Сергей геннадиевич нечаев биография

Нечаев Сергей Геннадьевич

В метрической книге 1847 года Крестовоздвиженской церкви с. Иванова, Шуйской округи, под № 122 мужского пола записан родившимся 20 сентября Сергий. Родителями его названы: Шуйский мещанин Геннадий Павлов Нечаев и законная его жена Параскева Петрова, оба православного исповедания. Восприемниками были: Ярославской губ. Рыбинского уезда крестьянин Федор Матвеев Лучинский и Шуйской округи д. Данильцова вольноотпущенная от г. г. Лазаревых-Станищевых крестьянская дочь Ирина Петровна Тюпкина. Крещение совершал свящ. Иоанн Орлов с диаконом Иваном Добронравовым. Сын Ивана Орлова и был, по-видимому, тем Владимиром Орловым, который некоторое время жил в Петербурге на квартире Нечаева и в период начальной революционной деятельности Нечаева состоял его ближайшим сотрудником.

В 1871 году, в Петербурге увидел свет один из самых нашумевших романов Федора Михайловича Достоевского «Бесы». В нем писатель дал отповедь движению нигилистов, критически разобрав идеи левого толка. В числе самых ярких и отрицательных образов романа – Петр Верховенский, прототипом которого послужил уроженец Владимирской губернии Сергей Нечаев.
Пращуры – седьмая вода на киселе – нигилиста и революционера Сергея Нечаева принадлежали к благородному сословию, хотя порой и они страдали от «ига самодержавия». К примеру, его предок в 11-м колене Прокофий Епишков, дворянин новгородского архиепископа Пимена, в 1572 году был казнен царем Иваном Грозным. Но с остальными все было более или менее благополучно. Прадед Семен Севастьянович Епишков был помещиком Суздальского и Ковровского уездов и при Екатерине II дослужился до чина поручика. Дед Нечаева, тоже армейский поручик, Петр Семенович Епишков после выхода в отставку жил в своем имении – сельце Колобово Ковровского уезда, причем прославился на всю округу неумеренными кутежами и вопиющим даже для первой половины XIX века разгулом. У себя в имении он завел целый гарем из крепостных дворовых девок, с которыми возродил в отдельно взятой усадьбе нравы поры упадка Западной Римской империи.
Имена наложниц любвеобильного поручика история не сохранила, за исключением некоей Фатины Алексеевой, у которой от барина в 1822 году родился сын Павел. Помещик своим отпрыском мальчика не признал. Сына Фатины Алексеевой вырастили среди помещичьей прислуги, а когда тот подрос, отец дал-таки ему вольную.
Павел Алексеев устроился на работу буфетчиком в трактир купца Правоверова в Шуйского уезда Владимирской губернии. Там он пристрастился к выпивке и стал часто злоупотреблять горячительными напитками. Возможно, именно поэтому его сын Сергей, родившийся 20 сентября 1847 г. от крепостной девушки Прасковьи Литвиновой, получившей вольную от своих господ, владимирских дворян Алалыкиных, и умершей когда ему было восемь лет, был отдан на воспитание маляру Геннадию Павлову. Сергей получил фамилию Нечаев с красноречивым намеком, что, мол, появление на свет этого младенца стало неожиданностью для его отца, а отчество по отчиму – Геннадьевич.
Его отец женился во второй раз, и в их семье появилось ещё два сына. Они жили в трёхкомнатном доме с двумя сёстрами, бабушками и дедушками. В юности он уже был осведомлен о социальном неравенстве. В 10 лет он уже изучил ремесло своего отца - обслуживание банкетов. Его отец устроил его на работу в качестве «мальчика на побегушках» в заводе, но Сергей отказался от работы слуги. Его семья платила за хороших наставников, которые обучали Сергея латыни, немецкому, французскому, истории, математике и риторике.

