Бессилие языческого бога

Был ли культ Митры в Древнем Риме
альтернативой христианству?

В Древнем мире религия народа являлась стержнем, на котором держалась мощь
и устойчивость государства, она порождала правовой, политический и научный взгляд на мир. Религиозное противостояние было отражением той войны идей, которую вели между собою развитые цивилизации. Те из них, кто проигрывал в этом противоборстве, были обречены на заимствование у победителя мировоззрения, художественных вкусов, философских и правовых систем.

О язычестве античного мира можно говорить как о своеобразной религиозной системе, связывающей множество разноликих культов едиными принципами отношения людей к миру богов. «У эллинов есть триста способов познания и почитания божества, которое радуется этому разнообразию» (2, с. 247). В этих словах, обращенных к императору Валенту, можно различить гордость за многовариантный характер языческой религиозности.
Существование такой многовариантности обычно служит весомым доводом, чтобы признать религиозную веротерпимость язычества. Но эта точка зрения ошибочна. Языческие культы древности представляли себе мир, вмещавший бесконечное множество богов, но такой религиозный плюрализм не допускал принципиально иных типов поклонения. Язычество, столкнувшись в лице христианства с соперником, не признававшим общепринятых принципов отношения к сверхъестественному, не только инициировало гонения и казни христиан, но и ввело в практику «перевоспитания» пытки как средство заставить своих противников отказаться от исповедуемой веры, что было немыслимо, скажем, в практике средневековой инквизиции.
Вопреки распространенным современным представлениям, отношения между самими языческими культами были также далеки от терпимости - это было жесткое и бескомпромиссное состязание, от исхода которого часто зависело будущее государственного бытия народа, поклонявшегося своим богам.
Развитые цивилизации понемногу осваивали сложные законы непрекращавшейся «войны богов»; более примитивные народы по-прежнему безыскусно считали своего бога неизменным предводителем боевого ополчения. Язычество, видевшее мир, населенный множеством похожих богов, выстраивало их иерархию, невольно оценивая силу и возможности каждого бога, но воинственно отвергало сам принцип иудейского или христианского монотеизма, отстаивавший право на абсолютную истину в вопросе веры.
Заставить чтить своего бога, поставив его на ступень выше подобных ему божеств, - было пределом желаний большинства языческих культов. Рим не стал исключением из этого правила. Утверждая господство своих богов, он хорошо понимал, что завоеванный народ покоряется и смиряется с завоеванием, только переняв культ и отношение к миру у победившей его стороны. Признание римских богов наряду с гражданским и государственным правом становилось важнейшим требованием Рима к побежденным.
С веротерпимостью часто путают практичное отношение к чужим богам как к сложному и опасному оружию, которым следует воспользоваться, не навредив при этом себе.
Многократно описанное древними и современными нам историками принятие в свой пантеон чужих богов проходило совсем не просто, напоминало коллекционирование военных трофеев, а для покоренного народа этот акт означал, что требовалось подтвердить мировоззренческую лояльность, признав для своих богов указанное место в установленной победителями картине мира. В самом Риме поклонение этим богам либо запрещалось, либо предусмотрительно ограничивалось, хотя сдерживание и изоляция иноземных культов становилось невыполнимой задачей при окончательном падении авторитета собственной веры.
Примером борьбы с иными верованиями может служить история проникновения в Рим культа александрийской богини Изиды. Появившийся в Риме во II веке до н.э. и постепенно распространявшийся в народе, он вызывал, с приобретением значительного числа сторонников, ожесточенное противодействие властей. Пять раз давал сенат магистратам предписания разрушать алтари и разбивать статуи Изиды в 59, 58, 53, 50 и 48 гг. до н.э. (2, с.116). Как и любая политика властей, эта линия была подвержена колебаниям: в 43 г до н.э. триумвиры, после смерти Цезаря, собирались, в угоду народу, на государственные средства построить Изиде храм, что предполагало официальное признание ее культа. Однако «в 28 г. до н.э. вводится запрет на воздвижение алтарей александрийским богам внутри священной ограды померия (незастроенная полоса земли по обе стороны городской стены. - Ред. ), а семь лет спустя Агриппа распространяет его на кольцо шириной в тысячу шагов вокруг города» (2, с.117). Император Тиберий в 19 г. н.э., воспользовавшись скандальным происшествием, в котором были замешаны жрецы Изиды, начал «самые кровопролитные гонения, которые когда-либо выпадали на долю последних» (2, с.118). Только после смерти Тиберия его преемник Калигула в 38 г. н.э. построил на Марсовом поле огромный храм Изиде.

Даже в тех немногих случаях, когда включение в пантеон нового бога происходило немедленно, подобное признание не означало согласия власти на распространение этого культа в народе. В 204 г. до н.э., когда Ганнибал еще угрожал Риму, римляне, напуганные повторяющимися дождями из камней, обратились за помощью к Сивиллиным книгам, и оракулы пообещали Риму избавление от врага с помощью Идейской Великой Матери (Кибелы). Священный престол фригийской богини - черный метеорит - был с почетом доставлен в Рим, и в том же году Сципион, переведя войну в Африку, разбил Ганнибала при Заме. Но после знакомства с особенностями культа Кибелы (в честь Кибелы жрецами устраивались мистерии с кровавыми обрядами, в том числе самоистязания, омовения кровью жертв, самооскопления), благодарность властей слишком скоро сменилась настороженностью, и было принято решение - изолировать фригийский культ от народа. Всем гражданам запретили участвовать в оргиях культа и становиться его жрецами. Жрецы-фригийцы, запертые за оградой Палатина большую часть года, проводили свои церемонии на непонятном римлянам языке, устраивая процессии для сбора пожертвований в строго определенные сенатом дни. Всенародные празднества в честь Кибелы римляне справляли по своим древним обычаям. Следов сколько-нибудь значимого влияния этого культа при республике не имеется.
Принято считать, что интерес к восточным культам проявлен Римом в результате ознакомления с новыми учениями во время завоеваний и ростом связей между народами внутри империи. Увеличение контактов победителей и побежденных изменяло, конечно, мир вокруг и много нового привносило в сам римский мир. Но попытки увидеть в этих контактах основную причину бурного распространения религиозных учений и философских систем, сейчас могут восприниматься не иначе как возвращение к суеверию исторического материализма, не желающего признавать, что исторические события разворачиваются по законам, которые не вмещаются в примитивное видение мира.
Завоевания, безусловно, знакомили римлян с новыми культами. Большое число иноземцев, солдат и рабов, являли значительное число их поклонников в Империи. Но эти культы, как правило, были уже известны в Риме, и притом не оказывали практически никакого влияния на самих римлян: «эти таинства существовали в Риме с раннего времени, еще в период республики, но их не замечали и даже относились к ним с презрением» (1, с.160). Перемены наступают, если и не сразу, то, на взгляд их современников, очень стремительно - как будто в одночасье сквозь пробитую брешь в идеологический вакуум Рима начинает затягивать известные и неизвестные религиозные системы Востока. Учения, столетиями дремавшие в самом Риме, оказываются востребованными и извлеченными из своих оград. Культ Кибелы, «прозябавший в безвестности» (2, с. 84) в Риме до прихода Империи, вызывает всплеск интереса у римлян и, как следствие, берется под государственное покровительство при Клавдии. Его предшественник Калигула, как уже было сказано, придает государственный статус культу Изиды, к тому времени уже достаточно популярному в народе.

В этот же период для римлян оказываются притягательными официально не обосновавшиеся до того в Вечном городе, но известные там ранее культы. Персидский бог Митра, упоминание о первых случаях почитания которого в Риме мы встречаем у Плутарха, рассказавшего, что разбитые Помпеем в 67 г. до н.э. пираты совершали посвященные этому богу оккультные ритуалы, как объект массового поклонения появляется в Риме не раньше конца I в. н.э.
Понимая необходимость побед в противостоянии мировоззрений, римляне не смогли уберечь своих богов и вернуть к ним прежнее почтение. Их религия умирала и вырождалась в бессодержательные официальные ритуалы, несмотря на отчаянные попытки восстановить былое. Вместе с религией и почтением к богам из общества уходил знаменитый римский дух и стремление к добродетели. Одну из последних безуспешных попыток восстановления древнего благочестия предпринял император Август. Оказалось, что, окруженные безразличием, римские боги были нужны только власти. Надо ли говорить, что такой союз трона и умирающих богов не имел будущего. Фактически это положение вещей отражало мировоззренческую капитуляцию Рима в его противостоянии с соседними цивилизациями.
В чем же причина интереса римлян к иноземным культам и равнодушия к собственным богам? Тема эта слишком серьезна и требует отдельного обсуждения, но суть происшедшего, как мне кажется, очень емко и точно удалось выразить специалисту в области религий античности и древних восточных цивилизаций Францу Кюмону. Он обратил внимание на то, что в изменившихся условиях жизни римского общества «мораль не имела санкций». Когда отмерла естественная склонность к патриархальному благочестию и развившийся ум не находил убедительных обоснований в вере предков для того, чтобы следовать ранее обожествлявшимся добродетелям - Верности, Мужеству, Благочестию, Согласию, Справедливости, Свободе, - Рим вынужден был признать бессилие своих богов и за поиском духовных основ обратиться к религиозным учениям Востока.
Откликнувшись на это внимание к себе, восточные религиозные учения во II-III вв. н.э. переживают период бурного развития и столь же бурных изменений. Углубляя свое содержание, они вырабатывают сложные доктрины и привносят в свои архаичные формы новейшие философские концепции для удовлетворения религиозных и нравственных потребностей своих современников. За древними культами стоит авторитет традиций и опыта, но в них по-прежнему остались либо «пережитки примитивного натурализма», либо отталкивающие формы магии, которые при помощи философского символизма «можно было замаскировать, но не превозмочь» (2, с. 105). Так, Сулла вводит в Риме культ малоазийской богини Комана Ма, после того, как она явилась ему во сне. Фанатики (именно так называли служителей этого культа) под звуки барабанов и труб, кружась, доводили себя до исступления, ударами меча или топора наносили себе раны, окропляя кровью статую богини, себя и присутствующих, пили ее, чтобы в пророческом бреду начать предсказывать будущее. Секты, испытывая на себе пренебрежение, достающееся выскочкам, имели возможность заимствовать сильные стороны любых религий. Отчаянная конкуренция культов заставляет их стремительно эволюционировать, усиливать нравственные аспекты учений, усложнять свои философские построения.
Христианство, слишком явно побеждавшее в этом состязании религий за души людей, вызывающе не признавало самой системы религиозного отношения язычества к миру. Оно утверждает, что и природный, и духовный мир - создания единого несотворенного, безначального и вечного Бога, а не множества конкурирующих между собой божеств. Благость Бога простирается не на какую-либо ограниченную область мира или группу людей, но на весь мир со всеми находящимися в нем существами. Бог с любовью заботится о жизни и нуждах каждой твари, какой бы малой и ничтожной ни казалась она нам. Главным в жизни человека христианство провозгласило спасение поврежденной первородным грехом его души. Христос открыл людям бесконечную ценность отдельной человеческой личности, души, которая стoит больше всего остального мира - вещественных богатств, государственного могущества, блеска славы великих владык империй Запада и Востока. Свобода достигается не путем порабощения себе подобных, а избавлением своей духовной жизни от рабства греху, от всевластия смерти, которая была умерщвлена Крестной жертвой Богочеловека. Человек - соработник Бога в деле своего спасения, а государство призвано к устроению земной жизни и не может претендовать на бессмертную душу своих подданных.

