строить здесь Александро-Невский монастырь, поскольку эта территория считалась предполагаемым местом победы в 1240 г. войск князя Александра Ярославича над шведами в Невской битве. Петром предполагалось воспитывать здесь ученое монашеское братство - для подготовки настоятелей крупных монастырей России.

Через два года после окончания Северной войны Петр повелел принести в новый город на Неве мощи святого благоверного князя Александра Невского. До того они пребывали во Владимире. В 1723 г. через Москву и Новгород их доставили в Шлиссельбург. Лишь через год после их исхода из Владимира, в августе 1724 г., царь Петр на ботике сопровождал раку со св. мощами по Неве. В 1790 г. мощи были перенесены в Троицкий собор Александро-Невского монастыря, где пребывают и ныне. Рака с мощами теперь установлена на свое историческое место. Ежедневно перед мощами поются акафисты, звучат молитвы, каждое утро перед ракой с мощами покровителя обители ее насельниками совершается братский молебен.

В Троицком соборе возле серебряной раки со св. мощами князя Александра Невского хранился ключ Адрианополя, принесенный в дар обители императором Николаем I после войны за освобождение Греции от турецкого ига в 1829 г. Тут подвизались известные молитвенники: архимандриты Евгений (Болховитинов) и Иоакинф (Бичурин), Феодор (в миру Иоанн) Ушаков, схимонах Досифей и его ученик Варлаам, впоследствии Тобольский архиерей. К здешнему старцу Алексию перед отправлением в г. Таганрог в 1825 г. приезжал Император Александр I. По преданию, войдя в келью, он увидел черный гроб. «Смотри, - сказал ему схимник, - вот постель моя, и не моя только, а постель всех нас: в ней все мы, Государь, ляжем и будем спать долго».

Обитель получила статус Лавры в 1797 г. по указу императора Павла I. По проникновенному слову о. Сергия Булгакова, «представляет собою священный памятник великому русскому мужу, который так славно подвизался для блага своей родины и ныне предстоит молитвенником пред Богом за весь русский народ».

Кто же покоится в Лавре?

Лазаревское кладбище (Некрополь XVIII в.) было основано еще при Петре Великом, первые захоронения происходили в храме Благовещения. В этой небольшой деревянной церкви были похоронены многие сподвижники первого российского императора, в том числе В. М. Долгоруков и Б. П. Шереметев. В 1717 г. была возведена и торжественно освящена каменная церковь Воскрешения Лазаря, благодаря которой кладбище и получило свое нынешнее название. Эта церковь стала усыпальницей сестры Петра I царевны Натальи Алексеевны, в дальнейшем ее расширили и перестроили по чертежам известного архитектора Л. Я. Тиблена.
С 1947 г. в Лазаревской усыпальнице располагается музейная экспозиция - более 80 памятников, среди которых надгробные плиты, саркофаги и пристенные памятники.

Погребение на Лазаревском кладбище изначально было доступно лишь весьма богатым людям, да и то не всем – здесь хоронили лишь заслуженных деятелей Российской Империи. Каждое надгробие этого кладбища является величайшей исторической ценностью, так как все они созданы лучшими мастерами той эпохи.

На Лазаревском кладбище - том, что остается от вас по левую руку, когда идете в Лавру от Невского проспекта - похоронены ученые М. В. Ломоносов, Л. Эйлер, писатель Д. И. Фонвизин, архитекторы Дж. Кваренги, А. Д. Захаров, А. Н. Воронихин, К. И. Росси, живописец В. Л. Боровиковский, скульпоторы Ф. И. Шубин, П. К. Клодт, и И. П. Мартос, описатель Камчатки Крашенинников. Волконский, Оленин, вдова Александра Пушкина Н. Н. Ланская (все же удивляющее словосочетание, не правда ли?) и многие другие деятели культуры и науки. Знатные особы - Голицыны, Трубецкие, а также генерал-фельдмаршал А. Г. Разумовский, морганатический супруг императрицы Елизаветы Петровны . Здесь и могила друга царя Петра А. К. Нартова - посадского человека, дослужившегося до академиков, изобретателя, как пишут справочники, «первого в мире токарно-винторезного станка с механизированным суппортом и набором сменных зубчатых колес».

К началу XIX в. на Лазаревском кладбище стало не хватать места, и в 1823 г. неподалеку от него было основано Ново-Лазаревское. В 1869 г. в его северной части на деньги купцов Полежаевых, желавших возвести собственную усыпальницу, была заложена церковь в честь иконы Тихвинской Божией Матери, по имени которой и стало в дальнейшем называться кладбище.

С 1830-х все захоронения, в основном, велись именно на Тихвинском кладбище (ныне Некрополь Мастеров Искусств), которое было в два раза больше Лазаревского. Захоронения на Тихвинском кладбище продолжались до 1930-х, после чего оно было закрыт на реконструкцию и приобрело статус мемориального парка. Великая Отечественная война нанесла значительный ущерб многим памятникам некрополя, но в послевоенные годы были проведены тщательные реставрационные работы, вернувшие музею его первоначальный облик.

