Экономический либерализм начала XX века.

Неолиберализм. Теория социального равновесия хозяйства.

Кризис кейнсианства. Неконсервативные концепции.

Неоклассический синтез .

Экономический либерализм – концепция, отвергающая централизованное государственное регулирование хозяйства . Его родоначальником был А. Смит, его принцип: «позвольте людям делать, что они хотят». Либерализм господствовал в науке в XIX – начале XX вв., однако в 1930-е – 1940-е гг. идеи государственного регулирования стали фактически общепринятыми. Этому способствовали мировой экономический кризис 1929 – 1933 гг. и успехи индустриализации в СССР.

Однако идеи либерализма продолжили существовать. Они были развиты в трудах Фридриха фон Хайека (1899 – 1992) и Людвига фон Мизеса (1881 – 1973) .

Фон Хайек Фон Мизес

Основные труды Фридриха фон Хайека: «Конституция свободы», «Дорога к рабству» . Главный принцип – приоритет свободы . Под свободой понимал отсутствие какого-либо государственного вмешательства. Чем меньше у государства функций – тем лучше.

1.Концепция спонтанного порядка – существующий порядок сложился не в результате чьего-то сознательного замысел, а спонтанно, спонтанно и поддерживается. «Мы можем понять связь между явлениями, но не управлять ими. Экономическая наука в состоянии лишь описывать события, намечать тенденции развития» .

Предпринимателю теория неинтересна. Он хочет знать, какие доходы он может получить в короткий промежуток времени.

2. Проблема координации деятельности предпринимателей – проблема информации . Информация дает преимущество тем, кто ей владеет.

Механизм рынка – механизм распространения информации . Рынок порождает и дает информацию. Информация поступает через механизм рыночных цен. Любой контроль над ценами искажает информацию .

Обладание информацией дает преимущество. Хайек выделяет два условия эффективности рынка:

Достаточность и прозрачность информации;

Быстрота ее распределения;

В результате постоянно складывается равновесие цен и предложения. Любая попытка регулирования цен искажает информацию. Спрос на продукцию оказывается неизвестным для производителей и поставщиков – производство становится неэффективным.

Государству следует отказаться от вмешательства в хозяйственную деятельность, так как нарушается механизм передачи информации . Надо отказаться от контроля за денежной политикой. Национальная валюта не нужна.

Неравенство в обществе закономерно и справедливо, так как складывается в конкурентной борьбе. Происходит своего рода «селекция» - определяется доля дохода каждого.

Людвиг фон Мизес в своем труде «Социализм» выступил противником любой формы государственного вмешательства в экономику – от советского государственного социализма до рузвельтовского «нового курса».

Централизованно устанавливаемые цены делают невозможным установление экономического равновесия. Если цена перестает быть мерилом связи спроса и предложения – она не может служить компасом, указывающим путь производству . Исчезает основа для сопоставления различных вариантов инвестиций.

Регулируемая экономика – поле произвола для государственных чиновников. Даже при абсолютной честности и образованности чиновники не располагают инструментом, дающим возможность судить, куда нужно вести хозяйство.

Социализм – имитирующая, подражающая экономика , копирует процессы, стихийно происходящие в странах рыночной экономики. Без этого он обречен. Плановое хозяйство может продержаться относительно долго, лишь подражая тому, что делается за его пределами и неизбежно запаздывая при этом . Социализм возможен лишь в группе стран, Всемирная его победа означала бы его крах.

Направление неолиберализма сформировалось в Германии, в начале 30-х гг. XX в. (т.н. Фрайбургская школа ). Его лидером стал профессор Вальтер Ойкен (1891 – 1950) , «Основы национальной экономки», «Порядок экономики».

Вальтер Ойкен Людвиг Эрхард

Существуют только два типа хозяйства – свободная рыночная и централизованно управляемая экономики. Все существующие формы экономических систем сводятся в конечном счете к этим двум «чистым формам ». В первом типе хозяйства никто не вправе ничего диктовать. Во втором – все решения принимаются наверху. В реальной действительности «чистых форм» не существует. Существуют «реальные типы» хозяйства – комбинации в различных соотношениях чистых форм.

Чем определяется тип хозяйства? Вслед за экономистами «исторической школы» Ойкен видит причины в национально-региональных особенностях страны (традициях, обычаях, нравах, религии). Это – выбор самого народа. Чем цивилизованнее народ, тем более децентрализованную экономику он выбирает.

Задачи государства - сориентировать народ, помочь в выборе. После этого государство должно отойти в сторону и следить за соблюдением правил игры. Государство – «футбольный арбитр ». Оно устанавливает правила игры и следит за их выполнением.

Ойкен назвал вою концепцию «ордолиберализмом» (от лат. ordo – порядок ).

После падения фашистского режима в Германии Неолиберализм переживает второе рождение. Он трансформируется в концепцию социальной рыночной экономики .

Альфред Мюллер-Арман (1901 – 1978), Вильгельм Рёпке (1899 – 1966) . В отличие от либералов фрайбургской школы не только допускали, но и считали необходимой активную роль государства в экономике .

Государству следует взять на себя роль по контролю за деятельностью монополий . Государство должно обеспечить свободу ценообразования и ценовой конкуренции. Отдельные неолибералы допускали даже национализацию монополий (Александр Рюстов ).

Государство призвано осуществлять некоторое перераспределение доходов в пользу малоимущих через налоги и бюджетное финансирование социальных программ . Некоторые теоретики считали возможным даже государственное регулирование конкуренции (А. Рюстов ).

«Государство – не ночной сторож, а футбольный арбитр» (В. Рёпке ). Оно гарантирует соблюдение игроками правил игры.

Условия макроэкономического развития :

Частная собственность, как предпосылка конкуренции;

Свободная конкуренция;

Рынок без монополистов, как регулятор производства посредством механизма свободного ценообразования.

Главное условие макроэкономического развития – стабильность денежного обращения . Причины экономических кризисов в ошибочной денежно-кредитной политике.

Главную опасность для экономики неолибералы видят в инфляции . Они выступают против кейнсианской концепции регулирования экономики путем государственных инвестиций. Обеспечение условий экономического роста не является задачей государства. Его задача – создать условия для свободной конкуренции, что само приведет к экономическому росту.

В 1970-х гг. неолиберализм претерпел некоторые изменения . Признается целесообразность государственного регулирования цен на отдельные социально важные товары (продовольствие, электроэнергия, услуги транспорта), не исключаются государственные инвестиции в те направления, от которых зависит подъем народного хозяйства.

Теория социального рыночного хозяйства легла в основу экономической политики, проводимой после второй мировой войны властями ФРГ. Одним из авторов этой политики был Людвиг Эрхард , министр финансов, а затем федеральный канцлер ФРГ. По его мнению, социальное рыночное хозяйство – альтернатива как социализму, так и капитализму.

Вплоть до середины 1970-х гг. экономика западных стран развивалась успешно. Кейнсианские рекомендации работали превосходно. В 1974-1975 гг. – первый послевоенный экономический кризис . 1980 – 1982 гг. – новый кризис , гораздо более масштабный. Причем, появилось новое явление – стагфляция – инфляция и застой. Эти кризисы породили новое экономическое направление – неоконсерватизм.

Причины кризисов - в начале 60-х – сер. 70-х начался новый этап научно-технической революции – революция в технологии, результатом которой стала компьютеризация, роботизация и миниатюризация производства. Экономика приняла такие масштабы, что управлять ей из единого центра стало просто невозможно. Если ранее крупные предприниматели превосходили мелкие по всем показателям, то теперь мелкие предприятия стали более эффективны. Многочисленная номенклатура промышленных изделий обновляется наполовину за 2-3 года. Необходимо было перенести акцент на автономизацию предприятий, на саморегулирование экономики.

Неоконсерватизм – не единая школа, а совокупность существенно отличающихся теорий . Неоконсерваторы объясняют кризисы 1975 и 1980 гг. чрезмерным регулированием экономики. Оно нашло свое выражение в слишком высоких налогах в целях реализации социальных программ (Швеция – до 75%, США – 55%, Англия – 35%). Исчезает стимул заниматься бизнесом, растет теневая экономика. Слишком широкие социальные программы порождают иждивенчество . В человеке не заложена потребность трудиться. Небоязнь безработицы расхолаживает население – экономическая система должна быть жесткой.

Неоконсерваторы предложили:

Приватизировать государственный сектор экономики.

Снизить налоги и социальные расходы.

Иными словами снизить общий уровень регулирования экономики и возродить свободное предпринимательство .

Теория предложения .

Объем производства – есть функция предложения капитала и труда , а их предложение в первую очередь зависит от налоговой политики государства . Предложение капитала определяться размером сбережений. Чем ниже налоги, тем выше сбережения , тем больше предложение судного капитала т ниже процентная ставка. Возрастают возможности инвестиции .

Предложение труда также зависит от тяжести налогов . Снижается реальная заработная плата. Труд становится менее привлекательным. Можно существовать на государственные пособия по безработице.

Социальные программы отрицательно влияют на экономику . Расходы бюджета на эти цели неизбежно ведут к росту налогов.