Эти религиозные принципы не могли не казаться сокрушением основ мира и государственности. Обессиленный Рим, вступая в отчаянное мировоззренческое противоборство с христианством, противопоставляет ему не свой древний национальный культ, но новую религию, основанную на общих для язычников религиозных представлениях о мире: «В ситуации грозившей им общей опасности, некогда соперничавшие культы примирились и стали считать себя частями или, так сказать, конгрегациями одной церкви» (2, с. 252). «Таким образом, отмершие части древнеримского культа были уничтожены, чужеродные элементы, объединившись и видоизменившись в его недрах, придали ему новую силу. Этот неопределенный процесс внутреннего разложения и восстановления незаметно сформировал религию, очень отличавшуюся от той, которую пытался возродить Август» (2, с. 249). Основой и средоточием новых религиозных представлений, отстаивая которые Рим выступил против христианства, стал культ, оказавшийся открытием и надеждой античного языческого мира - культ персидского бога Митры.
Поклонение божеству, именуемому Митрой, восходит к III тысячелетию до н.э., к временам, когда «предки иранцев и индийцев-индоариев составляли один народ, который называют протоиндоиранцами» (9, с.18). «Митра, бывший сначала олицетворением верности договору, стал почитаться как бог войны, сражающийся на стороне праведного и безжалостно уничтожающий нарушителей соглашения. Ему же поклонялись и как великому судье, беспристрастно оценивающему поступки людей, и как солнечному божеству, такому же великолепному, как и солнце, которое он сопровождает высоко в небе» (9, с. 29). Пророк Заратуштра (греческий вариант - Зороастр ), живший предположительно около 1200 г. до н.э., существенно изменил эти древние религиозные представления, призвав своих последователей к поклонению Ахура-Мазде (поздняя форма этого имени - Ормазд , встречается и другое написание Ормузд ). Он провозгласил этого бога, избравшего добро, единственно несотворенным и творцом всего благого (в том числе и подвластных добрых божеств), блюстителем мирового порядка, праведности и справедливости. Ахура-Мазде противостоит Ангра-Маинйу (дословно - Злой Дух, другой вариант названия - Ахриман ), его близнец, выбравший зло. Человек, по мнению Заратуштры, был призван стать союзником доброго бога в общей борьбе со злом, и его посмертная участь теперь зависела не от ритуалов и жертвоприношений, но от количества добрых слов, мыслей и дел. Митра занял в новой иерархии достаточно зависимое положение. Сам Ахура-Мазда создал шесть «великих существ», богов, в свою очередь создавших добрых божеств меньшего ранга (язат ), среди которых и оказался Митра, судивший души умерших на таинственном «мосту-разлучителе», преграждавшим дорогу в рай. Но, начиная с Артаксеркса II (404-359 гг. до н.э.) и его приемников, объектом особого поклонения вместе с Ахурой-Маздой вновь становится Митра (9, с. 99-100).
Изменения в религиозной практике приводят в эпоху последних Ахеменидов и к трансформациям внутри самого зороастризма, внесенных новым течением или, по классификации Мэри Бойс, «ересью» зерванистов (иначе - зурванистов). Они развили учение Заратуштры таким образом, что придали второстепенному ранее божеству Зервану (Зурвану), олицетворявшему время и судьбу, роль верховного бога, породившего Ахура-Мазду и его злого близнеца Ахримана, но не вмешивающегося в борьбу своих сыновей. «В зерванитской форме иранской народной религии, которая была распространена среди мидийских магов, - пишет исследователь манихейства Гео Виденгрен, - Митра занимал очень важное место. Высший бог этой религии, Зерван, является божеством времени и судьбы, который стоит выше любого вмешательства в людские дела. Он - бездеятельный бог. Его сын Ормазд (Ахур-Мазда), сражается с представителем злых сил, Ахриманом (Ангро Майнью), однако в качестве «посредника» между Ормаздом и Ахриманом решающую позицию занимает Митра. Избавление людей зависит от него как от могучего посредника между добром и злом. Таким образом, с его личностью связано центральное в иранской религии понятие спасения. Митра воспринимался в Иране как спаситель, и поэтому получил эпитет избавитель » (6, с. 40).

Культ, который заимствовали римляне под именем митраизма, не был ортодоксальным культом зороастризма , но заключал в себе смесь разнообразных представлений, выявить которые сейчас вряд ли представляется возможным. «Древнейшая персидская религия знала солнечного бога по имени Митра, - описывает ситуацию Якоб Буркхард, - и более позднее учение Зороастра, поскольку не могло совершенно от него избавиться, присвоило ему положение посредника между Ормуздом и Ариманом, Светом и Тьмой. Митра стал первым из небесных язати (через заходящее Солнце) также покровителем царства мертвых; он судил души на мосту Чинват. Но, прежде всего, это был покровитель земли, сельского хозяйства, плодородия, символ которого - бык - с глубокой древности сопутствовал Митре. В Зенд-Авесте сохранились многочисленные обращения к этому богу. Однако будет заблуждением искать в Митре угасающей Римской империи все те же черты этого древнего божества ортодоксальных персов. Позднее, благодаря могучему влиянию вавилонских верований, их Митра стал богом Солнца и главой планетной системы» (1, с. 168). Крупнейший иранист и знаток зороастризма Мэри Бойс по поводу митраизма пишет следующее: «Иранские верования сыграли также роль, до сих пор не совсем ясную, в формировании митраизма. Эта деятельная религия возникла, по-видимому, в Малой Азии в парфянское время и была впоследствии усвоена римскими легионерами, которые распространили ее по всей Римской империи. Проследить историю доктрин митраизма затруднительно из-за скудости письменных источников. Эта религия известна нам почти исключительно по находкам памятников и мест богослужения. Ясно, однако, что она получила свое название от иранского божества Митры…, но религия названная по его именем, являлась, по-видимому, эклектической и включала множество неиранских элементов. Она была обязана зороастризму главным образом, наверное, представлениями о линейности времени истории человечества, а также идеями о личном и мировом спасении. Центральным в митраистской иконографии является изображение Митры, убивающего быка, очевидно, в качестве искупительного жертвоприношения» (9, с. 148-149).
Культ Митры пришел в Рим позже других восточных культов и уже не встретил там серьезного противодействия, хотя археологические находки показывают, что «первые храмы Митре строились за пределами померия» (3, с. 109). Проводником появления Митры в Риме была в основном армия. Активную проповедь нового бога в Риме относят к концу I в. н.э., а II в. стал временем торжества персидских мистерий, «они практически одновременно появляются в Риме, в Карнунте на Дунае, в Декуматских полях. Мы бы сказали - это похоже на внезапно вспыхнувший пороховой след» (3, с. 113).
Какие особенности митраизма помогли ему покорить сердца римлян? Скудость и фрагментарность сохранившихся сведений о митраизме заставляет по большей части давать только предположительные ответы на этот вопрос. Несомненен осуществленный культом мировоззренческий прорыв - митраизм привносит в философию иранский религиозный дуализм, не дуализм духа и материи или разума и чувств, который был известен и до него, но дуализм, обожествлявший одновременно и доброе и злое начало мира, дававший тем самым ясный ответ на вопрос о причинах существовании в мире зла (2, с. 193). Сила воздействия этой идеи на современников оказалась чрезвычайно велика: уже первые неоплатоники вводят ее в свою систему; известно, что Плутарх, благожелательно отозвавшись о митраистском культе, выразил желание его принять (2, с. 194). Важным в митраизме было и то, что языческими культами он воспринимался как «свой»; собирая и объединяя их в рамках общего для язычества взгляда на мир, он не требовал от обращенных бесповоротного разрыва с верой отцов. Немаловажной особенностью митраизма было и то, что он отвечал и на возраставшие в то время в языческом обществе запросы о посмертной участи души.
Однако не только эти свойства помогли обеспечить митраизму первенство среди распространенных в Риме религий и сделать его серьезным соперником христианства. Причиной победы этого культа стало то, что, помимо нового взгляда на жизнь, митраизм привнес в языческий мир и новые основания для нравственности и морали. «Главным образом именно она (мораль митраизма. - Авт. ), - считает Франц Кюмон, - оживив в римском обществе II и III вв. н.э. неутоленные стремления к более совершенной справедливости и святости, обеспечила успех митраистским мистериям» (2, с. 196).
Нравственный аспект был присущ этому культу изначально. Лежащая в его основе идея противостояния чистоты и нечистоты, относящаяся, в том числе, и к внутренней жизни человека, дисциплинировала и возвышала души верующих. Но главное было в той смене ориентиров, которая впервые обоснованно предлагалась языческим верованием - «он ввел на смену преклонению перед плодородной природой новый культ - воздержания» (2, с. 199).
Высшее место в митраистской иерархии богов занимал Зерван, бездеятельный бог, олицетворявший бесконечное время и изображавшийся в виде человека-чудовища с головой льва, обвитого змеей. Силам света, среди которых главенствовал олицетворявший небо Ормазд, противостоят силы зла и тьмы, предводительствует которыми бог Ахриман. Митре, «Непобедимому Солнцу», считавшемуся богом света, справедливости и войны в митраистском веровании отводилась роль посредника, помощника и спасителя людей.
В мире, где шла непрекращающаяся война богов со злом, «борьба между божественным законом долга и советами порочных духов идет и отражается в сердце и совести человека» (2, с. 200), поскольку сам человек «малое подобие Вселенной». Адепт митраизма становился соратником добрых богов, поддерживая их своей чистотой и сопротивлением низменным инстинктивным побуждениям: «сопротивление чувственности было одним из аспектов борьбы против злого начала» (3, с. 184). Участвуя в этой битве, он одновременно обретал помощь и заступничество этих богов и здесь, на земле, и в мире ином, где после смерти Митра, взвешивая его заслуги и грехи, либо отдавал душу в пропасть ада пособникам Ахримана, либо вел ее в эфирные просторы вечного света к престолу Ормазда. Правдивость, преданность, верность и «чувства, близкие к современному понятию чести» ценились и поощрялись в этой религии, которую с уважением перенимали солдаты Рима, чтобы разнести ее по всем областям великой империи.
Триумфальное завоевание Рима персидским культом продолжалось. «В конце второго века более или менее осторожная снисходительность, которую проявляли цезари к иранскому культу, внезапно сменилась активной поддержкой» (3, с. 118). Уже Нерон принимает посвящение от магов, привезенных к нему армянским царем Тиридатом. Много шума наделало обращение в митраизм и участие в кровавых обрядах Коммода. «Вместе с императором» оказываются и высшие сановники империи - «трибуны, префекты, легаты, а позднее самые лучшие и славные люди государства часто фигурируют в посвятительных надписях» культа (3, с. 114), содержащих благие пожелания утвердившему эту веру властителю. Буркхард считает, что поклонником Митры мог быть император Аврелиан (1, с. 174-175).
Уже с самого начала III в. во дворце Августов появляется официальный представитель культа - жрец непобедимого Митры Августова дома. В 307 г. н.э. Диоклетиан, Галерий и Лициний во время торжественной встречи в Карнунте на Дунае посвятили Митре храм, признав его покровителем их власти. «Могущество Митры стало таким, что в какой-то момент показалось, что он почти затмил своих восточных и западных соперников и единолично царит над римским миром» (3, с. 191).

Окончание следует

Сергей СЕМЕНИХИН

ПРАЗДНИК МИТРЫ

Римские статуи тетраморфа (Львиноголовый Митра, Митраический Сатурн, Зерван-Время, Митра-Фанес) В изображении бога Митры совмещаются 4 тела: человека, льва, птицы и змеи.