Сергей Нечаев, по семье отчима – мещанин Владимирской губернии, оказался человеком выдающихся способностей. Он усиленно занимался самообразованием, сдал экзамен на учителя, переехал вначале в Москву в 1865 году в возрасте 18 лет (где познакомился с писателем-народником Филиппом Нефедовым), где он работал на историка Михаила Погодина. Год спустя он переехал в Санкт-Петербург, прошел экзамен на учителя и начал преподавать в церковно-приходской школе (в Андреевском городском училище по адресу 7-я линия В. О., 20, при котором он также и проживал). С сентября 1868 года Нечаев слушал лекции в Санкт-Петербургском университете (в качестве вольнослушателя, он никогда не был зачислен) и познакомился с антиправительственной русской литературой декабристов, петрашевцев и Михаила Бакунина. Нечаев рассказывал, что спал на голой древесине и жил на чёрном хлебе, в подражание Рахметову, аскету-революционеру в романе Чернышевского «Что делать?».
Там Нечаев, образец глубочайшей убежденности и железной воли, уже проникшийся самыми радикальными идеями, начал агитацию среди студентов Петербургского университета и медицинской академии и вскоре выдвинулся в качестве лидера и кумира «передовой» молодежи. Он ненавидел своих «благородных» предков и принял решение посвятить жизнь борьбе с существующим в России государственным строем. Вдохновлённый неудачной попыткой покушения на жизнь императора Каракозовым, Нечаев принял участие в студенческом движении в 1868-1869 годах, руководя радикальным меньшинством вместе с Петром Ткачёвым и др. Нечаев принял участие в разработке «Программы революционных мероприятий», в которой социальная революция рассматривалась как конечная цель их движения. В программе также предлагаются пути по созданию революционной организации и проведения подрывной деятельности.

Нечаев Сергей Геннадьевич

В 1869 году в северной столице начались массовые студенческие волнения, во многом инспирированные Нечаевым. Когда полиция сбилась с ног в поисках зачинщиков, Сергей Нечаев уже был далеко: он уехал в Западную Европу, где сразу же сошелся с революционерами-эмигрантами Михаилом Бакуниным, Николаем Огаревым и Александром Герценом (в молодости несколько лет прожившим во Владимире на Клязьме). Молодой человек, которому шел лишь 22-й год, буквально очаровал маститых корифеев революционного движения, особенно неистового бунтаря Бакунина. Он развернул перед Бакуниным и Герценом масштабную программу создания революционных организаций в России. В итоге Герцен вручил Нечаеву крупную денежную сумму из средств, завещанных на дело революции умершим дворянином Бахметьевым.
Осенью 1869 года Нечаев вернулся в Россию, где основал «Общество народной расправы», имевшее отделение в том числе и во Владимирской губернии. Сам он был избран членом Центрального комитета этой глубоко законспирированной организации. Перу Нечаева принадлежит «Катехизис революционера» - первый в российской истории устав политической партии. «Революционер, – говорилось в нечаевском уставе, – человек обреченный; у него нет ни своих интересов, ни дел, ни чувств, ни привязанностей, ни собственности, ни имени. Он отказался от мирской науки, предоставляя ее будущим поколениям. Он знает только науку разрушения, для этого изучает механику, химию, пожалуй, медицину…. Он презирает общественное мнение, презирает и ненавидит нынешнюю общественную нравственность».
Авторитет Нечаева признавали люди, которые были намного старше его. В «Обществе народной расправы» он ввел железную дисциплину. Когда московский студент Иванов проявил неповиновение кандидату в вожди, Нечаев приказал убить смутьяна. Иванова заманили в грот парка Петровской земледельческой академии, где он был убит Нечаевым и четырьмя его соратниками. Полиция первопрестольной быстро вышла на след убийц и арестовала всех, кроме самого Нечаева. Тот, как и прежде, успел скрыться за границей.
В 1871 году в Петербурге прошел судебный процесс над членами «Общества народной расправы». Помимо убийц Иванова привлекли и других соратников Нечаева. Всего на скамью подсудимых попало 87 человек, которых в обществе окрестили «нечаевцами» (среди них был Владимир Ковалевский – будущий тайный советник и заместитель министра финансов, обвинявшийся в укрывательстве Нечаева). «Нечаевцы» отправились на каторгу и в тюрьмы (оправданы были немногие, в том числе Ковалевский), а их лидер и идеолог тем временем в Женеве издавал журнал «Народная расправа».
Однако к тому времени репутация Нечаева среди русской эмиграции сильно пошатнулась. Даже Бакунин, прежде обожавший юного «камрада», писал о Нечаеве как о бесчестном человеке, способном шпионить, вскрывать чужие письма и не возвращать долги. Резко отрицательную характеристику дал Нечаеву и Герцен. В России же интеллигенция в большинстве своем не могла простить Нечаеву убийства Иванова. Именно тогда Достоевский и создал роман на злобу дня «Бесы», сделав лидера «нечаевцев» одним из самых жутких его героев.
В 1872 году швейцарское правительство выдало Сергея Нечаева Российской империи. Политических эмигрантов Швейцария, в принципе, укрывала, но Нечаева власти этой страны экстрадировали как обычного уголовного преступника, обвиняемого в убийстве. В 1873-м г. Московский окружной суд приговорил Нечаева к каторжным работам сроком на 20 лет. Однако в Сибирь его так и не отправили. Царское правительство опасалось, что он совершит побег с каторги, поэтому его этапировали в Петропавловскую крепость, где содержали в одиночке Алексеевского равелина как опасного политического преступника.
Но даже там Нечаев сумел сагитировать охрану, через которую установил связь с революционерами-народовольцами и продолжал руководить революционным движением. При этом он отказался от организации своего побега, считая, что силы и средства надо тратить на организацию покушения на императора Александра II.