Главная задача – сокращение и ликвидация бюджетного дефицита. Пути – сокращение социальных программ и снижение налогов на собственность и доходы.

Артур Лаффер – предложил математическую модель зависимости налоговых поступлений в бюджет от налоговых ставок на прибыль и заработную плату.

Сперва, по мере роста налоговых ставок, доходы бюджета растут, затем начинают падать. Существует некая оптимальная налоговая ставка . Ее превышение ведет к сворачиванию производства и сокращению поступлений налогов в бюджет.

В духе рекомендации «теории предложения» строилась экономическая политика президента США Рональда Рейгана (1981 – 1989 гг.) и премьер-министра Великобритании в 1979 – 1990 гг. Маргарет Тэтчер .

Милтон Фридман

2. Главным направлением современного неоконсерватизма является монетаризм . Основателем и лидером этой школы является Милтон Фридман. «Монетарная история Соединенных Штатов» . Книга Фридмана построена на колоссальном статистическом материале, анализирует динамику валового национального продукта, инвестиций и денег. Охватывает период с 1867 по 1960 гг.

Делает вывод, что не инвестиции, а деньги - определяющий фактор развития (опровергает выводы Кейнса).

Следовательно, на динамику ВНП надо влиять через деньги. Он вывел формулу борьбы с инфляцией . Ежегодное «впрыскивание денег в обращение» не должно превышать 4% (размер инфляции). В результате будет обеспечен рост производства на 3 – 4%. С 1974 г. концепция Фридмана проводится в жизнь во всех развитых странах – ежегодный прирост денежной массы – 4%.

М. Фридман объясняет причины кризиса 1929 – 1933 гг. сокращением денежной массы на одну четверть. Он вводит понятие «естественная норма безработицы» . С помощью рекомендаций Кейнса в послевоенный период в западных странах была достигнута полная занятость. Однако начали расти цены. Встала проблема определения зависимости между инфляцией и безработицей . В 1958 г. английский экономист Олбан Филлипс вывел график (кривую) зависимости уровня безработицы и заработной платы.

Эта кривая в целом согласуется с выводами Кейнса. Инфляция полезна, так как ведет к снижению безработицы и к повышению «эффективного спроса» - все бегут в магазин за покупками, растет спрос, растет производство, растут инвестиции в производство.

Однако в конце 1960-х гг. – стагфляция – одновременный рост и безработицы и инфляции . М.Фридман объяснил это явление, введя категорию «естественная безработица» .

Еще Л. Вальрас писал, что безработные это те, у кого индивидуальные оценки полезности досуга выше, чем оценка заработной платы. Если заработная плата падает – больше людей уходит добровольно в безработные . Спрос на рабочую силу начинает расти, растет заработная плата. Количество желающих работать увеличивается, предложение рабочей силы растет и заработная плата начинает падать.

Фрикционность – вид безработицы, который имеет временный, пространственный и социальный характер (перепроизводство экономистов – недопроизводство водителей, перемена жительства, учеба, смена профессии и т.д.).

Институциональный фактор – наличие профсоюзов и государства. Профсоюзы не позволяют увольнять рабочих. Государство выплачивает пособие и субсидии. Это необходимо, но нужно определить естественную норму безработицы . Определил ее в 7%. Если превышает этот уровень – будет вынужденный, если ниже 7% - праздный.

Уточнил «кривую Филипса», введя термин инфляционные ожидания . Предприниматели включают инфляцию в производство, рабочие в заработную плату, требуя ее повышения. Рост заработной платы повышает издержки производства, в результате экономика возвращается к исходному уровню безработицы, но уже с более высоким уровнем инфляции. Политика экспансии неспособна сократить безработицу ниже естественного уровня.

Если безработица выше 7% - это результат деятельности профсоюзов. Чтобы сократить естественный уровень безработицы надо понизить фрикционный и институциональный факторы .

Помогать наемному персоналу не пособиями, а информацией о трудоустройстве.

Проводить переквалификацией кадров.

Надо, чтобы человек зарабатывал, а не проявлял иждивенчество . Фридмановские идеи в 70-е гг. возобладали над кейнсианством. Проводилась планомерная программа денационализации многих отраслей народного хозяйства. Это привело к оздоровлению экономики ряда стран.

П.Самуэльсон В.Леонтьев

Виднейшие представители неоклассического синтеза - Пол Самуэльсон (р. 1915 г.). Василий Леонтьев (1906 – 1999), Джон Хилс (1904 – 1989) .

Синтез – согласование трудовой теории стоимости и теории предельной полезности, сочетание анализа на макро (Кейнс) и микроуровне (Смит, Маршалл).

«Неоклассический синтез » нацеливает на поиски взаимоприемлемых выводов между борющимися концепциями, представителями разных школ и направлений. Объединяющая идея – идея «максимизации» , результата движения к состоянию равновесия.

Экономика – единое целое. Ее изучают не разные науки, а имеют место разные подходы. Задача – максимально использовать их достоинства.

Представители неоклассического синтеза стремятся устранить разрыв между макро- и микроэкономикой, объединить их в единое целое.

Широко используют математику в качестве инструмента экономического анализа (методы линейного программирования, теории пар, математического моделирования).

Возражают против переноса теоретических построений на почву национальной экономики без учета ее специфики.

КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА

«Экономический либерализм, его сущность и воплощение»

Введение

Экономический либерализм (экономическая свобода) – основополагающий принцип в классической политической экономии. В основе идеи экономического либерализма лежало представление о том, что экономические законы действуют подобно законам природы. В результате их действия в обществе стихийно устанавливается «естественная гармония». Государству нет необходимости вмешиваться в действие экономических законов.

Либерализм (фр. libйralisme, от лат. libertas – свобода) – политическая, философская и экономическая теория, а также идеология, которая исходит из положения о том, что человек свободен распоряжаться собой и своей собственностью.

Либерализм основывается на убеждении, что главным социальным субъектом является хозяйствующий индивидуум, способный максимально реализовать свои возможности в условиях свободного рынка. Либерализм настаивает на минимализации участия государства в хозяйственной жизни граждан, полагает, что политическое развитие, основанное на непрерывных традициях – в том числе традиционные институты управления, власти и т.д. – ограничивает свободу человека. Либерализм исходит из принципа свободы, и поэтому требует, с одной стороны, наибольшей независимости личности, с другой – участия членов общества в государственных делах.

1. История возникновения и развития либерализма

Впервые либералами назвали группу людей, готовивших текст конституции в Испании (1812). В Европе понятие «либирализм» связано с классическими теориями английских политэкономов, в которых развивалась мысль о невмешательстве государства в экономику.

Либерализм выступал за развитие личной инициативы, свободу торговли, свободное ценообразование и оплату труда, которые складываются в процессе конкуренции между товаропроизводителями на рынке. Традиционно перволиберальные идеи возводят к эпохе античности, в частности, к учению Сократа об истине и его взглядам на справедливое государство. Позднее римские стоики развивали идею об универсальной природе человека, а их этическое учение о внутренней духовной свободе личности и естественном праве вновь привлекло внимание многих философов и политических мыслителей XVII–XVIII вв. В XVI в. критические философские взгляды Декарта, Мильтона и Спинозы на государство, на человека как существо социальное и рациональное, на религию, право и т.д. предопределили характер развития либеральных идей в Европе.

Немаловажную роль сыграло протестантско-реформаторское движение, выступившее с требованием свободы вероисповедания. Религиозное мировоззрение стало ослабевать в последовавший век расцвета знаний и научно-технических открытий, которые были положены в основу развития капиталистического производства. Буржуазные революции в Англии и Франции XVII–XVIII вв. привели к разрушению феодальных отношений, падению абсолютизма и ограничению привилегий аристократии, а также к появлению нового торгово-промышленного слоя – буржуазии.

С возникновением этого социального слоя начинается период развития капитализма, которому и в идеологии, и в экономике, и в политике соответствует определенная система ценностей, воплотившаяся в либерализме. Последний видел в государстве потенциальную угрозу свободе индивида в обществе. Идеи античных мыслителей и их последователей о естественных правах индивида, о правовом государстве – конституционном правлении, основанном на разделении исполнительной, законодательной и судебной власти, неотъемлемых правах человека на свободу слова, вероисповедания, объединения в политические организации составили политическое кредо либерализма.

2. Основные принципы либерализма

либерализм принцип вальрас предпринимательство

Главным принципом либерализма является не абсолютная свобода вообще (ни одна форма правления не допускает абсолютной свободы, – писал Дж. Локк), а максимальная свобода мыслить, исповедовать любую религию, высказывать и обсуждать личные взгляды, организовываться в партии, заниматься предпринимательской деятельностью, продавать товары (в том числе собственный труд) и получать вознаграждение, выбирать себе правителей, а также новую форму государственного устройства, если наличная противоречит свободному развитию общества.