«Митра» в переводе означает Верность и Клятва. С ним связаны всякие договоры, клятвы, за нарушение которых Митра карает отступника. Он - страж порядка, призванный охранять законы этого мира и следить за их исполнением. Всевидящий и Всеслышащий Митра ведет счет поступкам человека, и на посмертном суде он выступает его «прокурором». Он не терпит лжи ни в чем и требует наказания или награды строго по закону, выдавая каждому его жребий.
Митра не только наблюдает за равновесием и справедливостью во всех трех мирах, он еще - победитель хаоса и тьмы. Горе тому, кто нарушит договор, святость которого хранит этот Изед. Священным животным Митры всегда был конь, его обычно изображают всадником или правящим колесницей.
Этот праздник отмечают на выходе Солнца из знака Стрельца. Зажигается 21 огонь по числу авестийских знаков Зодиака.

Митра , в древнеперсидской и древнеиндийской мифологии бог договоров и дружбы, защитник истины. Митра являл собою свет: он мчался на запряженной четверкой белых лошадей золотой колеснице-солнце по небу. У него было 10 000 ушей и глаз; мудрый, он отличался отвагой в бою. Этот бог мог благословлять почитавших его, даруя им победу над врагами и мудрость, к врагам же не проявлял милости. Как бог плодородия, он приносил дождь и вызывал рост растений.

МИТРАИЗМ — религия, связанная с поклонением богу Митре.

На рубеже I в. в др.-иранской религии зороастризме постепенно на первый план выходит культ бога Митры, который считался одним из ближайших помощников Ахура Мазды (божества добра в зороастризме).

Именно в форме МИТРАИЗМА зороастризм был распространен от Средней Азии и Северной Индии вплоть до Атлантического океана.

Особой популярностью эта религия пользовалась в пограничных районах Римской империи, где стояли римские легионы, солдаты которых были приверженцами культа Митры; считалось, что он приносит им победу.

Сохранились остатки многочисленных святилищ (митреумов) вблизи римских лагерных стоянок, на которых можно встретить надпись — «Непобедимому богу Солнца Митре».

Представление о Митре особенно развито в «Михр-Яште» — одном из самых длинных и известных гимнов Авесты.

В Иране Митра выступает как личностное божество, охраняющее всеобщий порядок, который требует соответствующего поведения человека: следование моральным нормам, праву, почитание богов.

Главная цель жизни человека — помощь Ахура Мазде и Митре в борьбе со злыми силами. Человек сам выбрал между добром и злом, беря ответственность за этот выбор.

Основой этики праведника являются добрые мысли, добрые слова, добрые дела.

Бог Митра в древнеиранской мифологии связан с идеей договора, посредничества, согласия, клятвы и дружбы. В то же время он бог войны, сражающийся на стороне праведника, безжалостного по отношению к нарушителям закона и согласия.

Митра охраняет государственные границы, что отражало консолидацию племенных союзов.

Одновременно он Бог Солнца, света.

Считалось, что Митра начинает свой небесный путь как Бог Солнца с мифической горы Хары.

Ему приносят в жертву белое животное, дикий рис, кипяченое молоко, мясо, сваренное на пару.

Так же, как и в зороастризме, большое значение в МИТРАИЗМЕ играл акт истолчения хаомы (вид растения) и приготовления ритуального напитка, который гарантирует бессмертие верующим.

В честь Митры совершались различные культовые действия, большей частью в подземельях, где археологи находят остатки алтарей.

Праздники, посвященные Митре, были очень пышными.

Сохранилось множество древних изображений Митры.

Чаще всего его представляли в виде человека с головой льва или как убивающего быка.

Митра - едва ли не наиболее известный бог иранского пантеона, которого почитали в разные эпохи и разные народы. Ему посвящен один из древних и наиболее пространных гимнов Авесты:

Ахура Мазда молвил Спитаме Заратуштре: «Таким я создал Митру, Чьи пастбища просторны, Что тех же он достоин. Молитв и восхвалений, Как я, Ахура Мазда.

Страну разрушит подлый, Тот, кто не держит слова, Он хуже ста мерзавцев Благочестивых губит…»

Слова поистине пророческие. Действительно, подлость и неисполнение негласного общественного договора отдельными людьми, группами или социальными прослойками губит страну, ведет народ к бедам и лишениям, потере нравственных основ.

Митра - бог договора, согласия, мирового соглашения (и мирного, пожалуй, тоже). «Культ Митры получил чрезвычайно широкое распространение, - писал В.Н. Топоров, - образ Митры внедрился (в непосредственном или косвенном виде) в самые разные культурно исторические традиции и религиозно мифологические системы». В природных явлениях Митре всегда сопутствует Солнце; он даже предшествует солнечному восходу и остается после заката:

Он первый из небожителей [язатов]

Поднимается над вершиной Хара [горы],

Предшествуя бессмертному, быстроконному Солнцу;

Первый овладевает

Прекрасными - золотистыми высями

И оттуда, могучий,

Обозревает все арийские жилища.

В наибольшей степени в данном случае образу Митры соответствует понятие света. О том же свидетельствует и другой отрывок:

Он шествует после заката Солнца, Широкий, как земля, Касается обоих концов этой обширной, Выпуклой, бескрайней земли, Обозревая все, что есть между землей и небесами.

Но природа в глазах Заратуштры является отражением человеческих качеств; душа человека отражает явления природы; существуют неявные соотношения духовного мира людей с окружающим миром природы. Вот и Митра соединяет в себе воплощение света, договора, процветания природы и благоденствия людей:

По правую руку его идет

Добрый, праведный Сраоша [Послушание];

По левую - высокий,

Сильный Рашну [Правда];

Всюду, вокруг него,

Идут воды и растения,

Фравашай [Духи] праведных.

Однако Митра покровительствует не только мирному договору, но и справедливой войне:

Он разжигает битву, Он стоит среди битвы… Сносит головы Солгавших Митре людей.

В некоторых случаях Митра уподобляется Совести, или, вернее, Духу Совести, который присутствует в каждом человеке и сказывается на его поступках, определяя его судьбу:

Если солжет ему

Глава ли дома,

Или глава общины,

Или глава области,

Или глава страны,

То Митра воспрянет,

Гневный и оскорбленный,

И разрушит он и дом,

И общину, и область, и страну

Чистота помыслов, верность своему долгу, своему слову, своим обещаниям и клятвам - все это необходимо свято чтить и исполнять. И прежде всего это относится к тому, кто властвует над другими людьми, ибо от него зависит и их судьба. Митра покарает отступника, а также всех, кто вместе с ним. Он - олицетворение справедливости.

Восходу Солнца предшествует свет, от которого вспыхивают облака и белоснежные вершины гор. Постижению истины, достижению высшего блаженства предшествует духовная чистота, стремление к правде и справедливости, иначе говоря - служение Митре. «У некоторых иранских народов, - писал И.С. Брагинский, - почитание Митре полностью ассоциировалось с культом Солнца, и слова «Михр», «Мира» (восходящие к древнеиранскому имени Митры) стали означать просто «солнце». Поклонение Митре распространилось и за пределы иранского мира, послужило основой таинственных культов религии римских легионеров - митраизма, разнесенного ими по всей Западной Европе и соперничавшего с ранним христианством».

В сравнительно поздних произведениях искусства Митру изображали в виде юноши воина, убивающего быка. Это ритуальное убийство обеспечивало победу добра и справедливости над темными враждебными силами. Во времена Древнего Рима культ Митры сопровождался мистериями, от участников которых требовалось пройти ряд испытаний голодом, жаждой, болью, холодом (в пещерных святилищах). Днем рождения Митры считалось 25 декабря, когда начинает прибывать световой день (считается, что в соответствии с этим праздником был принят и день рождения Иисуса Христа). А римские легионеры чтили в образе Митры прежде всего, по видимому, верность долгу, присяге. Эта вера помогала им держать строгую воинскую дисциплину, действовать в сражениях согласованно, что и определяло во многом их победы, тем более что Митра, по преданию, встречал душу погибшего в царстве мертвых и вершил над ней правый суд.

До появления учения Заратуштры Митру чтили высоко, ему определяли земные владения и посредничество между людьми и божествами. «Один из наиболее интересных эпитетов Митры, - писал В. Н. Топоров, - «выпрямитель линий (границ)» не только намекает на возможную примиряющую роль Митры при спорах о границах, но в конечном счете - позволяет, очевидно, восстановить для него более древнюю функцию царя жреца, принимающего участие в ритуальных изменениях, которые подтверждают следование универсальному закону, правде. Существенна посредническая роль Митры, функция различения добра и зла, правды и лжи. В этом смысле Митра - божество, определяющее некую морально нравственную границу». И хотя Заратуштра, исповедовавший культ единого главнейшего Бога, отвел Митре сравнительно скромное место в своем пантеоне, в последующем культ Митры возродился во всем блеске. Все таки правда, честь, справедливость - это те опоры, на которых держится общество.

МИТРА - Бог верности, клятвы, порядка и справедливости. Бог Света Души.

В иранской мифологии один из самых известных верховных богов.
Мощная универсальная частота. Работает на все возможные ситуации, на реализацию Намерения. Приносит необходимые знания.

Суть частоты - честность, открытость и справедливость.
Это энергия Воина, Учителя, Наставника, направляющего любую деятельность человека в правильное русло.

Способствует развитию воли, намерения и осознания.
Развивает ясновидение и яснознание.
Работает на широкий спектр ситуаций. Особенно там, где необходимо проявление порядка, соблюдение закона и справедливости, как в личных отношениях, так и в общественных делах и объединениях.
Частота используется как для собственного развития, так и для помощи другим.
Прекрасный оберег для всей семьи.
Хорошо помогает в защите и очищении пространства, заполняя его золотым светом и осознавая его кристальную чистоту. Это же используется при необходимости поддерживать пространство во время любой другой работы - от психологических сессий до медицинских сеансов. Помогает в реализации Вашего личного намерения.
Снимает некротические привязки.
Эффективно используется в экзорцизме для избавления от одержимости.

Если Вас кто-то обидел или поступил несправедливо, обратитесь к Митре, и он обязательно поможет Вам с позиций Космических законов справедливости. Ваш запрос может решиться легко и просто, а может и каким-то своим неожиданным способом. Например, вы вдруг поймете причину возникновения той или иной ситуации… Или осознаете, какие действия необходимо осуществить для того, чтобы ваше желание исполнилось… Или уясните, какие ваши мысли мешают получить желаемое… Или, наконец, постигните будущий результат, который вам гарантирован вследствие вашего желания… В любом случае, работа данной частотой изменит ваше сознание, ваша жизнь станет более осознанной, а следовательно и более гармоничной.