Сохранили Владимирские архивы некоторые материалы и для характеристики отца Сергея Нечаева-Геннадия Павловича Нечаева. Эпизод, сообщаемый в одном из архивных дел, связанных с именем Геннадия Нечаева, говорит за то, что последний не принадлежал к числу сторонников самодержавной власти и царь для него не был тем царем-батюшкой, каким он рисовался в сознании большинства того круга лиц, к которому по происхождению принадлежал Геннадии Нечаев. Приводим упомянутый документ полностью.
«29 мая 1873 года Шуйский уездный исправник донес секретным отношением товарищу прокурора Владимирского Окружного суда о следующем инциденте, наделавшем в Иванове иного шума и вызвавшем самые разнообразные толки:
- «Помощник Шуйского городского пристава Овчининский рапортом от 28 сего мая за № 1, полученным много 29 числа, донес, что 25 числа текущего месяца, в г. Иваново-Вознесенске, в театре, устроенном в доме гр. Шереметьева, по окончании драмы «Каширская Старина» труппой актеров, под дирекцией Хотева - Самойлова, исполнен был в память спасения государя императора в Париже (Покушение на жизнь Александра II произведено было 25 мая 1867 года польским революционером Березовским в Булонском лесу.) народный гимн «Боже, царя храни». При начале пения этого гимна бывший в театре, Шуйский мещанин, Геннадий Павлов Нечаев, смявши имевшуюся в руках афишу, бросил ее чрез народ, и затем, несмотря на то, что все во время гимна встали, он сидел на месте в картузе, хотя ври пении был выставлен вензель государя императора, затем произносил какую-то брань. Лично это г. Овчининский, бывши впереди Нечаева, заметить не мог, но все вышеизложенное дознано им от Иваново-Вознесенского мещанина Василия Прокофьева Шулепова, крестьянина Василия Иванова Левакова и крестьянина Никиты Лукьянова Шумилина, которые с своей стороны могут выставить и других свидетелей. О происшествии этом имею честь сообщить вашему высокоблагородию и дополнить, что мною вместе с тем за № 23 сообщено и прокурору Московской судебной палаты».
Начались дознания, расследования, и дело могло бы принять чрезвычайно серьезный оборот, если бы не было прекращено по распоряжению сверху. Владимирский губернатор 1 сентября того же года сообщает прокурору Владимирского окружного суда:
«О таковых действиях Г. Нечаева я 1 июня представлял на благоусмотрение г. министра внутренних дел, который ныне уведомил меня, что Государь Император по всеподданнейшему докладу товарища главного начальника III отделения собственной Его Величества канцелярии подробностей дела по обвинению Шуйского мещанина Геннадия Нечаева в дерзких поступках, во время исполнения 25 мая народного гимна в частном театре города Иваново-Вознесенска, высочайше повелеть соизволил прекратить это дело, оставив Нечаева под негласным надзором полиции».
Негласный надзор полиции, под которым оставлен был Геннадий Нечаев, являлся бессрочным, а поэтому продолжался, по-видимому, до конца жизни Нечаева. По крайней мере еще в 1885 году, когда Геннадию Нечаеву было уже 61 год, он отмечен в ведомости о лицах, состоящих под надзором полиции в г. Иваново-Вознесенске, представленной полицеймейстером Декаполитовым Владимирскому губернатору. В графе о местожительстве, занятиях и семейном положении здесь между прочим помечено:
«В гор. Иваново-Вознесенске. Занимается малярным мастерством. От казны содержания не получает. Имеет семейство, состоящее из жены Анны Афанасьевой и детей Владимиpа, Леонида и Анны, которые находятся при нем».
В графе «аттестация»: «ведет себя хорошо».
Быть может, демонстрация, устроенная Геннадием Нечаевым в Ивановском театре, была до некоторой степени естественным проявлением глубоко оскорбленного и пораженного отцовского чувства. Но даже и в таком случае она говорит за то, что сын-революционер по прежнему был дорог сердцу отца и, несмотря на свою противоправительственную деятельность, оставался для него близким и родным. Приняв во внимание бытовые устои и идеологию той среды, к которой принадлежал отец Нечаева, и дух того времени в котором он жил, можно думать, что с сыном его объединяла не одна родственная связь...