Согласно взглядам Локка и Руссо, человек обладает естественным правом на максимальную свободу, и государство обязано ее защищать, в равной мере как люди вправе защищать свою свободу от государства. Последовательными сторонниками подобных взглядов являлись Д. Юм, И. Кант, Т. Джефферсон, Б. Франклин, Ш. Монтескье, П. Кондорсе и др. Идеи естественного права нашли свое отражение в американской Декларации независимости (1776), во французской Декларации прав человека и гражданина (1789), а также во Всеобщей декларации прав человека.

Исторически идея свободы связана с отношениями людей к собственности, которая определяет их социальное положение и размеры получаемых ими социальных благ. Моральная дилемма отношения индивидов к социальным благам, которую пытались решить философы и просветители, была впервые осмыслена в контексте современного ему общества А. Смитом. Он считал, что система, основанная на естественной свободе индивида, свободе рынка и конкуренции ведет к благосостоянию народа. В свободной конкуренции корыстолюбивых индивидов он видит источник экономического роста, социального порядка и общественного блага. Индивидуализм ведет не к хаосу, а к порядку и процветанию.

В труде «Богатство народов…» Смит высказывает мысль о том, что рынок регулируется самостоятельно в процессе конкуренции частных товаропроизводителей, и через него лежит путь к экономическому росту и изобилию. Д. Рикардо (1772–1823) увидел в накоплении капитала пружину экономического роста. Экономическая политика должна быть направлена на то, чтобы облегчить и способствовать такому накоплению. Он был убежден, что экономическая свобода содействует получению максимальных прибылей, которые могут стать основным источником инвестируемого капитала.

Предпринимательство ведет к максимальному экономическому росту, ибо прибыль составляет основу накоплений, которые необходимы государству для раз вития. В «Трактате по политической экономии» (1803) Ж.Б. Сэйем был сформулирован закон рынка, согласно которому в экономике не может быть дефицита и избытка товаров. Если в одной отрасли экономики возникает перепроизводство, а в других недопроизводство, то падение цен в одних отраслях и увеличение в других заставляет предпринимателей искать способы к исправлению положения. Люди производят товары для обмена. Таким образом, само производство порождает спрос и не может не удовлетворять его. И. Бентам, С. Милль и др. были сторонниками создания социальной системы, основанной на демократических принципах правления большинства.

По мнению Бентама и его последователей, такая социальная система способна максимально увеличить всеобщее благосостояние и распределить его по возможности справедливее. Утилитаристская философия Бентама значительно отличается от классических либеральных взглядов XVIII в., провозглашавших свободу индивида как конечную цель общественной политики. Он увидел возможности потенциального конфликта в идее, что только деятельность индивида может способствовать благосостоянию. Возможно, например, что действия преследующего личные цели человека может повредить другому и таким образом ограничить его свободу. К тому же, человеческое общество организовано созданными самими же людьми социальными институтами. Сознательная деятельность людей может способствовать и появлению социальных форм, которые позволят им жить справедливее. Таким образом, классический либерализм через утилитаризм Бентама допускает вмешательство государства в общественную жизнь ради социального блага.

Экономический либерализм выступает за свободу предпринимательской деятельности, право частной собственности, право на наследство, свободную конкуренцию и невмешательство государства в экономическую деятельность индивидов. Главную задачу государства он видит в том, чтобы оно не препятствовало развитию инициативы и предприимчивости субъектов экономической деятельности, а помогало им. Государство не должно посягать на экономическую свободу, а поддерживать тех, кто взял на себя ответственность и риск за собственное дело. Угрозы, ограничения и жесткие законы еще никогда не способствовали эффективному развитию экономики, а приводили к противоположному результату.

Если ограничена свобода индивидов в праве выбора рода деятельности, в праве создавать промышленные или коммерческие предприятия, едва ли можно говорить о либеральной экономике вообще. Либерализм стремится максимально ограничить вмешательство государства в экономику и видит основными субъектами экономической жизни частные лица. Политический либерализм признает за гражданами право на участие в государственной жизни, которое реализуется в процессе выборов главы государства, представителей центральных и местных органов государственной власти, а также право объединяться в общественные, политические, профессиональные и др. организации, партии.

Гражданам гарантированы свобода совести, слова, печати, право выбора места жительства. Хотя политический либерализм и связан с идеей демократического государства, либеральная экономика совместима и с авторитарными формами политической власти. Неоклассическая либеральная экономическая теория, появившаяся в конце XIX в., нашла свое логическое обоснование в концепции чистой капиталистической экономики Л. Вальраса (1834–1910). Вальрас стремится выйти за пределы специфических социальных и политических реальностей и рассматривать исключительно проблемы производства и распределения ресурсов.

Однако теоретически концепция Вальраса не смогла объяснить неустойчивое развитие капитализма в период между двумя мировыми войнами. Крупнейший английский экономист и политический деятель Дж.М. Кейнс (1883–1946) восполнил этот пробел и предложил новую экономическую теорию, направленную на сохранение и оживление рыночной экономики в Европе. Согласно Кейнсу, капитализм нестабилен, ему имманентно присуща тенденция к стагнации, сопровождающаяся хронической безработицей. Поэтому государственное вмешательство в сферу экономики необходимо, чтобы капиталистическая экономика функционировала эффективно.

1. Жизненная несостоятельность либерально-рыночной экономической модели

1.1. Либерально-рыночная экономическая модель в её существе

Либерально-рыночная экономическая модель, представляемая многими как идеал функционирования экономики общества, предполагает невмешательство государства в экономическую деятельность под тем предлогом, что «невидимая рука рынка» якобы отрегулирует общественное производство и распределение продукции наилучшим образом.

В этой модели государство всего лишь — один из многих участников рынка, который от миллионов прочих участников отличается только тем, что ему монопольно принадлежат:

. право издавать законы и принуждать к их соблюдению всех физических и юридических лиц на его территории;

. право налогообложения в отношении физических и юридических лиц на его территории.

Даже право эмиссии платёжной единицы в либерально-рыночной экономической модели вовсе не обязательно является исключительным правом государства.

Навязывается мнение о том, что обществу предпочтительнее, если это право передано государством независимому от него эмиссионному центру, который якобы руководствуется исключительно финансово-экономическими соображениями, а не политическими.

Независимость от государства деятельности такого центра в вопросах финансовой политики, эмиссии и кредитования органов государственной власти, прочих юридических и физических лиц обеспечивается законодательно. Дескать, это служит защитой экономической деятельности от политического авантюризма.

В либерально-рыночной экономической модели государство, собирая налоги, вправе формировать госбюджет, из которого оно финансирует разного рода программы в обеспечение потребностей своей политики (внутренней, внешней, оборонной), заказывает и покупает соответствующую продукцию на рынке. Но государственный сектор в экономике должен быть сведён к минимуму, поскольку частно-предпринимательская инициатива носит заинтересованный характер, вследствие чего якобы обеспечивает более эффективное управление предприятиями, нежели государственное администрирование наёмными чиновниками, которые не имеют личных интересов, тождественных с интересами развития предприятий, вследствие чего их управление обречено быть менее эффективным.

Всё остальное, что касается принципов организации либерально-рыночной экономики ныне сведено в «десять заповедей» так называемого «Вашингтонского консенсуса». Термин «Вашингтонский консенсус» был введён в 1989 г. американским экономистом Джоном Уильямсоном. Однозначных формулировок «Вашингтонского консенсуса» нет, поскольку в произведениях самого Уильямсона, его последователей и комментаторов формулировки видоизменялись с течением времени .

Тем не менее, вне зависимости от конкретики тех или иных его формулировок, именно дух «Вашингтонского консенсуса» на протяжении почти четверти века определял принципы вовлечения в процесс глобализации экономических систем «проблемных» для Запада (главным образом развивающихся и постсоциалистических) государств.

И к числу его жертв ныне можно отнести и РФ , а не только страны Латинской Америки, по отношению к которым «Вашингтонский консенсус» был впервые сформулирован в последние годы существования СССР. По сути он и был той идейной основой, опираясь на которую, МВФ и США оказывали «консалтинговые услуги» и предоставляли финансово-экономическую «помощь» своим подопечным, которые в результате этого утрачивали экономический суверенитет и сталкивались со множеством бедствий, из этого факта проистекающих.

Не греша против духа «Вашингтонского консенсуса», его принципы можно изложить так :

1. Бюджетная дисциплина. Государства должны если не ликвидировать бюджетный дефицит, то свести его к такому минимуму, который был бы приемлем для частного капитала.

2. Особая направленность расходов госбюджета. Субсидии потребителям и дотации производителям должны быть сведены до минимума. Правительство должно расходовать деньги лишь на первоочередную медицинскую помощь, на начальное образование и на развитие инфраструктуры.

3. Налоговая политика. База налогообложения должна быть как можно более широкой, но ставки налогов — умеренными.

4. Процентные ставки. Процентные ставки по кредиту должны складываться на внутренних финансовых рынках, и государство не должно вмешиваться в этот процесс. Предлагаемый вкладчикам процент должен стимулировать их вклады в банки и сдерживать бегство капиталов.

5. Обменный курс. Страны должны ввести такой обменный курс своей валюты, который способствовал бы их экспорту, делая экспортные цены их продукции более конкурентоспособными.