Некрополь Мастеров Искусств - он по правую руку - создан в 1940-х гг. на месте практически полностью уничтоженного Тихвинского кладбища и объединяет около 200 надгробий. В Некрополе покоятся композиторы М. И. Глинка, М. П. Мусоргский, Р. И Чайковский, А. П. Бородин, Н. А. Римский-Корсаков, А. С. Даргомыжский, писатели Н. М. Карамзин, Е. А. Баратынский, И. А. Крылов, художники А. А. Иванов, П. А. Федотов, А. И. Куинджи, Б. М. Кустодиев, А. Н. Бенуа, архитектор А. В. Щусев, скульптор М. К. Аникушин, критик «Могучей кучки» Стасов, и другие. Пантеон деятелей российской культуры, аккумулятор останков лучших людей Петербурга, составивших за многие годы непостижимую душу города и славу его.

В дальнейшем захоронения на Тихвинском кладбище проводились крайне редко, после войны здесь были погребены лишь некоторые наиболее значительные деятели искусств, такие как художник М. И. Авилов, артисты, В. А. Мичурина-Самойлова, Ю. М. Юрьев и некоторые другие. Последнее погребение на этом кладбище состоялось в 1989 г., когда скончался знаменитый режиссер Г. А. Товстоногов - народный артист СССР, главный режиссер Большого драматического театра. Режиссер похоронен между Южной и Черкасовской дорожками, автором бронзово-стального креста на постаменте является скульптор Л. К. Лазарев, 1992 г. Это единственный в музейном некрополе мемориальный памятник советского времени, образное решение которого восходит к традиционной форме креста с Распятием.

Эффектно и надгробье писателя Достоевского. Черная голова Федора Михайловича глядит со стелы взыскующе, словно говоря: «Если Православие невозможно для просвещенного, то вся сила России - временная…»

Быть может, еще одно известное сочинение Пушкина посвящено именно этому некрополю: «Когда за городом, задумчив, я брожу / И на публичное кладбище захожу, /

Решетки, столбики, нарядные гробницы…»

В Благовещенской церкви Лавры со времен Петра находили упокоение члены императорской фамилии. Хотя сам Петр похоронен в Петропавловской крепости; как и так называемые «останки» Семьи Царственных страстотерпцев, которые, кстати, не признаны Церковью таковыми. Недавно, после предоставления Зарубежной Церковью частицы св. мощей сестры Государыни - св. Елизаветы Феодоровны, были проведены действительно независимые исследования; экспертиза опровергла принадлежность перезахороненных в Петропавловской крепости останков членам семьи Государя Императора Николая II. Есть мнения, утверждающие, что возраст останков, которые пытались выдать за «царские», намного моложе: покойников сбросили в екатеринбургский могильник всего лет 60 тому назад.

У северной стены Благовещенского собора в пол вмурована мраморная плита «здесь лежит Суворов». Солдаты разных эпох России клялись в верности Отечеству у суворовского надгробья в Лавре.

А всего у Александро-Невской Лавры три кладбища. Есть еще и Никольское, пока не ставшее музеем, хотя и собравшее тоже целый пантеон выдающихся персон. Оно открыто в 1863 г. к востоку от Свято-Троицкого собора. Именно поэтому кладбище поначалу называли Засоборным, но в дальнейшем переименовали в Никольское по имени церкви, построенной неподалеку в 1868-1871 гг. Для украшения этого некрополя в северной его части был выкопан небольшой округлый пруд, придающий пейзажу особенную живописность.

Тут упокоены герой Порт-Артура, в нем же и погибший в 1904 г. генерала Р. И. Кондратенко; многострадальный сын поэтов Ахматовой и Гумилева, выдающийся историк и географ Лев Николаевич Гумилев (1912-1992) с супругой; а также митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн (Снычёв), почивший в 1995 г.

На Никольском кладбище можно найти много часовен-склепов, оформленных по моде того времени в древнерусском стиле. Такие известные мастера, как Р. Бах, И. Шредер, Н. Лаверецкий и прочие, увековечили многих богатых и знатных людей в бронзе, граните и мраморе, создав множество великолепных скульптурных изображений, гармонично вписывающихся в пейзаж Никольского клабища. Здесь же можно найти интересные мемориальные памятники в стиле «модерн», роскошно украшенные мозаикой и майоликой.
Из трех кладбищ, входящих в состав некрополя Александро-Невской лавры, лишь Никольское кладбище не имеет статус музея. В 1970-е годы оно было тщательно отреставрировано, а в Никольской церкви был произведен капитальный ремонт. В 1985 г. Церкви был возвращен Никольский кладбищенский храм, торжественно освященный 22 апреля 1985 г. В храме хранятся останки почитаемого многими верующими угодника Божия, затворника Матфея (Тотамира). Из новейших известных захоронений Никольского - могила знаменитого хирурга Федора Углова и мэра города на Неве Анатолия Собчака и депутата Государственной Думы Галины Старовойтовой. Это тоже уже история, хотя эти политики - и не наши герои.

Священномученик Сергий Мечёв написал для нас в 1929 г.: «Любить прошлое, благоговеть перед его святыней, помнить о том, что много людей прекрасно прожили свой век здесь, на земле и оставили нам памятники, по которым мы можем учиться жизни в Боге и подвиге».

Ну что ж, привелось и нам побродить под некропольским снегом, посидеть на лавке в парке и, поставив свечу у раки Александра Невского в Свято-Троицком соборе, прощаясь с Петербургом, снова свернуть на аллею «отеческих гробов».

Станислав Минаков