Первого марта 1881 года царь был убит взрывом бомбы народовольца Гриневицкого. Вскоре после этого заключенный-народоволец Леон Мирский, отбывавший срок в том же Алексеевском равелине, выдал заговор Нечаева властям. Несших караульную службу в Петропавловской крепости солдат судили в 1882-м г.
35-летний Сергей Нечаев 21 ноября 1882 г. скончался от чахотки, проведя в каземате почти 10 лет. Даже политические противники и недоброжелатели Нечаева отдавали дань его стойкости, граничащей с фанатизмом, и личному бескорыстию.
Сегодня Нечаев уже почти позабыт. И лишь персонаж Петра Верховенского в гениальном романе «Бесы», в том числе и в одноименной пьесе, которая до сих пор входит в репертуар многих театров, напоминает об этом мрачном и почти демоническом образе внебрачного потомка владимирского дворянства.
/"Главный «бес» Достоевского", автор Николай Фролов, Владимирская областная общественно-политическая газета "Призыв"/

Основная статья:

Родился в с. Иваново-Вознесенское Владимирской губ. 20 сентября (2 октября) 1847, внебрачный сын помещика Петра Епишева, по рождению – крепостной. Был усыновлен маляром Г.П.Павловым и получил при этом фамилию Нечаев («нечаянный», «неожидаемый»). Самоучкой освоил курс шести классов гимназии, в 1865 переехал в Москву, где сблизился с писателем-земляком Н.Ф.Нефёдовым. Под его влиянием занялся самообразованием и попытался сдать экзамен на звание народного учителя. Провалившись на экзамене, уехал в Петербург, где в 1866 все-таки смог сдать экзамен и устроиться преподавать Закон Божий в Сергиевском приходском училище.

С 1867 – вольнослушатель в Петербургском университете. В 1868–1869 участвовал вместе с П.Н.Ткачевым в студенческих волнениях, неоднократно и безуспешно пытался стать их лидером. Составил вместе с другими радикально настроенными студентами Программу революционных действий , ставившую целью создание тайной революционной организации и планировавшую «социальную революцию» на весну 1870.