6. Торговый либерализм. Квоты на импорт должны быть отменены и заменены таможенными тарифами. Таможенные тарифы на импорт должны быть минимальными и не должны вводиться на те товары, импорт которых необходим для производства товаров в стране для последующего экспорта
из неё

7. Прямые иностранные капиталовложения. Должна быть принята политика поощрения и привлечения капитала и технологических знаний из-за рубежа. Условия конкуренции для иностранных и местных фирм должны быть одинаковыми.

8. Приватизация. Должна всячески поощряться приватизация государственных предприятий, поскольку частные предприятия считаются более эффективными, чем государственные.

9. Дерегуляция. Излишнее государственное регулирование порождает лишь коррупцию и дискриминацию в отношении участников рынка, не имеющ их возможности пробиться к высшим слоям бюрократии. Следует стремиться к тому, чтобы в перспективе покончить с государственным регулированием экономики и с государственным сектором.

10. Права частной собственности. Эти права должны быть гарантированы при постоянном усилении их защиты. Этому должна быть подчинена и законодательная база, и правоприменительная практика.

Исходные формулировки «Вашингтонского консенсуса» взяты из публикации «Вашингтонский консенсус как “мыслеобразующий механизм нового этапа глобализации”» . Они уточнены с учётом политической практики и формулировок в таблице, приведённой в упомянутой выше статье Ананьева и др. .

В политической практике применение «Вашингтонского консенсуса» часто сопровождается наличием ещё одного пункта, формально не относимого к «консенсусу» по оглашению, но сопутствующего его признанию по умолчанию:

«МВФ, который является главным «штабом» Бреттон-Вудской системы, активно выступает за запрет альтернативных доллару валют. В странах, потерявших свою экономическую независимость, это выражается в системе currency board, которая прямо требует привязки эмиссии национальной валюты исключительно к размерам долларовых резервов. Фактически это означает, что в таких странах все активы уже котируются в долларах, а внутренний инвестиционный ресурс отсутствует» .

Принцип currency board со всеми вытекающими из него последствиями действует и в постсоветской России , что означает фактический отказ от связи эмиссионной политики с масштабами и потребностями реального сектора народного хозяйства, что порождает дефицит оборотных средств предприятий и тем самым не только гарантированно блокирует развитие производства, но и влечёт за собой его деградацию.

Принципы «Вашингтонского консенсуса» лежали в основе политики МВФ и экономических отношений США с «проблемными государствами» и со странами «третьего мира» и до того, как Уильямсон впервые их сформулировал.

Но после этого «Вашингтонский консенсус» стал подаваться обществу, политикам и экономистам как научно обоснованный свод гарантий успеха эконо мического развития государства , которые якобы столь же безальтернативны, как и законы природы. Уильямсон был убеждён, что экономические проблемы могут иметь столь же несомненные решения, как проблемы естественнонаучные.

На этом основании он по сути ставил вопрос о признании положений «Вашингтонского консенсуса» в качестве аксиом и об их выведении за рамки «политической повестки дня», аргументируя это тем, что «никто не чувствует себя ущемлённым из-за того, что в политических дебатах не представлена партия, настаивающая на том, что земля плоская» .

В действительности принципы «Вашингтонского консенсуса» это — не законы природы, и не законы экономического развития, а свод правил так или иначе навязываемых странам-колониям, соблюдение которых обеспечивает успешное решение глобально-политических задач метрополии, представленной странами Запада и, прежде всего, — США. По всем основным положениям эти правила согласованно противоположны действующей финансово-экономической практике самих развитых в научно-техническом отношении стран Запада.

1.2. Либерально-рыночный блеф и реальность

Либерально-рыночный блеф проистекает из воззрений Адама Смита (1723 — 1790), высказанных им во второй главе четвёртой книги работы «Исследование о природе и причинах богатства народов» (англ.: «An Inquiry into the Nature and Causes of the Wealth of Nations», 1776 г.):

«... всякий человек употребляет капитал на поддержку промышленности только ради прибыли, поэтому он всегда будет стараться употреблять его на поддержку той отрасли промышленности, продукт которой будет обладать наибольшей стоимостью и обмениваться на наибольшее количество денег или других товаров.

Но годовой доход любого общества всегда в точности равен меновой стоимости всего годового продукта его труда или, вернее, именно и представляет собой эту меновую стоимость.

И поскольку каждый отдельный человек старается по возможности употреблять свой капитал на поддержку отечественной промышленности и так направлять эту промышленность, чтобы продукт её обладал наибольшей стоимостью, постольку он обязательно содействует тому, чтобы годовой доход общества был максимально велик.

Разумеется, обычно он не имеет в виду содействовать общественной пользе и не сознает, насколько он содействует ей. Предпочитая оказывать поддержку отечественному производству, а не иностранному, он имеет в виду лишь свой собственный интерес, и осуществляя это производство таким образом, чтобы его продукт обладал максимальной стоимостью, он преследует лишь свою собственную выгоду, причём в этом случае, как и во многих других, он невидимой рукой направляется к цели, которая совсем и не входила в его намерения; при этом общество не всегда страдает от того, что эта цель не входила в его намерения.

Преследуя свои собственные интересы, он часто более действительным образом служит интересам общества, чем тогда, когда сознательно стремится делать это » .

Однако вопреки такого рода декларациям о благости рыночного либерализма на практике либерально-рыночная экономическая модель работает качественно иначе.

Деятельность всего множества предпринимателей на всех специализированных рынках подчинена максимизации их ЧАСТНЫХ доходов и сокращению издержек каждого из них любыми путями. Это действительно так, но это вовсе не означает, что не регулируемый — так называемый «свободный» — рынок работает на удовлетворение общественных интересов.

Он этого в принципе делать не может потому, что:

. Если прибыль, которую можно извлечь за пределами своего государства, ожидается выше, чем в своём государстве, то производство будет перенесено в другие страны в ущерб интересам своего общества и государства.

. Максимизация доходов и сокращение издержек достигается сплошь и рядом путём нарушения нравственно-этических норм общества, переносом инвестиций в производство губительной для общества продукции, развивающей его пороки. Бизнес на пороках оказывается самым высокорентабельным. Для многих предпринимателей ориентация на него становится их личностной нормой поведения («Ничего личного: это просто бизнес» — Альфонсо Капоне, американский гангстер). Один из идеологов либерализма Айн Рэнд (1905 — 1982) провозгласила правомочность такой позиции недвусмысленно:

«Вы спросите, какие у меня моральные обязанности перед человечеством? — Никаких, только обязанности перед самой собой». «Единственная моральная цель человека — его собственное счастье» .

«Выражение “делать деньги” является основой человеческой морали.

Пока вы не поймёте, что деньги — корень добра, вы будете идти к самоуничтожению. Если деньги перестают быть посредником между людьми, люди превращаются в объект произвола.

Кровь, кнут, дуло пулемёта — или доллар.

Делай выбор! Другого не дано! Время пошло!» .

Соответственно, большинство общества, не являющееся собственниками капитала, доходы от которого позволяют жить, не работая по найму, представляет собой всего лишь один их многих «экономических ресурсов», эксплуатируемых капиталистами на тех или иных законных либо незаконных основаниях.

. Рынок не способен к целеполаганию в отношении образа жизни страны и развития её экономики (а мировой рынок не способен к этому, но уже на глобальном уровне).

. Рынок не содержит в себе механизма самонастройки экономики государства на достижение поставленных политиками целей или жизненных идеалов народа.

. Есть виды деятельности, общественно необходимые, но не осуществимые на принципах коммерческой самоокупаемости вообще или в объёме, необходимом для устойчивого и безопасного развития общества. В частности, это касается фундаментальной науки, опытно-конструкторских разработок, образования, здравоохранения, многих видов художественного творчества.

. Есть множество коммерчески эффективных видов деятельности, которые наносят вред обществу прямо или опосредованно, препятствуя общественному развитию вплоть до того, что способны вызвать катастрофу культуры или медико-биологическую катастрофу общества.

Научно-технический прогресс в либерально-рыночной экономике сопровождается тем, что часть населения становится «экономическим избыточным». При исторически сложившейся организационно-технологической структуре востребованности профессий и конъюнктуре попавшие в эту категорию люди становятся лишними и как трудовые ресурсы, и как неимущие, лишённые заработка потребители, вследствие чего социальная система их уничтожает тем или иным способом. В разные эпохи и в разных странах это делалось по- разному: смертная казнь «за бродяжничество» в Великобритании в эпоху первой промышленной революции; алкоголизм и наркотики в наши дни — повсеместно.

В силу выше изложенного, либерально-рыночная экономическая модель античеловечна. Вопреки либерально-рыночному блефу, реально действующее законы либерально-рыночного ценообразования таковы, что по факту они из поколения в поколение воспроизводят массовую нищету и бескультурье, запустение и биологическое опустошение территорий, на фоне чего сверхбогатое меньшинство «бесится с жиру» и сетует на лень, тупость и озлобленность простонародья, не желающего честно работать на эту систему.

И этот вывод подтверждается исторической практикой множества государств, в число которых попала и постсоветская Россия.