АСТРАЛЬНЫЙ КУЛЬТ МИТРЫ-ВАРУНЫ

В Римской империи, до провозглашения христианства официально одобряемой религией, наибольшее значение и распространение имел культ Митры. Митра в тех странах, откуда «он был родом», - в Персии и Индии - был богом правосудия, соглашения и таковым почитался во все времена. Согласно Плутарху и Ксенофонту, персидские цари, присягая, клялись Митрой. Несколько царей Понта, восток Малой Азии, (с 280 по 62 гг. до н.э.) носили имена Митридатов. Культ Митры распространился из Вавилона через Малую Азию и по всей Римской империи от Сирии до Британии. В святилищах Митры всегда присутствуют изображения Знаков Зодиака и планет, а жрецы именовали себя «Последователями астрологии».
Запад с культом Митры воспринял весь зороастрийский мир, из-за чего Митру отождествили с Солнцем (под именем Михр). Удивительно, но даже в Индии, куда бежали потом от мусульман остатки приверженцев зороастризма, этих бывших магов считали потомками солнечной династии, тогда как самих себя индусы относили к лунной династии царей. Причину этому можно видеть не только в центральной роли огня в ритуалах магов, но и в истории самих ариев, религия которых была для Индии привнесенной с севера. Коренное темнокожее население Индостана прочно отождествляло себя с темнокожими предками южной Азии, а арицев - со светлокожими северянами.
Давайте сначала посмотрим на истоки культа Митры на Востоке, а затем уже вернемся к его культу в Европу. Для культа Митры характерно испытание человека огнём. Митра считался правителем пупка, прямой кишки. Он управлял местами злобы, ненависти, смерти. Кроме того, Митре совершали ритуалы ради достижения Небесной жизни. Поскольку Митра считался одним из сыновей космического пространства (Адити), он является олицетворением одной из планет. Своими характеристиками он связан со Знаком Скорпиона и может олицетворять, таким образом, планету Марс и центральную звезду Скорпиона Антарес, сияющую редким красноватым оттенком.
Митра - «Дружба», «Дружеский договор». Митра следит за виной и её отсутствием, карает за грехи, является господином истины, руководит социальным порядком и даже моральным. Он обладает, вместе с Варуной, способностью к чудесным превращениям и вечно юной возбуждающей силой. Очень часто в гимнах Вед эти сыновья Адити появляются совместно и им отдается область производительной силы - яички вселенского Человека.
Варуна - главный из шести Адитья, считающийся в поздней традиции «врачевателем» богов. Варуна наставляет богов, и они следуют его советам. Он - самодержец и царь над богами и людьми. К людям Варуна строг и не столько дарует им блага, сколько следит за ними и защищает их от злого начала, от злых снов, освобождает от страха, сторожит мысли людей, выступает против несправедливости, болезней, смерти, колдовства и даже дарует долгую жизнь. Варуна - хранитель высшего закона, мирового порядка, истины. Он их гарант. Он ищет виновных, карает верёвкой или петлёй и отпускает грехи. Главное качество Варуны - мудрость, а основной связанный с ним мифический сюжет - космические воды во всём их многообразии и клятва на воде. Варуна изливает космические воды, освобождает потоки, прокладывает им путь, наполняет море водой, наблюдает течение рек. Варуна - это владыка кармы, судьбы и закона Сатурн, кольца которого становятся в мифе петлями. Варуна находится в нёбе рта, дает возможность ощущать вкусы, рождает продукты питания и лакомства.
Оба этих Бога воплощают собой справедливость и закон и оба связаны с клятвами и испытаниями. Б.Ван-дер-Варден пишет: «Бог Митра, или Митрас, был во все времена могущественным соперником Ахура Мазды». На самом деле они никогда не соперничали, а шли рука об руку, иногда меняясь своими ролями. Например, в «Авесте» функция огненного испытания перешла от Митры к Ахура Мазде (Асуре Мудрому, что абсолютно тождественно Варуне), а пограничные договоры, подтверждаемые клятвой Митре, оказались связаны с водами рек, которые часто служили естественными границами между племенами. Ясна 34: «Затем твоему огню, о Ахура, могущественный судия, мы желаем быть для верующего человека ощутимо приятным, о Мазда, а для враждебного человека видимо болезненным, согласно мановению твоей руки». Но нельзя сказать, что зороастрийцы сильно ошибались насчет связи Сатурна с огненным элементом. Весь мир происходит от огня, точнее, от теплового начала, границы которого совпадают с современной орбитой Сатурна. Гимн «Авесты» описал это так: «Благотворным я познал тебя, о Мазда Ахура, когда я увидел тебя первым при рождении мира, когда ты совершаешь дела и определяешь им воздаяние, зло за зло и добро воздаешь за добро, своею властью в конечной поворотной точке творения». В центре зороастрийского ритуала находится огонь, и закономерно высшим божеством признается стоящий первым в процессе творения Ахура Мазда. Позднее, два равноправных культа, Митры и Ахура Мазды, приняли форму зерванизма-митраизма. На первое место встал образ Зервана - Бога Времени. Это еще одна ипостась Сатурна, отмеряющего время жизни, определяющего каждому созданию его время и место.
Понимание культа Митры-Варуны может раскрыть тайну одной из фраз апостола Павла: «Огненного испытания не пугайтесь». Не исключено, что именно усилиями Павла, посвященного в мистерии Римской империи, принципы митраизма (вместе с митраистскими общинами) трансформировались в христианские. Известно, что впервые собрания стали называться «христианами» в Антиохии, а ведь именно этот город был известен своим митраистским культом. Павел утвердил свой авторитет в этом городе, и с этого началась его карьера.
Византийский император Юлиан, получивший от христиан эпитет «отступник», был приверженцем этих персидских мистерий, о чем свидетельствует написанный им «Гимн царю Гелиосу». Культ Митры имел множество храмов и святилищ по всей империи, и основной контингент поклонников Митры составляли легионеры. Митра был божеством воинской доблести и братства. Такие качества уместны для божества Марса и особенно ярко подчеркивались еще со времен составления «Авесты»:

Взывают к Митре ратники,
Склонившись к конским гривам,
Прося себе здоровья,
Коням в упряжках силу,
Прося способность видеть
Врагов издалека,
И чтобы побеждать им
Врагов одним ударом,
Всех недругов враждебных
И каждого врага .

Однако большую загадку доставляют исследователям изображения Митры в римских святилищах - в них Митра всегда убивает быка. Астрологический ключ к ней дает всё тот же Марс, который управляет не только Скорпионом, но еще и Овном. А Овен имеет более прямое отношение к солдатам. В греко-римской астрологии над созвездием Овна был помещен образ Персея - смелого юноши, отрубившего голову Медузе Горгоне. Именно Персей олицетворяет мужественный, героический аспект Знака Овен. Причем Персей расположен как бы сверху и над Тельцом - именно так, сверху над быком, в святилищах изображен Митра! Взгляд Медузы Горгоны был способен любого превратить в камень. Это аллегория огрубляющего воздействия Луны. В Тельце Луна экзальтирует, набирает силу, а в Скорпионе она падает - поэтому роль убийства Горгоны принадлежит Митре-Скорпиону. Собственно, над самим Скорпионом этот сюжет повторяется: там Геркулес встает на колено, чтобы поднять над головой Лернейскую Гидру (помещенную под лунным созвездие Рака) и одержать над ней победу.

Источник интернет.

Во время реконструкции павильона для игры в крикет в Восточном Лотиане, где ранее располагался римский форт, были обнаружены в хорошем состоянии два каменных блока, бывших частью алтаря бога Митры. Ценность находки заключается в том, что так далеко на север Европы, в Шотландию, культ Митры, судя по прежним археологическим находкам, не доходил.

На боковых сторонах одного из алтарных камней изображены лира и грифон, а также кувшин и чаша. Передняя часть содержит надпись, которая свидетельствует о том, что алтарь посвящен Митре.

На другом камне изображение четырех женщин, которые символизируют времена года. Об этом можно догадаться по украшениям на их головах: весенние цветы, летняя листва, осенние плоды и зимний головной убор. В центре каменного блока вырезан лик солнечного божества в короне с лучами. В месте расположения глаз, рта и лучей имеются многочисленные отверстия. Предположительно, с обратной стороны помещался светильник.

Надпись под фигурами женщин сильно испорчена. По одной из версий, там было выбито имя человека (скорее всего, римского центуриона), посвятившего алтарь божеству, и имя Бога. Под надписью остались следы белой и красной краски. Свидетельство того, что изначально алтарь был ярко раскрашен.

Митра — древнеиранский мифологический персонаж, связанный с идеей договора, а также бог солнца. Его имя восходит к индоевропейскому корню mi-, mei- , имеющему отношение к идее посредничества, обмена (и меры), закономерности, согласия, состояния мира, дружбы, симпатии. Культ Митры имел широкое распространение и повлиял на самые разные культурно-исторические традиции и религиозно-мифологические системы.

"Историки почти единодушны во мнении, что индоевропейская культура повлияла на зарождавшиеся древние религии, — свидетельствует Жеральд Мессадье в книге "История дьявола". — Благодаря географическому положению и высокой политической организации, она не могла не оказать воздействие на формирование большинства вероисповеданий Ближнего Востока и восточного Средиземноморья. И иудаизм после Исхода не избежал подобной участи так же, как христианство и ислам".

Тема Спасения отчетливо проявляется в дозороастрийском мифе о Митре, которому, подобно Иисусу Христу, отведена роль Спасителя. Божественный младенец Митра также родился в гроте, когда на небе появилась необыкновенно яркая звезда. На небесах Митра занимал место между двумя богами-антагонистами, Агура-Маздой и Ариманом, или Ангро-Майнью. Между Добром и Злом. Митра заменил бога Вишну, который в существовавшей до Заратустры религии почитался как Спаситель мира. Когда боги и демоны затевали свару, угрожая уничтожить не только землю, но и весь космос, Вишну прикрывал его своим телом, спасая мир.

Французский историк Эрнест Ренан как-то даже сказал: "Если бы христианство было остановлено в своем развитии каким-то смертельным недугом, мир обратился бы к культу Митры". Особым почитанием культ Митры пользовался у римских легионеров. Дольше всех языческих культов он сопротивлялся христианству. Наибольшее количество памятников, воздвигнутых поклонниками Митры, относится к 376 и 377 годам.

Главный эпизод мифов о Митре — умыкание небесного быка и принесение его в жертву, судя по всему, по приказу Солнца. Принесение в жертву быка происходит в пещере перед лицом Солнца и Луны. На космическую структуру жертвоприношения указывают 12 знаков зодиака или семь планет, а также символы ветров и четырех времен года.

Самое первое упоминание о мистериях Митры в античном мире встречается у Плутарха около 70 года до Рождества Христова. Плененным Помпеем киликийские пираты, как пишет историк, "тайно совершали мистерии Митры" и распространили этот культ на Западе. Культ Митры постепенно входил в моду и только во II веке, мастерски организованный по типу таинств, столь популярных в Древней Греции, достиг поразительного успеха.

"Что касается распространения митраизма, то оно было внушительным: от Шотландии до Месопотамии, от Северной Африки и Испании до Центральной Европы и Балкан. Большинство святилищ было обнаружено в древних римских провинциях — Дакии, Паннонии, Германии (культ, по-видимому, не проник в Грецию и Малую Азию). Однако следует помнить, что в каждое культовое сообщество принимали не более сотни приверженцев. Следовательно, даже в Риме, где в определенный момент существовало сто святилищ, количество адептов не превышало десять тысяч человек", — пишет большой знаток вопроса философ Мирча Элиаде в своем трехтомном труде "История веры и религиозных идей".

Сходство митраизма с христианством было настолько поразительным, что христианские теологи Иустин и Тертуллиан усматривали в нем сатанинскую имитацию и плагиат. В культе Митры было крещение, евхаристия, агапы (вечери любви у первых христиан), покаяние, искупления, помазания. Его часовни внешне походили на небольшие церкви. Митра устанавливал между посвященными братскую связь, в чем позднейшие исследователи видели тогдашний "вызов времени". С христианским причащением роднило и таинство чаши, вечерние собрания в "пещерах" и маленьких молельнях.

В чем-то митраизм напоминал позднейшее франкмасонство. В обществах его приверженцев существовали степени посвящения, их порядок, а также последовательные испытания (инициация), включавшие в себя почти десятидневный пост, испытания страхом и бичеванием (флаггеляцией). Адепты бога-спасителя верили в бессмертие посвященных, в рай для чистых душ, что обнаруживает сходство с более поздним учением христиан-еретиков катаров (или альбигойцев) и, отчасти, с философией китайских отшельников-даосов.