В Женеве, выдавая себя за якобы бежавшего из Петропавловской крепости полномочного представителя не существующего Революционного комитета, вошел в доверие к М.А.Бакунину и Н.П.Огареву . На средства огаревского Бахметъевского Фонда, предназначавшегося для поддержки революционеров в России, развернул пропагандистскую кампанию от имени также фиктивного «Всемирного революционного союза», мандат которого подписал ему сам Бакунин. Вместе с ним выпустил серию манифестов и программных документов этого союза (Постановка революционного вопроса , Начало революции и др.), а также первый номер журнала «Народная расправа». Этот журнал должен был стать органом тайного заговорщицкого общества под тем же названием, который революционеры пытались создать для организации «народной мужицкой революции». Все это время Нечаев жил у Бакунина.

Лев Пушкарев, Наталья Пушкарева

ПРИЛОЖЕНИЕ. КАТЕХИЗИС РЕВОЛЮЦИОНЕРА

Отношение революционера к самому себе

§1. Революционер – человек обреченный. У него нет ни своих интересов, ни дел, ни чувств, ни привязанностей, ни собственности, ни даже имени. Все в нем поглощено единственным исключительным интересом, единою мыслью, единою страстью – революцией.

§2. Он в глубине своего существа, не на словах только, а на деле, разорвал всякую связь с гражданским порядком и со всем образованным миром, и со всеми законами, приличиями, общепринятыми условиями, нравственностью этого мира. Он для него – враг беспощадный, и если он продолжает жить в нем, то для того только, чтоб его вернее разрушить.

§3. Революционер презирает всякое доктринерство и отказался от мирной науки, предоставляя ее будущим поколениям. Он знает только одну науку, науку разрушения. Для этого и только для этого, он изучает теперь механику, физику, химию, пожалуй, медицину. Для этого изучает он денно и нощно живую науку людей, характеров, положений и всех условий настоящего общественного строя, во всех возможных слоях. Цель же одна – наискорейшее и наивернейшее разрушение этого поганого строя.

§4. Он презирает общественное мнение. Он презирает и ненавидит во всех ее побуждениях и проявлениях нынешнюю общественную нравственность. Нравственно для него все, что способствует торжеству революции.

Безнравственно и преступно все, что мешает ему.

§5. Революционер – человек обреченный. Беспощадный для государства и вообще для всего сословно-образованного общества, он и от них не должен ждать для себя никакой пощады. Между ними и им существует тайная или явная, но непрерывная и непримиримая война на жизнь и на смерть. Он каждый день должен быть готов к смерти. Он должен приучить себя выдерживать пытки.

§6. Суровый для себя, он должен быть суровым и для других. Все нежные, изнеживающие чувства родства, дружбы, любви, благодарности и даже самой чести должны быть задавлены в нем единою холодною страстью революционного дела. Для него существует только одна нега, одно утешение, вознаграждение и удовлетворение – успех революции. Денно и нощно должна быть у него одна мысль, одна цель – беспощадное разрушение. Стремясь хладнокровно и неутомимо к этой цели, он должен быть всегда готов и сам погибнуть и погубить своими руками все, что мешает ее достижению.

§7. Природа настоящего революционера исключает всякий романтизм, всякую чувствительность, восторженность и увлечение. Она исключает даже личную ненависть и мщение. Революционерная страсть, став в нем обыденностью, ежеминутностью, должна соединиться с холодным расчетом. Всегда и везде он должен быть не то, к чему его побуждают влечения личные, а то, что предписывает ему общий интерес революции.

Отношение революционера к товарищам по революции

§8. Другом и милым человеком для революционера может быть только человек, заявивший себя на деле таким же революционерным делом, как и он сам. Мера дружбы, преданности и прочих обязанностей в отношении к такому товарищу определяется единственно степенью полезности в деле всеразрушительной практической революции.

§9. О солидарности революционеров и говорить нечего. В ней вся сила революционного дела. Товарищи-революционеры, стоящие на одинаковой степени революционного понимания и страсти, должны, по возможности, обсуждать все крупные дела вместе и решать их единодушно. В исполнении таким образом решенного плана, каждый должен рассчитывать, по возможности, на себя. В выполнении ряда разрушительных действий каждый должен делать сам и прибегать к совету и помощи товарищей только тогда, когда это для успеха необходимо.