Возражения против сказанного со ссылками на пример США, Японии, развитых стран Европы безосновательны, поскольку, во-первых, ни в одной из экономически успешных стран к настоящему времени нет либеральнорыночной экономики, а во вторых, в действительности они преуспели в организации жизни за счёт других государств.

В каждой из них, главным образом под воздействием Великой октябрьской социалистической революции и «великой депрессии» конца 1920-х — 1930-х гг., сложилась своя система государственного регулирования рынков, дополняемая системой государственного планирования социально-экономического развития. Вследствие этого со второй половины ХХ века их экономики не имеют ничего общего с представленной выше либерально-рыночной экономической моделью, кроме названия их экономик — «рыночная».

Во всех них системы государственного регулирования рынков и государственного планирования социально-экономического развития профи- лактируют и компенсируют негативные явления, порождаемые либеральнорыночной экономической моделью в её чистом виде, которые получили в экономической теории название «провалы рынка».

Рыночная экономика, полностью соответствующая либерально-рыночной экономической модели и «десяти заповедям» «Вашингтонского консенсуса» — удел бывших колоний, которые после обретения суверенитета де-юре, по- прежнему остаются колониями де-факто, если анализировать структуру их валового внутреннего продукта (ВВП) и экспортно-импортные балансы.

Т.е. бывшие колонии стали криптоколониями, не обладающими экономическим суверенитетом, вследствие чего их экономики работают не на интересы собственного развития, а на интересы иностранного капитала, бывших метрополий и транснациональных корпораций, а культ рыночного либерализма в их обществах служит для поддержания их криптоколониального статуса.

О несоответствии реальной экономики развитых в научно-техническом отношении государств либерально-рыночной экономической модели и культовым в них экономическим теориям писал Дж. К. Гэлбрейт ещё в 1973 г. , а также в 2004 г. .

В реальном секторе экономик развитых в научно-техническом отношении стран с так называемой «рыночной экономикой», Дж. К. Гэлбрейт на примере США выделил две подсистемы, взаимодействующие друг с другом, которые он называет «рыночной системой» и «планирующей системой» .

В «рыночной системе» множество фирм действительно функционируют в условиях конкуренции на рынках товарной продукции, соответствующей их профилю. «Рыночная система» включает в себя большей частью мелкий и средний бизнес (главным образом семейный), который в силу своей отраслевой принадлежности и специфики рынков, на которые работает, не имеет перспектив когда-либо стать крупным.

Но то, что писал А. Смит в приведённой выше выдержке из его трактата, в современных условиях отчасти соответствует тому, что происходит в «рыночной системе».

Но кроме неё есть ещё «планирующая система», и то, что в ней происходит, не имеет ничего общего с тем, что писал А. Смит. «Планирующая система» включает в себя большей частью крупные корпорации, которые малочисленны в сопоставлении с количеством фирм, принадлежащих «рыночной системе».

Фирмы «планирующей системы» подчинили себе цены на рынке своей продукции и производственные издержки, работают на основе внутрифирменного долгосрочного планирования и внутриотраслевого и межотраслевого сговора о ценах, объёмах производства, политике зарплаты и т.п.

Это практически полностью устраняет какую бы то ни было конкуренцию между ними (в общепринятом понимании этого явления) за рынки и покупателей. Сговор основан на принципах «само собой разумения», носит неформальный характер и потому не подпадает под действие антимонопольных законов и законов о нечестной конкуренции.

Целью деятельности фирм в «планирующей системе» является не максимум прибыли в краткосрочной перспективе, как это свойственно большинству фирм в «рыночной системе», а приемлемый уровень гарантированных доходов на долгосрочных интервалах времени. В удовлетворении потребностей общества и в разрешении его проблем они участвуют только в тех пределах, которые не мешают решению их главной задачи — получению гарантированных приемлемых доходов на продолжительных интервалах времени.

Если же интересы общества и его проблемы становятся помехой при осуществлении этой цели, то они предпринимают усилия к тому, чтобы подчинить государство своим корпоративным интересам и навязать свои интересы обществу в качестве его смысла жизни. Это нашло своё выражение в широко известном афоризме «то, что хорошо для Дженерал Моторс, — хорошо и для Америки». И это же породило общество потребления ради потребления, двигателем которого является стремление собственников капиталов к получению прибылей и сверхприбылей.

Кроме того, рынок даже без государственного планирования и регулирования не является действительно свободным. Дело в том, что он реально подвластен трансгосударственному сообществу, контролирующему институту кредита со ссудным процентом в глобальных масштабах и биржи. Распределение кредитов и ставок по ним является средством управления «финансовым климатом».

В результате такого управления распределением кредитов (прежде всего долгосрочных, инвестиционных), возможностей расплатиться по кредитам и заведомой невозможности расплатиться по ним одни государства могут быть экономически успешными, а другие обречены на нищету, бескультурье, бегство населения и экономический геноцид.

Изложенное выше это — то о чём в либеральном мире публично говорить не дозволяется, прежде всего, не дозволяется говорить высоко поставленным публичным деятелям. Так бывший директор-распорядитель МВФ Доминик Стросс-Кан в апреле 2011 г., выступая перед студентами Университета им. Дж. Вашингтона в Нью-Йорке, заявил: «Кризис разрушил интеллектуальные основы мировой экономики, которыми мы руководствовались на протяжении четверти века.

Теперь нам нужна глобализация нового рода, более справедливая глобализация, глобализация с человеческим лицом» . — По сути Д. Стросс- Кан выразил порицание «Вашингтонскому консенсусу», лежащему в основе деятельности МВФ. И менее чем через два месяца после этого заявления Д. Стросс-Кан был свергнут с поста директора-распорядителя МВФ под предлогом, по внешней видимости никак не связанным с его публичным порицанием глобализации, осуществляемой на принципах рыночного либерализма.

Этот эпизод из недавней истории подтвердил правоту Дж. К. Гэлбрейта в его мнении о роли экономической теории в политике:

«Насаждение полезных (для проведения той или иной политики: наше пояснение по контексту) верований особенно важно ввиду способа, которым осуществляется власть в современной экономической системе. Он состоит, как отмечалось, в том, чтобы побуждать человека отказаться от целей, к которым он обычно стремится, и осуществлять цели другого лица или организации.

Имеется несколько способов добиться этого. Угрозы физических страданий — тюрьмы, кнута, пытки электрическим током — относятся к древней традиции. Так же обстоит дело и с экономическими лишениями — голодом, позором нищеты, если человек не хочет работать по найму и тем самым принять цели работодателя. Все большее значение приобретает убеждение, которое состоит в изменении мнения человека таким образом, чтобы он согласился, что интересы другого лица или организации выше его собственных.

Дело обстоит именно так, поскольку в современном обществе физическое насилие, хотя и одобряется до сих пор многими в принципе, на практике наталкивается на неодобрение. Кроме того, с ростом доходов люди становятся менее уязвимы в отношении угрозы экономических лишений.

Соответственно убеждение (в формах, которые будут рассмотрены в дальнейшем) превращается в основной инструмент осуществления власти. Для этого жизненно важное значение имеет существование представлений об экономической жизни, которые были бы близки представлениям организаций, осуществляющих власть.

То же самое относится и к процессу обучения, посредством которого насаждаются такие взгляды. Он или просто направлен па убеждение людей, что цели организации фактически полностью совпадают с их собственными целями, или подготавливает почву для такого убеждения.

Представление об экономической жизни, при котором люди рассматриваются в качестве инструментов для осуществления целей организации, было бы гораздо менее полезно и удобно.

Содействие, которое экономическая теория оказывает осуществлению власти, можно назвать ее инструментальной функцией в том смысле, что она служит не пониманию или улучшению экономической системы, а целям тех, кто обладает властью в этой системе.

Частично такое содействие состоит в обучении ежегодно нескольких сот тысяч студентов. При всей его неэффективности такое обучение насаждает неточный, но все же действенный комплекс идей среди многих, а может быть большинства, из тех, кто подвергается его воздействию. Их побуждают соглашаться с вещами, которые они в ином случае стали бы критиковать; критические настроения, которые могли бы оказать воздействие на экономическую жизнь, переключаются на другие, более безопасные области.

Это оказывает огромное влияние непосредственно на тех, кто берется давать указания и выступать по экономическим вопросам. Хотя принятое представление об экономике общества не совпадает с реальностью, оно существует.

В таком виде оно используется как заменитель реальности для законодателей, государственных служащих, журналистов, телевизионных комментаторов, профессиональных пророков — фактически всех, кто выступает, пишет и принимает меры по экономическим вопросам. Такое представление помогает определить их реакцию на экономическую систему; помогает установить нормы поведения и деятельности — в работе, потреблении, сбережении, налогообложении, регулировании, которое они считают либо хорошим, либо плохим. Для всех, чьи интересы таким образом защищаются, это весьма полезно» .

По сути это мнение Дж. К. Гэлбрейта — развёрнутое пояснение закономерности, представленной нами на рис. В-1 во Введении.