Многие римские императоры из политических соображений поддерживали митраизм. Диоклетиан в 307 или 308 году посвятил алтарь Митре, "благодетелю империи", в Карнунтуме — столице римской провинции Паннония. Победа Константина над Максенцием при Мильвийском мосту в 312 году решает вопрос о дальнейшей судьбе митраизма. На очень короткое время он снова возникает при правлении Юлиана Отступника. Этот император-философ объявил себя митраистом. После его смерти в 382 году последовал период веротерпимости, но уже в том же 382 году эдикт императора Западной Римской империи Флавия Грациана положил конец официальной поддержке митраизма.

Далее Мирча Элиаде отмечает особенности культа Митры и причину его исчезновения: "Митраизм был почти исключительно тайным культом воинов; его распространение соответствовало продвижению легионов. То немногое, что нам известно о посвятительных ритуалах, скорее напоминает инициации индоевропейских мужских союзов, нежели египетских или фригийских мистерий. Митра был единственным богом мистерий, который "не познал смерти". К тому же митраизм — единственный среди прочих тайных культов — не допускал участия женщин. А в эпоху, когда участие женщин в культах достигло невиданных ранее масштабов, такое существенное ограничение делало затруднительным, а то и вообще невозможным обращение мира в митраизм".

Павел Глоба

Митра — одно из древнейших божеств индоиранского пантеона. Культ Митры оказал огромное влияние на духовную эволюцию многих народов индоевропейской группы. Отголоски гордого имени грозного некогда божества до сих пор звучат в различных языках, а морально-этические установки, лежащие в основе митраизма, и по сей день являются основополагающими принципами устройства человеческого общества.

АРИЙСКИЙ МИТРА

Время возникновения культа Митры современная наука определяет 2—3 тысячелетием до нашей эры. Имя этого божества стало священным еще до разделения индоиранской общности на две ветви ариев — индусов и иранцев. В двух древнейших религиозных памятниках индоевропейцев — в иранской Авесте и индийской Ригведе Митре посвящены целые гимны, в коих воспевается его справедливость, воинский дух, «всеведение» и неустрашимость. Согласно Авесте, основная функция Митры заключается в объединении людей, создании устойчивой социальной структуры, внутренние отношения в которой подчинены строгому порядку, установленному разумом. Честность, правдивость, верность данному слову — те нравственные критерии, которыми оценивается прочность взаимоотношений в семье, общине, государстве и прочих объединениях людей, впервые получили религиозно-этическое осмысление в культе всевидящего Митры — божества справедливости и закона, пристально наблюдающего за всеми формами социальных взаимоотношений. Обстоятельством, регламентирующим человеческие отношения, во все времена являлся договор. Человек и стал человеком лишь тогда, когда сумел найти взаимопонимание с себе подобными. В этом смысле, Митра, чье имя переводится с авестийского языка как «договор», а с санскрита как «друг» (т.е. второй участник договора), является божеством социальной, можно даже сказать, государственной важности. Персидские цари клялись именем Митры, а римские императоры почитали его как "хранителя империи".
Культ Митры получил широчайшее распространение на территории Римского государства времен империи, и в определенный момент мог даже перерасти в мировую религию. Ex Oriente lux ("с Востока свет") — говорили римляне, и эта фраза вполне при¬менима к воспринятому ими восточному культу солнечного бога Митры. Своего высочайшего взлета религия Митры достигла в Римской империи III—IV вв., но родина сего лучезарного божества находится далеко от самых крайних пределов Римского государства. Корни митраизма теряются в глубинах истории индоевропейской общности, а география возникновения и распространения этого культа соответствует географии расселения арийских народов. Родина Митры — та самая страна, которую индусы называли Арья Варта, а иранцы — Арьяна Ваэджа, что в обоих случаях означает "Арийский простор". Индоевропейцы чтили его как защитника праведных и бога-охранителя стран, "где почитают Митру", считалось, что именно от него зависит спокойствие государственных границ, а значит, возможность процветания и мирной жизни. Согласно авестийской традиции, Митра во всеоружии облетает на своей золотой колеснице арийские просторы и следит за поддержанием мира и соблюдением договора.
Поддержание мира между племенами и народами может основываться лишь на доверии и верности договору, заключенному между старейшинами или вождями. Святость данного человеком слова ценилась древними законодателями превыше всего. Индоевропейцы признавали два рода обязательств — клятву и договор. Небесными покровителями Закона считались Митра и Варуна. Варуна был божеством клятвы, произнесение его имени скрепляло данное человеком обязательство и делало его ответственным не только перед людьми, но и перед взятым в свидетели божеством. Имя Варуны восходит к индоевропейскому корню «вер» («связь»), отсюда же и русские слова «вера», «верность». Имя Митры, который, как уже говорилось, был божеством договора, происходит от индоевропейского корня «мей», что означает «меняться», «договариваться», «дарить». Очевидно, к имени "Митра" восходит и русское слово "Мир", в чем явно проглядываются весьма древние представления о миротворческой и договорной функции этого божества.

В Ригведе подчеркивается, что милосердный Митра миролюбив, дружественен по отношению к людям, он приносит богатство, дарует защиту и свое покровительство тем, кто обращается к нему с молитвами. Древние индусы видели в образе этого божества некоего небесного примирителя, того, кто способен установить мир, объединить разобщенных людей в единое целое и укрепить их взаимоотношения договором. Этот договор имел прямое соответствие с универсальным космическим законом Рта (аналог перс. Арта), являющимся воплощением вселенской Истины. Неслучайно Митру называли Господином Истины, поскольку именно он, в представлениях древних индийцев, являлся той силой, которая упорядочила Хаос и установила единый для всего мироздания космический закон — Истину. Все, что есть в этом мире — движение солнца, дуновение ветров и течение вод, жизнь людей и животных, произрастание растений — все регулируется посредством Истины (Рта). Истину Рта установили адитьи Митра и Варуна, в обязанности которых входит поддержание мирового порядка. Они следят за поступками людей и контролируют их соответствие Истине, верных своему слову добропорядочных людей они награждают крепким здоровьем и счастливой жизнью, лжецов же и нарушителей договора жестоко карают.
Но лишь злодеи и клятвопреступники могут опасаться божьего гнева — для других людей Митра не представляет никакой угрозы. В понимании индусов Митра — один из самых благорасположенных к человеку небожителей, и не случайно имя Митры в переводе с древнеиндийского означает «Друг». Говоря об этом, невозможно обойти стороной этимологию русского слова «Друг», само звучание коего содержит в себе нечто противоположное понятию дружбы. Обращение к авестийскому языку, не менее древнему, чем санскрит, проливает свет на эту проблему. В Авесте "Друг" или "Друдж" означает "ложь" и является именем одного из самых страшных демонов-искусителей. «Другвант» или «дружбан» переводится с авестийского языка как «приверженец зла», «обманщик», «лжец». В русском языке, также принадлежащем к группе индоевропейских языков, изначально слово "друг" понималось в том же контексте, что и в авестийском, оно означало "другой", "иной", "чужой". Со временем произошла подмена смыслового содержания этого слова и теперь, говоря «Друг», мы, сами того не ведая, произносим имя демона лжи, коварства и обмана, тогда как древние индусы, говоря слово "друг", произносили имя Митры. Подобную инверсию вряд ли можно считать случайной. Забвение религии Митры — бога чести, верности и справедливости, привело к тому, что в отношения между людьми проник дух подлости, обмана и лжи.

В противовес Лжи или "Другу" в Авесте выступает "Аша" (перс. Арта) — истина, правда, справедливость. Аша воплощает собой закон космического порядка, гармонии, поддержанию которого на земном уровне и служит Митра — «договор», являющий¬ся высшей формой взаимопонимания и доверия между людьми.
Наиболее древними сведениями о Митре располагают тексты Ригведы и Авесты, в частности, "Михр-Яшт". Договорная функция Митры представлена в этом гимне во всей полноте. "Михр-Яшт" подчеркивает важность договора, как единственно приемлемой формы взаимоотношений между людьми. Значимость данного человеком слова возводится в ранг Закона, что выражается в следующей формуле:

Двадцатикратно слово
Между двумя друзьями,
Согражданами между —
Оно тридцатикратно,
Сотрудниками между —
Оно сорокократно,
Между женой и мужем —
Пятидесятикратно,
Меж соучениками —
Шестидесятикратно,
Ученика с учителем —
Семидесятикратно,
А между зятем с тестем —
Восьмидесятикратно,
И девяностократно
Между собратьев двух,
Между отцом и сыном
Стократен договор.
Тысячекратно слово
Меж странами двумя,
И мириаднократно —
Маздаяснийской Веры.

В «Михр-Яште» Бог-Творец Ахура-Мазда так говорит пророку Заратуштре: "Нечестивцы, которые лживы по отношению к договору, приводят к гибели всю страну... Никогда не нарушай договора, о ты, из рода Спитамов, независимо от того, заключил ли ты его с носителями лжи или обладающими правдой последователями истинной веры, ибо договор имеет силу и в отношении носителей лжи, и в отношении носителей правды". В гимне Митре, который является одним из самых больших по объему яштов Авесты, говорится о том, что Митра следит за соблюдением соглашений тысячью ушей и десятью тысячами глаз. Но Митра не просто следит — он жестоко карает нарушителей договора. Именно это обстоятельство имели в виду древние персы, которые, по словам Геродота, имели обычай призывать великого Митру в свидетели при заключении договора.
В представлении зороастрийцев, лжецов и клятвопреступников Митра карает мечом и огнем. Огненные ордалии — уникальный по величию замысла способ разрешения споров, мог возникнуть лишь в умах мужественных огнепоклонников. Выяснение истины в древнем Иране происходило примерно следующим образом: между двумя зажженными поленицами дров устраивался "огненный" коридор, сквозь который должен был пройти участник спора для того, чтобы доказать собственную правоту. Если он оставался жив, считалось, что Митра принял его молитвы, и сохранив испытуемому жизнь, тем самым свидетельствует о его правоте. Эпос Фирдоуси "Шахнаме" подробно повествует о подобном прохождении огненных ордалий героем Сиявушем.

История донесла до нас сведения о не менее серьезном испытании на честность путем выливания на грудь человеку, подвергавшемуся ордалии, расплавленного металла. Через подобное "горнило" прошли знаменитые зороастрийские первосвященники Кирдер, Адурбад и Ардавираз. Первый — для того, чтобы разоблачить лжепророка Мани, второй — для того, чтобы доказать истинность зороастрийской веры в споре с христианскими апологетами, третий — для того, чтобы доказать свою чистоту, прежде чем погрузиться в мистический транс, в котором ему открылись законы рая и ада. Великие первосвященники, призывая Митру в свидетели, выдержали с честью испытание расплавленной медью, температура плавления которой составляет 1000°С. Согласно зороастрийской эсхатологии, река расплавленного металла ожидает каждого человека в конце времен. В этой реке человечество очистится от своих грехов, но для праведников она покажется парным молоком, и они пройдут сквозь нее безо всякой боли. Те же, кто прошел сквозь огненные ордалии при жизни, очистившись, ступят после смерти на мост Чинват освобожденными от грехов, и Митра, в чьи обязанности входит также и посмертный суд над душами усопших, откроет перед ними врата Царствия Небесного.
Митра — Бог-Судья. Он, взирая на нас с высоты небосвода, судит людей как при жизни, так и по ее окончании. Огнепоклонники видели в нем того, кто взвешивает добрые и злые дела, совершенные человеком при жизни, и выносит приговор на посмертном судебном процессе, в котором также принимают участие Рашну и Сраоша — зороастрийские божества, выполняющие функции прокурора и адвоката соответственно. Авеста подчеркивает священную миссию Митры, способного различать Добро и Зло. В определенном смысле он определяет некую морально-нравственную границу, преступая которую, человек становится служителем лжи и тем самым навлекает на себя гнев Митры. Митра — это совесть. Наличие или отсутствие совести является для зороастрийцев критерием, по которому они судят о людях.
Митра определяет не только морально-этические границы, в его функции входит и поддержание спокойствия на территориальных государственных границах. В различных спорах, касающихся границ, Митра играл примиряющую роль, что и послужило основанием для появления такого интересного эпитета Митры как "выпрямитель линий (границ)". Социально-государственный аспект деятельности этого индоевропейского божества очевиден. Он охраняет страну от раздоров и несчастий, если в ней соблюдают договор и почитают Митру. Он же разрушает страны, в которых нарушаются законы человеческой морали и строго наказывает людей, поправших договор.