Дж. К. Гэлбрейт высказался по вопросу о расхождении либерально-экономических теорий и экономической реальности развитых в научно-техническом отношении государств политкорректно. М.Л. Хазин высказался по этому же вопросу прямолинейно: он отнёс авангард современного рыночного либерализма — монетаристов — к числу тоталитарных сект:

«Вопросы о том, что такое экономическая теория, как она соотносится с реальностью, границы и возможности её применения, способы верификации и т.д., и т.п. являлись важной частью философии с самых давних времен. Концепций на эту тему разработано множество, и все они направлены на то, чтобы дать возможность более или менее стороннему наблюдателю понять, насколько та или иная теория объективно отражает мир. К сожалению, как только речь заходит об общественных науках, все умные теории заканчиваются и начинается голая пропаганда. (...)

И сегодня мы видим, что либерально-монетаристская «мафия» навязывает, используя все свои возможности по контролю над СМИ, экспертным сообществом, международными финансовыми организациями и т.д., и т.п., свою теорию народам и правительствам. А те бы и рады что-то сделать, но находятся в ловушке, поскольку любое отклонение от «линии партии» приводит к жуткой критике в СМИ (что для современных политиков смерти подобно) в части «ориентации на маргиналов», «отсутствия команды и опыта» и прочее.

Поскольку монетаристы связаны своими идеологическими штампами, то и реальные механизмы они оценивают достаточно «криво» и модели применяют на сегодняшний день совершенно неадекватные» .

Поэтому выход из-под власти неприемлемой системы и её идеологов (так называемых «светил экономической науки»), наносящих прямой и косвенный ущерб развитию народов России, возможен только путём выработки и внедрения в учебный процесс адекватных и управленчески состоятельных воззрений на экономическую деятельность общества.

О глобальной политике, т.е. о политике, ориентированной на достижение целей в отношении глобальной цивилизации в целом, речи нет и быть не может, поскольку глобальный исторический процесс в либеральном понимании представляет собой заведомо не управляемый процесс «конкуренции самобытных культур».

Отметим, что соцобеспечение по старости и инвалидности в этот перечень не входит. Это подразумевает: каждый должен заботиться о себе сам либо уповать на не гарантированные помощь родных и близких и частную благотворительность. То же касается медицинского обслуживания и получения образования сверх некоего обязательного для всех минимума. Нет в этом перечне и науки — ни фундаментальной, ни прикладной, которые не способны к непосредственной самоокупаемости на принципах коммерческой деятельности.

То есть речь идёт о стимулировании импорта компонентов более сложных продуктов, технологического оборудования, технологий для удовлетворения интересов внешних потребителей за счёт производственного потенциала страны, но не о развитии производства в целях обеспечения собственного социальноэкономического развития.

Для приверженцев буржуазного либерализма это — аксиома, не требующая ни доказательств, ни критериальной базы для подтверждения её состоятельности на практике.

Это можно понять из выступления В.В. Путина на «Форуме действий» «Общероссийского народного фронта» 18.11.2014 г.: «Потому что доходы бюджета не страдают. Понимаете, дело в том — я уж, чтобы закончить с этим и, может быть, не возвращаться, с другой стороны, к этому вопросу, — если нам закупать нужно по импорту, то да, нам нужно теперь больше рублей, для того чтобы конвертировать в доллары или в евро и закупить. Но, когда мы продаём единицу товара за доллар или за евро, то теперь у нас получается больше рублей. Вот мы раньше продали товар за доллар, а ввезли в страну 35 рублей. Вроде как один доллар, но это 35 рублей. Сегодня продали за тот же доллар, но в страну ввезли уже не 35, а 47 — 49 рублей (выделено нами при цитировании: полностью соответствует принципу currency board). И поэтому при необходимости конвертировать назад, мы можем это сделать. Это во-первых.

Алиса Розенбаум, получив образование, эмигрировала из СССР в США в 1926 г. Тиражи её книг о сущности буржуазно-либерального капитализма и его морально-этическом оправдании на протяжении нескольких десятилетий ХХ века уступали в США только Библии. На произведениях Айн Рэнд сформировалось миропонимание политического неолиберального истэблишмента США конца ХХ — начала ХХ! веков. В частности, о ней в таком качестве вспоминают Алан Гринспен (возглавлял Федеральную резервную систему США с 1987 по 2006 г.) и Хилари Клинтон (супруга бывшего президента США Уильяма Дж. Клинтона, а в период президентства Барака Х. Обамы в 2008 — 2012 гг. — госсекретарь США).

Понятие и сущность экономического либерализма

Определение 1

Либерализм представляет собой особое общественно-политическое течение, основанное на незыблемости прав и свобод человека. Впервые о нем заговорили в эпоху Просвещения, позже идеи либерализма получили свое активное развитие в трудах множества ученых и общественно-политических деятелей.

Со временем концепция либерализма разделилась на ряд течений (рисунок 1), одним из которых стал экономический либерализм .

Замечание 1

Экономический либерализм – составная часть классического либерализма, основанная на неприкосновенности частной собственности, свободе торговли и предпринимательства. Его суть заключается в том, что экономика, а правильнее сказать, ее законы действуют подобно законам природы, независимо от деятельности людей.

Данное направление экономической мысли активно выступает на индивидуальные права не только на собственность, но и на свободу контракта. Его девизом выступает «свободное частное предприятие».

Главная задача государства сводится не препятствованию развитию инициатив и предприимчивости экономических субъектов. Институты государственной власти не должны посягать на экономические свободы, напротив, они должны поддерживать тех, кто взял на себя риск и ответственность предпринимательства.

Экономический либерализм А. Смита

Существенный вклад в развитие экономического либерализма вложил Адам Смит, фактически он стал одним из основателей данного течения. В качестве основных принципов экономического либерализма он провозгласил:

• необходимость наличия личной заинтересованности индивидов для развития экономики;
• саморегулирование рынка и ограничение роли государства на нем;
• наличие развитого института частной собственности как основы системы естественной свободы.

В своих трудах А. Смит говорил о том, что законы рынка способны лучшим образом оказывать воздействие на экономику в тех случаях, когда частные интересы стоят превыше общественных. Иначе говоря, интересы общества в целом должны рассматриваться в качестве сумму интересов его отдельных членов (индивидов).

В основе благосостояния общества лежит система, основанная на естественной свободе индивидов, рынка и конкуренции. В условиях функционирования свободной конкуренции источником социального порядка, роста и развития экономики и общественно блага выступают корыстолюбивые индивиды. Таким образом, индивидуализм способствует порядку и процветанию, а не хаосу и анархии.

А. Смит неоднократно говорил о том, что доход рабочих находится в прямой зависимости от уровня национального богатства страны. Деньги он называл «великим колесом обращения».

Центральная роль в трудах А.Смита отводится труду, как основному источнику богатства. При этом богатство общества зависит от двух факторов:

• доля населения, которая занята производственным трудом;
• непосредственно производительность труда.

Особое внимание он уделял меновой стоимости. Источником создания ценностей являлся труд. Рынок способен сам устанавливать естественные цены, представляющие собой ни что иное, как денежное выражение меновой стоимости.

Согласно взглядам А. Смита, в условиях обеспечения свободы конкуренции рыночные цены соответствуют цена естественным. Сама же капиталистическая экономика способна находиться в одном из трех состояний: застой, падение или рост.

Помимо прочего, А. Смит выступал за минимизацию государственного вмешательства в экономику и рыночный механизм. Он открыто говорил о том, что государственное регулирование, впрочем, как и само существование на рынке монополий, вредит экономике. Согласно его воззрениям, правительство не должно вмешиваться в процессы появления новых учреждений, а самому росту экономики следует способствовать незаметно. Именно в этом и заключается залог грамотного удовлетворения потребностей социума.

Замечание 2

Таким образом, идеи экономического либерализма А. Смита сводились к минимальному государственному вмешательству в рыночное саморегулирование, которое должно осуществляться посредство свободно складывающихся цен на основе взаимодействия механизмов спроса и предложения.

Основные постулаты концепции экономического либерализма

Основные постулаты (идеи) концепции экономического либерализма как отдельно взятого идейного общественно-политического и философского течения могут быть сведены к двум составляющим (рисунок 2). Рассмотрим их более подробно.

Рисунок 2. Базовые постулаты концепции экономического либерализма. Автор24 - интернет-биржа студенческих работ

Концепция «экономического человека» исходит из постулата о том, что каждый индивид по природе своей эгоистичен и рационален. Каждый человек, стремясь к удовлетворению личных потребностей и личному обогащению, в конечном счете, действует в интересах общества в целом, зачастую даже сам того не подозревая.

Свобода и развитие предпринимательства способствует максимизации роста экономики, поскольку прибыль лежит в основе накоплений, необходимых государству и обществу для дальнейшего развития и процветания.

Вторым основополагающим постулатов концепции экономического либерализма выступает так называемый принцип «невидимой руки». Иначе его принято называть принципом «естественной свободы» или «спонтанного порядка». Его сущность сводится к необходимости обеспечения свободы предпринимательства с одной стороны и невмешательства государства в функционирования рыночных механизмов – с другой.

Определенная роль при этом отводится идеологии фритредерства и принципу, известному в науке как «laissez faire» (невмешательство)

Замечание 3

Помимо прочего, сторонники концепции экономического либерализма придерживаются позиции о том, что социальная справедливость и политическая свобода неотделимы от свободы экономической.

Таким образом, идеи экономического либерализма неизменно сводятся к свободе рынка и минимизации государственного вмешательства в экономику страны. Сама по себе концепция экономического либерализма выступает на обеспечение свободы предпринимательства, а в ее основе лежит свобода частной собственности и права на наследство.

Введение

Во многих развитых странах Европы и в США на всем протяжении XIX в. вплоть до смены классической политической экономии маржинализмом учение А. Смита было основополагающим для дальнейшего развития идей и концептуальных положений "классической школы" и главным образом тех из них, которые абсолютизировали политику экономического либерализма, стихию рыночного механизма хозяйствования. В этом смысле последовательным и значительным продолжателем творческого наследия А. Смита в первой трети XIX столетия во Франции явился Ж.Б. Сэй.

Одна из первых теоретических заслуг Ж.Б. Сэя на поприще экономической науки имеет преимущественно национальное значение. Как известно, во Франции в середине XVIII в. возникли и получили широкую популярность физиократические экономические теории, которые продолжали доминировать в экономической мысли страны, даже несмотря на появление в 1802 г. французского перевода "Богатства народов" А. Смита. Преодолеть сложившиеся стереотипы физиократизма соотечественников смог именно Ж.Б. Сэй благодаря одной из своих ранних, но значимых работ под названием "Трактат политической экономии, или простое изложение способа, которым образуются, распределяются и потребляются богатства" (1803).

Либеральная экономическая теория во Франции. Теория Ж.Б. Сэя о трех факторах производства. "Закон Сэя"

Революция во Франции расчистила почву для свободного развития капиталистических отношений. Возникают многочисленные торговые и промышленные предприятия, расцветают спекуляция, коммерческий ажиотаж, погоня за наживой. Освобожденные от феодальной зависимости крестьяне и высвобожденные из узких рамок цеховой регламентации ремесленники зависели от всех случайностей свободной конкуренции. Разоряясь, они пополняют ряды растущего класса наемных рабочих.

Государственный строй Франции этого периода был монархическим; политическими правами пользовались дворянство и очень узкий круг крупных капиталистов. Тем не менее, даже наиболее реакционные правительства Франции не в силах были упразднить основные завоевания революции, отменившей сословные привилегии, решившей аграрный вопрос в буржуазном духе и коренным образом перестроившей правовую систему. Показательно, что Гражданский кодекс 1804 г. сохранял свое действие при самых реакционных правительствах Франции.

В этих условиях идеологи французской буржуазии уделяют основное внимание обоснованию "индивидуальных прав и свобод", необходимых для развития капитализма. Опасность для свободы усматривается уже не только в возможных попытках наступления феодальной реакции, но и в демократических теориях революционного периода.

Наиболее значительным идеологом либерализма во Франции был Бенжамен Констан (1767-1830 гг.). Перу Констана принадлежит ряд сочинений на политические и историко-религиозные темы. Констан уделяет основное внимание обоснованию личной свободы, понимаемой как свобода совести, слова, свобода предпринимательства, частной инициативы.

Он различает политическую свободу и свободу личную.

Древние народы знали только политическую свободу, которая сводится к праву участвовать в осуществлении политической власти (принятие законов, участие в правосудии, в выборе должностных лиц, решение вопросов войны и мира и др.). Пользуясь правом участвовать в осуществлении коллективного суверенитета, граждане античных республик (за исключением Афин) в то же время были подчинены государственной регламентации и контролю в частной жизни. Им предписывались обязательные религия, нравы; государство вмешивалось в отношения собственности, регламентировало промыслы и т.д.

Новые народы, считал Констан, понимают свободу иначе. Право участия в политической власти меньше ценится потому, что государства стали большими и голос одного гражданина уже не имеет решающего значения. Кроме того, отмена рабства лишила свободных того досуга, который давал им возможность уделять много времени политическим делам. Наконец, воинственный дух древних народов сменился коммерческим духом; современные народы заняты промышленностью, торговлей, трудом и поэтому они не только не имеют времени заниматься вопросами управления, но и очень болезненно реагируют на всякое вмешательство государства в их личные дела.

Значит, заключал Констан, свобода новых народов - это личная, гражданская свобода, состоящая в известной независимости индивидов от государственной власти.

Особенно много внимания Констан уделяет обоснованию религиозной свободы, свободы слова, свободы печати и промышленной свободы.

Отстаивая свободную конкуренцию как "наиболее надежное средство совершенствования всех промыслов", Констан решительно высказывается против "мании регламентирования". Государство, по его мнению, не должно вмешиваться в промышленную деятельность, ибо оно ведет коммерческие дела "хуже и дороже, чем мы сами". Констан возражает и против законодательной регламентации заработной платы рабочих, называя такую регламентацию возмутительным насилием, бесполезным к тому же, ибо конкуренция низводит цены труда на самый низкий уровень: "К чему регламенты, когда природа вещей лишит закон действия и силы?"

В обществе, где у наемных рабочих еще не было собственных организаций, способных бороться с промышленниками за сколько-нибудь сносные условия труда и заработной платы, такая защита промышленной свободы, которую Констан считал одной из главных свобод, была откровенным оправданием коммерческого духа, по сути дела апологией развивающегося во Франции капитализма. Но Констан защищал и другие свободы - мнений, совести, печати, собраний, петиций, организаций, передвижений и др. "В течение сорока лет, - писал он в конце жизни, - я защищал один и тот же принцип - свободу во всем: в религии, философии, в литературе, в промышленности, в политике..."

Констана тревожит не только возможность посягательства на промышленную и иные свободы со стороны монархического государства; не меньшую опасность для свободы он усматривает в революционных теориях народного суверенитета. "Под свободой, - писал Констан, - я разумею торжество личности над властью, желающей управлять посредством насилия, и над массами, предъявляющими со стороны большинства право на подчинение себе меньшинства".

Констан подвергает критике теории Руссо и других сторонников народного суверенитета, которые, следуя древним, отождествили свободу с властью. Однако же неограниченная власть народа опасна для индивидуальной свободы; по мнению Констана, в период якобинской диктатуры и террора выявилось, что неограниченный народный суверенитет опасен не менее чем суверенитет абсолютного монарха. "Если суверенитет не ограничен, - утверждал Констан, - нет никакого средства создать безопасность для индивидов... Суверенитет народа не безграничен, он ограничен теми пределами, которые ему ставят справедливость и права индивида".

Исходя из этого, Констан по-новому ставит вопрос о форме правления. Он осуждает любую форму государства, где существует "чрезмерная степень власти" и отсутствуют гарантии индивидуальной свободы. Такими гарантиями, писал Констан, являются общественное мнение, а также разделение и равновесие властей.

Констан признавал, что необходимо существование выборного учреждения (представительства). Соответственно в государстве должна осуществляться политическая свобода в том смысле, что граждане принимают участие в выборах и представительное учреждение входит в систему высших органов власти. Однако же, настойчиво повторял Констан, "политическая свобода есть только гарантия индивидуальной". Отсюда следует, что представительное учреждение является лишь органом выражения общественного мнения, связанным и ограниченным в своей деятельности компетенцией других государственных органов.

Разделение и равновесие властей Констан изображает следующим образом. В конституционной монархии должна существовать "нейтральная власть" в лице главы государства. Констан не согласен с Монтескье, который считал монарха лишь главой исполнительной власти. Монарх принимает участие во всех властях, предупреждает конфликты между ними, обеспечивает их согласованную деятельность. Ему принадлежат права вето, роспуска выборной палаты, он назначает членов наследственной палаты пэров, осуществляет право помилования. Король, писал Констан, "как бы парит над человеческими треволнениями, образуя некую сферу величия и беспристрастия", он не имеет никаких интересов "кроме интересов охраны порядка и свободы". Власть исполнительная осуществляется министрами, ответственными перед парламентом.

Особой властью Констан называл наследственную палату пэров, или "представительную власть постоянную". Взгляды Констана на эту палату менялись. В период "Ста дней" он настойчиво убеждал Наполеона учредить палату пэров как "барьер" власти монарха и "посредствующий корпус, который удерживает народ в порядке". Вскоре, однако, Констан сам разочаровывается в этом институте, существовавшем при Бурбонах. Весьма характерна его аргументация: развитие промышленности и торговли повышает значение промышленной и движимой собственности; в этих условиях наследственная палата, представляющая только собственность поземельную, "содержит в себе что-то противоестественное".

Законодательную палату выборную Констан называет "властью общественного мнения". Он уделяет большое внимание принципам формирования этой палаты, настойчиво отстаивая высокий имущественный ценз.