Для выполнения подобных функций Митра имеет полные основания, ибо самим Творцом мира Ахура-Маздой ему поручено следить за праведностью совершаемых человеком поступков. В "Михр-Яште" Ахура-Мазда говорит Заратуштре о том, что Митру следует почитать наравне с самим Творцом и почести воздавать ему не меньшие. Эта часть "Михр-Яшта", очевидно, самая древняя и представители современной науки видят в ней дозороастрийские элементы, к коим относится, в частности, жертвоприношение.
Заратуштра — пророк религии Единого Бога, обратил свою проповедь к соплеменникам, поклонявшимся архаическим божествам арийского пантеона, призвав их прекратить практику жертвоприношений. Многие из древних богов были низвергнуты словом великого пророка, и над многообразием политеистического пантеона индоиранцев был утвержден культ единого Бога-Творца неба и земли — Ахура-Мазды. Митру постигла судьба многих других божеств, отринутых Заратуштрой, и на некоторое время его имя было предано забвению. Ему, которого так почитали и превозносили раньше, теперь не нашлось места даже среди Амеша-Спентов (Святых Бессмертных) — ближайшего окружения Ахура-Мазды. Заратуштра восстал против кровавых жертвоприношений, коих требовали боги "старого" арийского пантеона. Митра, в жертву которому приносили быка, на время остался без жертвоприношений. Но сила народной традиции чрезвычайно велика, и это обстоятельство послужило причиной того, что культ Митры стал постепенно возрождаться, и жертвоприношения Митре, как солнечному Божеству (о его солярной функции будет сказано ниже), нашли свое место в зороастрийском ритуале. Отголоски древних жертвоприношений в честь Митры и по сей день читаются в традициях различных арийских народов, в частности у славян, которые растят домашнюю скотину в течение сельскохозяйственного сезона, а зимой, во время солнцеворота (рождества Митры), забивают ее, отмечая тем самым Коляды.
Слово "Коляды" восходит к латинскому слову "Calendae", от которого, кстати, происходит и само слово "календарь". В переводе с латинского, это понятие означает "день уплаты долгов". Зимнее солнцестояние, как поворотный пункт в годичном движении Солнца принимался в Римской империи за начало нового года. Уплата долгов в конце уходящего года символизировала избавление от зависимости, освобождение от тяжкой ноши, которую нельзя брать с собой в наступающий год. Митра, как божество справедливости и верности данному слову, в представлениях древних имел самое непосредственное отношение к уплате долгов и выполнению взятых обязательств. Произнесения имени этого бога, призываемого в свидетели заключаемого договора, в понимании древних персов было достаточно для обеспечения его законности и дееспособности, поскольку Митра — небесный страж земного Закона — строго карает людей, пытающихся освободиться от долговых обязательств при помощи лжи и обмана.

Римляне, воспринявшие от персов культ Митры, начало нового года — день уплаты долгов и исполнения обетов, приурочивали к зимнему солнцестоянию — времени ежегодного празднования рождения Солнца и Митры. Двуликий Янус — римское божество времени, открывающее двери Солнцу в Новый год месяцем януарием, во времена поздней античности, которой был свойственен религиозный синкретизм, ассоциировался с митраистским богом времени Зерваном-Хроносом-Айоном. Изображения планетарных божеств — покровителей зодиакальных знаков и соответствующих им календарных месяцев, довольно часто можно встретить на образцах митраистской иконографии.

Римский календарь-"парапегма" III - IV вв. н.э.

Многие исследователи митраизма в астрологической составляющей этой религии склонны видеть лишь вавилонское влияние, делая акцент на поклонении митраистов семи планетам, мы же склоняемся ко мнению, что для адептов Митры был не менее важен религиозный календарь, поскольку сакральная система летоисчисления позволяла им приблизиться к пониманию бога времени — львиноголового Зервана, заимствованного митраистами у мидийских магов.

СОЛЯРНАЯ ПРИРОДА МИТРЫ

Солярная природа персидского Митры в настоящее время не вызывает сомнений. Свидетельством тому является достаточное количество античных источников. Парфянское слово Mihr, которое было в последствии заимствовано новоперсидским языком, означает ни что иное как "Солнце". Но в ранней авестийской традиции мотив связи Митры и дневного светила не является доминирующим, хотя определенные эпитеты Митры, в частности, такие как "сияющий", блестящий, исполненный собственного света" невольно наталкивают на мысль о солнечной природе этого божества. С течением времени изначальный образ Митры трансформировался, и ко времени распада Персидской империи династии Ахеменидов (особенно в Бактрии и Согдиане — восточных ее областях) он уже воспринимался сугубо как солнечный бог, вобравший в себя все договорные и законоведческие функции. Во времена поздней античности, которой так свойственен был симбиоз различных религиозных традиций, образ Митры окончательно слился с солярными божествами неперсидского происхождения. Об этом свидетельствуют произведения искусства, и соответствующие им посвятительные надписи типа "Аполлону — Митре — Гелиосу".

Митра в солнечной короне

Солярная природа Митры наиболее ярко раскрывается в римском варианте культа этого божества. Римские митраисты отмечали рождество Митры 25 декабря — во время зимнего солнцестояния, что должно было символизировать переход от мрака к свету. Митра — солнце рождался в темной пещере в самое темное время года и потому митраисты, отдавая дань мифологической традиции, сами спускались в пещеры, дабы выйти из них преображенными, освященными светом Митры. Пещерные храмы митраистов — спелеумы или митреумы, символизировали мрак небытия из которого рождается новая жизнь, новый день, новое Солнце. Джон Лунди в своей монографии «Монументальное христианство» пишет о подземных храмах митраистов следующее:
«Эти пещеры были украшены знаками зодиака: Рака и Козерога. Зимнее и Летнее солнцестояния были в центре внимания как ворота для душ, сходящих в этот мир или восходящих к Богу. Рак был первыми воротами схождения, а Козерог — вторыми воротами восхождения. Это были два пути бессмертного прохождения с неба на землю и с земли на небо».

Традиция совершать богослужения в пещерах и скальных гротах впервые возникла в Иране в зороастрийской среде, свидетельством чему — царские гробницы и наскальные рельефы в Накш-и-Рустаме и Так-и-Бостане. Порфирий в своем сочинении «Пещера нимф» убедительно говорит о том, что Заратуштра был первым, кто сконцентрировал свое внимание на пещере как месте поклонения Богу. Рождение лучезарного Митры в пещере — несомненный признак его солярной природы.
Говоря о Митре как о солярном божестве, невозможно обойти вниманием и тот факт, что нумерологическая сумма букв его имени в греческом языке (универсальном для поздней античности — времени расцвета митраизма) равнялась количеству дней в году, то есть числу восходов солнца между двумя весенними равноденствиями. Если взять буквы греческого слова «Meithras» в смысле числительных знаков, то получится сумма 365, и этому обстоятельству адепты солнечного бога, занимающиеся нумерологией, магией и астрологией, придавали особенно большое значение. В понимании посвященных, Митра, как солярное божество, был связан с законами всего мироздания. Он следит за ходом объективного времени, определяя движение по небосклону Солнца и смену времен года, он же устанавливает скорость течения субъективно ощущаемого человеком времени, разделяя его жизнь на этапы детства, молодости, зрелости и старости. В этих представлениях явно читается влияние на митраизм зерванизма — сакральной персидской традиции, получившей широкое распространение во всем эллинистическом мире. Слияние солярного культа Митры с культом бога времени Зервана было вполне естественным явлением, поскольку цикличность движения по небосклону огненной колесницы Солнца, вызывающая последовательную смену времен года, чередование дня и ночи, есть прямое и самое заметное следствие течения времени, которое является эманацией непостижимого Зервана в проявленном мире.
Для жителей Земли Солнце — не только мерило времени, но и источник тепла и света, податель жизни, воплощение космического огня. Иранцы почитали огненную природу Митры, поскольку сами была огнепоклонниками. Но они, исповедуя дуалистическую религию, склонны были во всем видеть две стороны, и потому в персидском пантеоне огненный Митра выступает как парное божество вместе с «Владыкой вод» Апам-Напатом. Согласно экзотерической зороастрийской традиции, основанной на известных современной науке сохранившихся священных текстах Авесты, Митра вместе с Апам-Напатом составляют пару великих божеств, взаимодополняющих друг друга. Они были названы Ахурами, то есть владыками", что в какой-то мере уподобляло их самому Ахура-Мазде. В противопоставлении Митры и Апам-Напата иранцы видели противостояние двух взаимоисключающих, но одинаково необходимых для жизни стихий.

Гефест. На щите изобрение Митры

Митра олицетворял солнечную стихию огня (и не случайно в более позднем митраистском искусстве он отождествлялся с греческим богом огня Гефестом), Апам-Напат же символизировал стихию воды, о чем и говорит его имя, переводимое с авестийского как "Владыка вод". В противовес Митре, воплощавшему сознательное, рациональное, организующее начало вселенной, мощный, стихийный, неудержимый Апам-Напат олицетворял тайную природу подсознательного, скрытые магические процессы, происходящие в непроявленном мире чувств и желаний. Противопоставление друг другу Митры и Апам-Напата особенно четко отражено в Ригведе, где Апам-Напат, которого индийские арии именовали Варуной, выступает как персонификация темной ночи, в то время как Митра олицетворяет наполненный солнечным светом день.

Лучезарный Митра благославляет Ардашира

Персидские наскальные рельефы изображают Митру с исходящим от него солнечным сиянием. На рельефе из Накш-и-Рустама он благословляет шаха Ирана Ардашира, передавая последнему часть своей солнечной энергии. Зороастрийцы видели в идее сакральной царской власти земное отражение единого космического закона, согласно которому царь-Солнце управляет движением подчиненных ему планет. Шахиншах — исполненный солнечной энергии носитель царской харизмы, является земным наместником Творца, исполняющим волю Божью, в его функции входит поддержание на государственном уровне установленного Митрой Закона. Персидские цари сами исполняли судебные и законоведческие функции, тем самым оправдывая возложенное на них бремя ответственности за судьбы подданных.
Само содержание культа Митры предопределяло повышенное внимание к нему особ царственного происхождения. Античные историки, такие как Ксенофонт, Курций Руф и Ктесий, сообщают о поклонении Митре Кира Младшего, Дария III, Артаксеркса II и прочих царей из рода Ахеменидов. Послеахеменидские династии персидских правителей также поклонялись Митре, о чем свидетельствует обширный археологический и нумизматический материал. Почитание Митры, как покровителя государственной власти, во времена античности носило повсеместный характер. Так, целая плеяда могущественных малоазиатских правителей государства Понт носила имя Митридат, что в переводе с персидского означает «дар Митры».

Митрадат II

Митрадат VI

Имена и названия, происходящие от имени Митры, были широко распространены на территории Персидского царства, в состав которого входили современная Армения, Азербайджан, Таджикистан, Туркменистан, Узбекистан, Афганистан, Пакистан и сам Иран. Имя Митры и по сей день читается в топонимике некоторых населенных мест вышеперечисленных государств, а богатейшая фольклорная традиция этих стран донесла до нас рассказы о народных героях, чьи имена восходят к имени Митры. Косвенным образом культ Митры оказал влияние и на восточных славян, в среде которых стали появляться имена с корнем Мир = Михр = Митр. К таким именам относятся имена Владимир, Мирослав, Любомир и т.д.

МИТРА - ПОБЕДИТЕЛЬ НЕБЕСНОГО ЗМЕЯ

Говоря о солярной природе Митры, невозможно обойти вниманием астрологический аспект образа этого божества. Развитие культа Митры шло параллельно с развитием астрономии и астрологии, поскольку с самых ранних времен Митру рассматривали как астральное божество. В понимании древних индоиранцев Митра был устроителем космоса, в его ведении были как законы небесные, так и законы небесные, согласно которым каждому человеку на земле и каждому светилу в небе предначертан свой путь.
Иранская идея о небесном происхождении человеческой души, обогащенная богатым астрономическим опытом вавилонян, легла в основу гороскопной астрологии, получившей широчайшее распространение в античном мире. Современные исследования убедительно доказывают неразрывную связь между Гороскопной Астрологией и Зороастризмом, религией Заратуштры. Но для возникновения такого типа астрологии, принципиально отличающейся от Астрологии Предзнаменований и Примитивной Зодиакальной Астрологии (определения, введенные Б. Ван-дер-Варденом), необходимы были математические средства, позволяющие вычислять положение планет в зодиакальных знаках. Такими средствами могли стать лишь методы математической астрономии, полученные вавилонскими астрологами лишь в Персидский период, когда Вавилон вошел в состав Персидской империи. Гибкая религиозная политика Кира — основателя империи Ахеменидов — способствовала тесному контакту двух культур и их взаимному обогащению. Во времена правления персидских царей вавилонская наука не только не остановила своего развития, но и поднялась до невиданных доселе высот.

Дракон, пожирающий Солнце - символ затмения. Гравюра XVIв

Наиболее важными достижениями вавилонской астрономии Персидского периода (539-331 гг. до н. э.) стали точное определение периодов солнца, Луны и планет, вычисление величин затмений и других лунных и планетных явлений. Гороскопная астрология распространялась на запад одновременно с культом персидского бога Митры, но еще до того, как астрология совершила свое победное шествие по территории Римской империи, и даже до того, как возникло само представление о гороскопах, Митра — Солнце находился под пристальным вниманием вавилонских жрецов-звездочетов. В астрологическом тексте из библиотеки Ашшурбанапала (669-630. гг. до н. э.) «Митра» упоминается как одно из многочисленных имен бога Солнца Шамаша. Ассирийский период вавилонской астрономии, к которому относится эта глиняная табличка, характеризуется выделением Зодиака как пути Солнца, Луны и планет, а также систематическим наблюдением и предсказанием затмений. Именно в этот период сложилось представление о Солнце — Шамаше — Митре, как о «небесном распорядителе», управляющим ходом времен и движением планет. Но лишь в Персидский период были сделаны выводы о влиянии на человеческую судьбу небесных явлений и тел, среди которых стали наделять Солнце и Луну как наиболее значимые, поскольку близость их угловых диаметров и траекторий предопределяют их конъюнкцию — периодическое взаимное наложение, в результате чего возникают затмения Солнца, когда среди бела дня на небе попыхивают звезды и земля погружается во мрак.

Дракон, пожирающий светило. Гравюра XVIв

Затмения, как явления неординарные, всегда привлекали к себе человеческие взоры и, разумеется, требовали объяснения. Мифологическое сознание древних людей, наблюдавших полные солнечные затмения, рисовало апокалиптические картины, сцены страшного суда и космической битвы между силами света и тьмы.
Не смотря на то, что затмение Солнца — явление весьма частое, наблюдать его в одной местности доводится весьма редко и далеко не каждому человеку в течение жизни приходится лицезреть это впечатляющее небесное явление. Безусловно, редкость и необычность подобного рода явлений, как правило сопровождавшихся войнами, эпидемиями и стихийными бедствиями, способствовала появлению эсхатологических настроений. Страх небесной кары, ожидание конца света, инстинктивное желание покаяться в совершенных грехах, страстная вера в то, что силы света все-таки восторжествуют — подобные чувства должны были владеть умами древних людей, на глазах которых солнечный диск точно проваливался в черную бездну, а мир на время погружался во тьму. Людскому воображению рисовался чудовищный дракон, проглатывающий Солнце и грозящий уничтожением всему живому на земле.

Представление о драконе, пожирающем Солнце во время затмений, было столь широко распространенным, что его можно считать общечеловеческим. Греки называли небесного дракона Анабибазоном, индусы именовали его Раху, а персы — змеем Гочихаром. В различных традициях миф о борьбе солнечного божества и дракона получал различную интерпретацию, но общая линия все-таки прослеживается во всех легендах о героях-змееборцах. Греческий бог солнца Аполлон, во времена эллинизма отождествлявшийся с Митрой, победил чудовищного дракона Тифона, индийский бог Вишну отрубил голову дракону Раху за то, что тот похитил напиток бессмертия амриту, персидский бог Солнца Михр (Митра) ведет непримиримую борьбу со змеем Гочихаром, который, согласно «Бундахишну» будет окончательно побежден лишь в последней космической битве и сожжен в реке расплавленного металла. Все эти мифы имеют астральную символику и были весьма значимы для людей, в чьем сознании небесные явления имели вполне определенный религиозный смысл.
Астральная религия Зороастра толковала затмения в общем духе учения, придавая этому явлению серьезнейшее космогоническое значение. Мистерия битвы Солнца-Михра со змеем Гочихаром являлась кульминацией борьбы света и тьмы. Митра — освободитель света — изображался в образе конного всадника, попирающего поверженного дракона. Этот образ оказался удивительно живучим, что говорит о его универсальности и архетипичности. Изображения солярного божества, попирающего чудовище копытами своего коня, встречаются среди археологических находок на Дунае, в могильниках Мёзии, Паннонии и Фракии. Культ Митры-всадника, убивающего Ахримана, получил широкое распространение во времена Сасанидской империи.

Сюжет божественной охоты, в котором Митра представлен охотником, скачущим верхом на коне, нередок для персидского декоративно-прикладного искусства, для которого вообще характерны сцены охоты. Подобные изображения Митры, охотящегося верхом, в иконографии которых явно чувствуется влияние персидской декоративно-прикладной школы, обнаружены в митреуме и в частном доме в Дура-Европосе. Образ Митры — конного всадника встречается не только на фресках, но и на рельефах из Одеcoca, Сольдобюса и т.д., причем в образе этого юного персидского бога, разящего копьем и попирающего копытами своего коня тушу быка, явно читаются черты знакомого всем по христианской иконографии Георгия-Победоносца. Разница состоит в том, что Георгий попирает дракона, а Митра — быка, но на стеле из Нойен-хайма изображен Митра, под копытами коня которого вовсе не бык, а змей, что позволяет сделать вывод о практически полном наимствовании христианством образа святого змееборца из культа персидского бога Митры.

Георгий победоносец побеждает змея

Небезынтересно и то обстоятельство, что в христианской иконографии образ конного всадника, прототипом для которого мог стать Митра, был весьма популярен — помимо многочисленных икон, посвященных Георгию Победоносцу, существуют изображения св. Мартина в образе всадника и даже Иисуса Христа, в образе конного воина, повергающего Антихриста (у врат церкви в Лидде).

Гелиос на колеснице (квадриге)

Конь с древних времен считался священным солярным животным и был посвящен солнечному богу. Солнечная колесница — образ, знакомый всем по греческой и индийской мифологии, в сознании персов прочно ассоциировался с Митрой. Со своей колесницы Митра повергает демонов, подобно тому, как славянский Перун поражает молнией служителей тьмы с высоты своей небесной колесницы. Культовые иконографические изображения сцен борьбы Митры с чудовищем имели религиозную и астральную символику. Митра — змееборец, почитавшийся как устроитель вселенной, повергает дракона Ахримана, покушающегося на воплощенный мир. Митра освобождает свет, дарует миру надежду на воскресение, побеждает дракона затмений.
В астрологическом смысле, Митра побеждает силы рока и фатума, которые символизирует собой дракон Гочихар, с другой стороны, он является хранителем космического закона и в этом смысле затмения являются его орудием поддержания небесного и немного правопорядка. Затмения приносят испытания, которые чаще всего являются воздаянием за человеческие грехи. Многовековой опыт астрологов неопровержимо свидетельствует о том, что самые серьезные события как общечеловеческого планетарного масштаба, так и личностного характера, происходят во время затмений. Несчастья, происходящие в жизни людей, заставляют их надуматься о каре небесной. Предшествующие тяжелыми испытаниям затмения, подталкивали людей к выводу о взаимосвязи этих небесных явлений и событий, происходящих на земле. Митра, награждающий праведников и карающий грешников, воспринимался как небесный судья, посылающий людям испытания посредством затмений. В определенном смысле затмения подобны ордалии, они заставляют человека пройти сквозь «огонь», проявляя в нем сто истинную сущность.
Поскольку Митра символизирует собой силы космической справедливости, объективный закон воздаяния за грехи и благие деяния, постольку он может проявляться и как карающий Бог-судья и как милостивый Спаситель. В его руках — весы, на которых взвешиваются совершенные людьми поступки. Он выносит окончательный приговор на посмертном суде и он же осуществляет контроль за содеянным еще при человеческой жизни, устраивая испытуемому человеку ордалию, проводя его сквозь страдания с целью очищения от грехов. Затмения понимаются астрологами авестийской традиции как необходимые испытания, посылаемые человечеству Митрой для того, чтобы наказать виновных и закалить сильных духом.

Для персидских астрологов, воспринимавших затмения как побудительный мотив к активизации борьбы с силами зла, периодическое покрытие Луной солнечного диска было особым временем. Самые сильные духом в это время подвергали себя ордалии, проходя сквозь тяжелейшие испытания во имя Господа. Но и миряне могли использовать момент затмения для собственного духовного и нравственного совершенствования —- считалось, что в это время человек может очистится от скверны, победить собственного демона-искусителя, подобно тому как лучезарный Митра во время затмения побеждает демона Гочихара. Считалось, что те, кто почитает Митру, имеют возможность качественно изменить свою жизнь, отказываясь во время затмений от собственных пороков и вредных привычек. Давая клятву божеству, человек берет на себя обязательство стать чище, причем подобные духовные практики ведут к необратимым переменам в жизни человека, поскольку все, что происходит на фоне солнечных и лунных затмений, носит отпечаток фатальности.

схема солнечного затмения

Затмения Солнца имеют место во время новолуний, происходящих вблизи точек пересечения эклиптики — пути Солнца и лунной орбиты. Точки пересечения VIA SOLIS и VIA LUNARIS называются узлами лунной орбиты. Восходящий лунный узел в современной астрологии называется Раху (по имени дракона, проглатывающего Солнце), а нижний получил название Кету. Иначе лунные узлы называются "головой и хвостом дракона" (в персидской традиции — Гочихар и Муспар). В авестийской астрологической традиции узлы лунной орбиты величали "конями Митры", о чем косвенно свидетельствует изображения лунных узлов, напоминающие подковы.