Доводы Констана таковы: только богатые люди имеют образование и воспитание, необходимые для осознания общественных интересов. "Одна лишь собственность обеспечивает досуг; только собственность делает человека способным к пользованию политическими правами". Лишь собственники "проникнуты любовью к порядку, справедливости "и к сохранению существующего". Напротив, бедняки, рассуждал Констан, "не обладают большим разумением, нежели дети, и не более чем иностранцы, заинтересованы в национальном благосостоянии". Если им предоставить политические права, добавлял Констан, они попытаются использовать это для посягательства на собственность. Вот почему политические права допустимо иметь лишь тем, у кого есть доход, дающий возможность существовать в течение года, не работая по найму. Констан возражал и против уплаты депутатам вознаграждения.

Наконец, самостоятельной властью Констан называет судебную власть.

Он высказывается также за расширение прав местного самоуправления, не считая "муниципальную власть" подчиненной исполнительной власти, а трактуя ее как власть особую.

Эволюция либерализма в XX в. привела к вынужденному признанию положительных функций государства, направленных на организацию всеобщего образования, здравоохранения, материального обеспечения и других социальных функций; на этой основе сложился неолиберализм как одно из течений буржуазного государствоведения XX в.

Становление политэкономии как науки связано с именем А. Смита, впервые исследовавшим законы, управляющие производством и распределением материальных благ. Но из учения А. Смита вырастает и большинство экономических школ, считающих его своим основоположником, несмотря на принципиальные различия между ними. Объясняется это тем, что у Смита мирно сосуществуют различные подходы в определении стоимости, заработной платы, прибыли и ряда других вопросов, и каждое направление берет те идеи Смита, которые соответствуют их мировоззрению.

Последователем А. Смита считал себя и Ж.Б. Сэй, который вошел в историю экономической мысли как автор теории трех факторов производства и закона, который с легкой руки Дж. Кейнса получил название "закон Сэя".

Жан Батист Сэй (1767-1832) - представитель французской экономической мысли и сторонник экономических идей А. Смита. Как и Смит, он был последовательным защитником принципов экономического либерализма, требовал "дешевого государства" и сведения экономических функций последнего к минимуму.

Свои взгляды Сэй опубликовал в работе "Трактат политической экономии, или простое изложение способа, которым образуются, распределяются и потребляются богатство", который вышел в 1803 году, а в последствие пережил еще четыре переиздания.

В жизни Ж.Б. Сэй был в разные годы и государственным служащим, и предпринимателем, и ученым-экономистом. И нужно сказать, что его идеи нашли понимание у правительства Франции периода Реставрации, когда слабое государство сокращало свое влияние на экономику.

С 1816 года Ж.Б. Сэй ведет преподавательскую работу, популяризируя классическую политэкономию, а с 1830 года руководит собственной кафедрой политической экономии в Коллеж де Франс, на базе которой возникла целая школа последователей Сэя. В период Реставрации Жан Батист Сэй издал два значительных труда Катехизис политической экономии (1817) и Полный курс практической политической экономии (1829).

Разделяя мировоззрение А. Смита, Сэй совершенно отошел от тех элементов трудовой теории стоимости, которые столь явственно звучат у А. Смита.

В интерпретации Сэя стоимость определялась не затратами труда, а ставилась в зависимость от ряда факторов: полезности товара, издержек его производства, спроса и предложения. Стоимость (в теории Сэя - ценность) всегда находится в прямой зависимости от спрашиваемого количества, и в обратной - от предлагаемого, и таким образом, цена представляет из себя результат взаимовлияния спроса и предложения. Под влиянием конкуренции продавцов цены понижаются до уровня издержек производства, а издержки производства слагаются из оплаты производительных услуг, т.е. заработной платы, прибыли и ренты.

Между тем уже А. Смит показал, что меновую стоимость нельзя напрямую связать с полезностью, поскольку наиболее полезные предметы часто имеют наиболее низкую стоимость, а такие жизненно необходимые, как воздух и вода и вовсе ее не имеют. Не случайно Сэй и в вопросе о производительном и непроизводительном труде расходится с мнением "отца политической экономии". Производство он определяет, как деятельность человека, направленную на создание полезностей, где полезность может воплощаться в материальных и нематериальных формах. Поэтому даже услуги государства - это, по мнению Сэя, тоже производство полезности, и труд, употребленный на их создание, должен быть по справедливости назван производительным.

Особый акцент Сэй делал на полезности товара, так как, по его мнению, именно она создается в процессе производства, и именно она "сообщает" предметам ценность.

Сэй был первым, кто в отчетливой форме высказал мысль о равноправном участии производственных факторов (труда, капитала и земли) в создании стоимости продукта. И здесь на стороне Сэя была сама очевидность, поскольку для всякого производства необходимо соединение природных ресурсов, средств производства и рабочей силы. Действительно, национальный доход или валовой национальный продукт можно рассматривать как массу производимых за год потребительных стоимостей, полезностей (по выражению Сэя). Изменение дохода и продукта, выраженное в неизменных ценах, отражает прирост физического объема продукции, т.е. прирост богатства, благосостояния. И при такой трактовке вполне обоснован вопрос о доле национального дохода (или продукта), падающей на долю каждого из факторов, участвующих в производстве, и о доле прироста этих величин, даваемой приростом каждого из этих факторов. Не подлежит сомнению, что исследование данных функциональных зависимостей имеет важное значение для повышения эффективности народного хозяйства.

Однако Сэй не смог объяснить механизм определения той доли созданного продукта, который приходится на каждый фактор производства. Первая такая попытка была предпринята в конце девятнадцатого века американским экономистом Дж. Кларком.

Интересна у Сэя трактовка прибыли. Уже во времена Сэя было известно, что прибыль распадается на ссудный процент, который присваивается капиталистом как собственником капитала, и предпринимательский доход, присваиваемый капиталистом как руководителем предприятия. Для Сэя предпринимательский доход выступает не просто как вид заработной платы, которую мог бы получить и наемный управляющий, а вознаграждение за особо важную общественную функцию - рациональное соединение всех факторов производства.

Уже в начале девятнадцатого века в связи с промышленным переворотом обсуждается вопрос о негативном влиянии на положение рабочих ввода нового оборудования, так как стало очевидным, что замена труда машинами увеличивает безработицу. Сэй же заложил в своей работе основы "теории компенсации", утверждая, что машины лишь на первых порах вытесняют рабочих, а впоследствии вызывают рост занятости и даже приносят им наибольшую пользу, удешевляя производство предметов потребления.

Но наиболее известна идея Сэя, которая вошла в историю экономической мысли как "закон Сэя". Суть этого закона в том, что общие кризисы перепроизводства в рыночном хозяйстве невозможны. А аргументация такова: стоимость созданных товаров представляет собой совокупные доходы, на которые, в свою очередь, покупаются товары соответствующей стоимости. Иными словами, совокупный спрос всегда будет равен совокупному предложению, а диспропорции между спросом и предложением могут носить лишь частичный (касающейся одного или нескольких товаров) и временный характер, и связаны с тем, что неоптимально распределение общественного труда по видам производства: что-то производится в избытке, что-то находится в дефиците. Всякое перепроизводство носит ограниченный характер, поскольку на другом полюсе всегда должен обнаруживаться дефицит.

К слову сказать, и в двадцатом веке представители неоклассического направления фактически стоят на позициях, в общем и целом восходящих к Сэю, считая, что через гибкость цен, заработной платы и других элементов экономика может автоматически избегать серьезных кризисов.

Особенностью "закона Сэя" является и то, что подразумевается, что товары производятся непосредственно ради удовлетворения потребностей людей и обмениваются при совершенно пассивной роли денег в этом обмене.

Этот взгляд восходит к А. Смиту и характерен для всех представителей классического и неоклассического направлений, где деньги рассматриваются как надстройка, опирающаяся на систему реальных рыночных отношений. Никто не держит деньги как таковые и никто не стремиться к обладанию ими. Если принять предположение о пассивной роли денег в обмене, "закон Сэя" будет абсолютно верен - невозможно представить общий кризис перепроизводства в экономике бартерного типа, где не может быть такого явления, как превышение предложения над спросом для всех товаров.

Но в денежной экономике общее избыточное предложение товаров теоретически возможно и это будет означать избыточное предложение товаров по отношению к денежному спросу.

Такая ситуация возникает, когда деньги являются не только средством обращения, но и средством сохранения ценности, что имеет место в реальной денежной экономике.

Тогда в связи с различными мотивами (в том числе мотивами предосторожности и спекулятивными мотивами), часть своих доходов люди предпочитают сберегать, и часть созданного продукта (стоимость которого, согласно "догме Смита", складывается из суммы доходов: заработной платы, прибыли и ренты) не находит своих покупателей.

Очень скоро вокруг "закона Сэя" развернулась дискуссия, которая не завершилась полностью к настоящему времени, являясь предметом обсуждения между представителями неоклассического и кейнсианского направлений.

Нужно заметить, что теория трех факторов производства плюс закон рынков Сэя ведут к выводу о гармоничности общества при капиталистическом способе производства. Каждый класс общества получает вознаграждение за вложенный им фактор производства, а закон Сэя гарантирует справедливость распределения доходов и отсутствие эксплуатации.

Более того, поскольку производство возможно только при наличии всех факторов, то каждый из классов заинтересован в благополучии остальных.