Согласно астрологической традиции, восходящий лунный узел символизирует счастье и награду за благие дела (ср. подкову как оберег и символ счастья), заходящий же лунный узел символизирует наказание и воздаяние за грехи. Два лунных узла — две чаши весов Бога-судьи, определяющие меру грехов и благодеяний на посмертном судебном процессе, символизируют также два жизненных пути каждого человека — эволюционный и инволюционный.

В Древней Авесте Митре отводилась важная роль посредника между людьми и богом, "которого не может ввести в обман никто". Созданный верховным богом Ахура-Маздой, он стал главным соперником Ахримана (воплощение абсолютного зла) и неустанно боролся с темными силами. Его значение стремительно возрастало, ибо по зороастрийским верованиям от борьбы добра и зла зависит весь миропорядок. Митра покровительствовал дружбе, награждал своих преданных почитателей славой и богатством, душевным покоем и многочисленным потомством. В ведении этого бога находились и материальные блага, и духовные добродетели. Приблизиться же к пылающему жертвеннику можно было, лишь очистив себя многократными омовениями и бичеваниями.

Его спасительная поддержка помогала душе преодолеть переход через Чинват - "мост-разлучитель", ведущий либо к небесному блаженству, либо в преисподнюю. В конце времен Митра должен был даровать благочестивым последователям вечную жизнь и блаженство.

* * *
Согласно легенде Митра прошел земное воплощение, появившись на свет из скалы (по другой версии, родился в пещере). Пастухи, наблюдавшие за чудесным рождением, поспешили прийти к нему на поклон.

В своем земном воплощении Митра спас людей от множества бедствий, в том числе помог им пережить Великий Потоп.

По окончании своей земной миссии он устроил для богов великолепный пир, после которого вознесся на небо на огненной колеснице. Память об этой торжественной трапезе впоследствии нашла свое отражение в митраистских мистериях."

Все, для кого святость данного свидетельства имела решающее значение, становились его преданными почитателями, и в первую очередь это были торговцы и солдаты. Но все же особое расположение к культу Митры проявляли правители, посвящая ему многочисленные обращения с просьбами о покровительстве, ибо Небесный свет Хварно, посылаемый Митрой, освящал власть царей и выделял их из числа смертных.

Первым из римских императоров был Нерон, принявший посвящение от царя Армении и даже получивший в дар круглую корону, символизировавшую солнечные лучи. От той персидской короны ведут свое происхождение и многие другие типы этого символа власти.

В Римской империи, как и в Вавилоне, поклонение Митре сливается с почитанием Солнца, и он получает все новые прозвища, одним из которых было "Великий Бог Гелиос-Митра".

Почти 100 лет спустя обряд посвящения в митраизм прошел опиравшийся в своих бесчинствах на армию император Коммод, во многом способствовавший распространению культа.

Решающую роль в судьбе западного митраизма сыграло официальное признание христианства. Однако культ, в коем воинская доблесть играла не последнюю роль, вовсе не собирался сдаваться без боя. Знаменитое сражение императора Константина Великого с войсками Лициния около Адрианополя 3 июля 323 года фактически явилось демонстрацией противоборства сторонников митраизма и христианства.

И тогда Непобедимому богу был нанесен сокрушительный удар. Причем это был не столько физический разгром его почитателей, сколько огромное нравственное поражение, заронившее зерна сомнения в души преданных ему. Лишь Юлиан Отступник, несмотря на христианское воспитание, тайно посвященный в культ Митры, попытался восстановить его. В 361 году он издал два эдикта, направленных против христиан, но два года спустя после его смерти, участь Непобедимого Солнца в Римской империи окончательно была решена.

О самом Митраизме можно сказать, что он подобно христианству, связывал победу Вечного Добра над мировым злом с приходом Спасителя, обещая верующим бессмертие души и воздаяние в ином мире. Смысл обрядов, заключался в преображении и очищении человеческой природы и создании неразрывной связи с богом. В христианстве сохранилось и немало формальных пересечений с элементами культа и символики митраизма.

Но для митраистов, не предававших значения социальному положению и допускавших в свои ряды и презренных рабов, и бесстрашных воинов, и избалованных патрициев, посвящение в культ женщины было невозможно. Огненная стихия, сопутствующая Митре, символизировала только мужское начало. Христианство же принимало в свои ряды всех: свободного и раба, бедного и богатого, женщину и мужчину. И тут можно констатировать тот факт, что благодаря распространению христианства среди женщин, культ Митры и был побежден христианством.

Но главное отличие этих двух соперников состояло в том, что митраизм никогда не считал смирение добродетелью, будучи религией воинов, активно вступавших в борьбу со злом. Для христиан же сила добра была заключена, прежде всего, в покорности воле Божией и всепрощающей любви к людям, даже если это злейший враг. Так внешняя сила уступила внутренней силе Истины, а Непобедимый Митра был побежден любовью и смирением.

В 376 году митреум, находившийся на Ватиканском холме, был закрыт городским префектом, позже на его месте построили базилику Св. Петра.

В 380-м император Феодосий издал эдикт, окончательно укрепив позиции христианства как государственной религии.

Началось уже со стороны христиан активное преследование язычников, разрушение и закрытие их храмов. Жрецы митраизма в надежде на возращение старых времен замуровывали свои святилища. Многие же из несмирившихся с ходом истории жрецы были убиты христианами прямо в храмах, что означало осквернение святыни на веки вечные. Вместе с последними жрецами умирала на Западе и сама память о былом могуществе Митры. [вот уж во истину: побежден любовью и смирением]

Энциклопедия Британника утверждает о митраистских и христианских Мистериях следующее:

"Братский и демократический дух первых коммун и их истоки покорности, идентификация объектов поклонения с солнцем и светом, легенды о пастухах и дарах, о наводнении, представление в искусстве огненной колесницы, получение воды из скалы, использование колокольчика и свечи, святой воды и причащения, освящение воскресения и 25 декабря, упор на моральный кодекс, воздержание и самоконтроль, доктрины неба и ада, примитивные откровения, размышления о Логосе, происходящем от божественного, искупляющая жертва, постоянная борьба между добром и злом с победой первого, бессмертие души и последний суд, воскрешение плоти и огненная погибель Вселенной - только некоторые из сходств, кажущихся или реальных, позволивших митраизму долго соперничать с христианством".

Культ Митры свершался в пещерах. Порфирий в своей "Пещере Нимф" утверждает, что Заратуштра (Зороастр) был первым, кто сконцентрировал внимание на пещере как месте для поклонения Богу, потому что пещера является символом земли, или низшего мира тьмы. Джон Лунди в своем "Монументальном христианстве" описывает пещеры Митры так:

"Эти пещеры были украшены знаками Зодиака: Рака и Козерога. Зимние и летние солнцестояния были в центре внимания как ворота для душ, "ходящих в этот мир или восходящих к Богу. Рак был первыми воротами схождения, а Козерог - вторыми воротами восхождения. Это были два пути бессмертного прохождения с неба на землю и с земли на небо".

[Знаки Рака и Козерога, помимо ворот, служат ещё и составной частью кологодичного креста (Козерог, Овен, Рак, Весы), на котором и был распят Митра, в день весеннего солнцеворота. Ибо, будучи богом эпохи Овна, заклание агнца более чем уместно именно в знаке Овна. Ну, а наличие Весов в нижней части креста, надо понимать, должно быть напоминанием о посмертном божьем суде, когда душа взвешивается на весах, с целью определения её праведности, либо соответственно греховности.]

Так называемое кресло св. Петра, как полагают, использовалось в языческих Мистериях, возможно в митраистских, в тех подземных чертогах, в которых собирались поклонники христианских Мистерий в самые первые дни своей веры. В своей работе "Апокалипсис" Годфри Хиггинс пишет, что в 1662 году при чистке священного кресла Бар-Ионаса были обнаружены изображения двенадцати подвигов Геракла и что позднее на этом же кресле французы открыли мусульманский кодекс веры, написанный на арабском языке.

Посвящение в ритуалы Митры, как и во многих других древних школах философии, состояло из трех важных уровней. Они включали самоочищение, усиление интеллектуальной мощи и контроль над животной природой. На первом этапе кандидату предлагалась корона на острие меча, и при этом его посвящали в тайные силы Митры. Вероятно, его учили, что золотая корона представляет его собственную духовную природу, которая должна быть очищена до того, как он предстанет пред Митрой. Ведь Митра был его собственной душой, стоящей между его духом, Ормуздом, и Ариманом, его животной природой. На втором уровне ему давался панцирь разума и чистоты, и он посылался во мрак земных опасностей, дабы сразиться с демонами похоти, страсти и вырождения. На третьем уровне ему давался колпак, на котором были начертаны или вытканы знаки зодиака и другие астрономические символы. После того как посвящение было закончено, его приветствовали как восставшего из мертвых, ему открывались секретные учения персидских мистиков и он становился полноправным членом Ордена. Успешно прошедшие испытания назывались львами, и на лбы им ставился египетский крест. Сам Митра часто изображался головою льва и двумя парами крыльев. Через весь ритуал проходила тема рождения Митры как Бога Солнца, его жертвы ради людей, его смерти и, наконец, его воскрешения и спасения всего человечества заступничеством перед Ормуздом.

Хотя культ Митры не достиг философских высот зороастризма, его воздействие на западную цивилизацию было весьма велико, поскольку одно время почти вся Европа была обращена в митраизм. Рим при столкновении с другими народами внушал им свои религиозные принципы, и позднее многие институты выявили митраистскую культуру. Упоминание "льва" и "хватки львиных когтей" в уровне Мастера Масона имеет явно митраистский привкус и восходит к этому культу. Лестница с семью перекладинами является символом в митраистской инициации. Фабер полагает, что эта лестница первоначально была пирамидой с семью уступами. Вполне возможно, что масонский символ лестницы с семью ступеньками имеет митраистское происхождение. Женщины никогда не допускались в Митраистский Орден, но туда допускались мальчики задолго до наступления зрелости. Отказ допускать женщин в Масонский Орден может быть основан на эзотерических причинах, данных в секретных учениях митраистов. Этот культ является еще одним отличным примером тех секретных обществ, чьи легенды по большей части символически представляют солнце и его путешествия по небу. Митра, возникающий из камня, есть просто солнце, встающее над горизонтом, или, как полагали древние, из горизонта во время весеннего равноденствия.

Джон О"Нейл оспаривает, что Митра был задуман как солнечное божество. В своей книге "Сумерки богов" он пишет: "Митра Авесты, язат света, имеет 10 тысяч глаз, он высок, полон знаний (перетувакаяна), сильный, вечно бодрствующий (джагаурваун-гем)". Верховный бог Ахурамазда имеет один глаз, и этим глазом, луной, солнцем и звездами, он видит все. Теория, что Митрой поначалу звали верховного небесного бога, является единственной, которая отвечает на возникающие тут вопросы. При этом солнце выпадает из этой картины. Очевидно, что именно здесь мы имеем изобилие свидетельств о Масонском Глазе и "его не дремлющем никогда" (nunquam dormio) состоянии. Читатель не должен путать персидского Митру с ведическим Митрой. Согласно Александру Уайлдеру, митраистские ритуалы вытеснили Вакхические Мистерии и стали основанием системы гностиков, которая многие века доминировала в Азии, Египте и даже на Западе".