§10. У каждого товарища должно быть под рукою несколько революционеров второго и третьего разрядов, то есть не совсем посвященных. На них он должен смотреть, как на часть общего революционного капитала, отданного в его распоряжение. Он должен экономически тратить свою часть капитала, стараясь всегда извлечь из него наибольшую пользу. На себя он смотрит, как на капитал, обреченный на трату для торжества революционного дела. Только как на такой капитал, которым он сам и один, без согласия всего товарищества вполне посвященных, распоряжаться не может.

§11. Когда товарищ попадает в беду, решая вопрос спасать его или нет, революционер должен соображаться не с какими-нибудь личными чувствами, но только с пользою революционного дела. Поэтому он должен взвесить пользу, приносимую товарищем – с одной стороны, а с другой – трату революционных сил, потребных на его избавление, и на которую сторону перетянет, так и должен решить.

Отношение революционера к обществу

§12. Принятие нового члена, заявившего себя не на словах, а на деле, товариществом не может быть решено иначе, как единодушно.

§13. Революционер вступает в государственный, сословный и так называемый образованный мир и живет в нем только с целью его полнейшего, скорейшего разрушения. Он не революционер, если ему чего-нибудь жаль в этом мире. Если он может остановиться перед истреблением положения, отношения или какого либо человека, принадлежащего к этому миру, в котором – все и все должны быть ему равно ненавистны.

Тем хуже для него, если у него есть в нем родственные, дружеские или любовные отношения; он не революционер, если они могут остановить его руку.

§14. С целью беспощадного разрушения революционер может, и даже часто должен, жить в обществе, притворяясь совсем не тем, что он есть. Революционеры должны проникнуть всюду, во все высшие и средние (сословия), в купеческую лавку, в церковь, в барский дом, в мир бюрократский, военный, в литературу, в третье отделение и даже в зимний дворец.

§15. Все это поганое общество должно быть раздроблено на несколько категорий. Первая категория – неотлагаемо осужденных на смерть. Да будет составлен товариществом список таких осужденных по порядку их относительной зловредности для успеха революционного дела, так чтобы предыдущие номера убрались прежде последующих.

§16. При составлении такого списка и для установления вышереченного порядка должно руководствоваться отнюдь не личным злодейством человека, ни даже ненавистью, возбуждаемой им в товариществе или в народе.

Это злодейство и эта ненависть могут быть даже отчасти полезными, способствуя к возбуждению народного бунта. Должно руководствоваться мерою пользы, которая должна произойти от его смерти для революционного дела. Итак, прежде всего должны быть уничтожены люди, особенно вредные для революционной организации, и такие, внезапная и насильственная смерть которых может навести наибольший страх на правительство и, лишив его умных и энергических деятелей, потрясти его силу.

§18. К третьей категории принадлежит множество высокопоставленных скотов или личностей, не отличающихся ни особенным умом и энергиею, но пользующихся по положению богатством, связями, влиянием и силою. Надо их эксплуатировать всевозможными манерами и путями; опутать их, сбить их с толку, и, овладев, по возможности, их грязными тайнами, сделать их своими рабами. Их власть, влияние, связи, богатство и сила сделаются таким образом неистощимой сокровищницею и сильною помощью для разных революционных предприятий.

§19. Четвертая категория состоит из государственных честолюбцев и либералов с разными оттенками. С ними можно конспирировать по их программам, делая вид, что слепо следуешь за ними, а между тем прибрать их в руки, овладеть всеми их тайнами, скомпрометировать их донельзя, так чтоб возврат был для них невозможен, и их руками и мутить государство.

Их надо беспрестанно толкать и тянуть вперед, в практичные головоломные заявления, результатом которых будет бесследная гибель большинства и настоящая революционная выработка немногих.

Одни – пустые, обессмысленные и бездушные, которыми можно пользоваться, как третьею и четвертою категориею мужчин.

Другие – горячие, преданные, способные, но не наши, потому что не доработались еще до настоящего безфразного и фактического революционного понимания. Их должно употреблять, как мужчин пятой категории.

Наконец, женщины совсем наши, то есть вполне посвященные и принявшие всецело нашу программу. Они нам товарищи. Мы должны смотреть на них, как на драгоценнейшее сокровище наше, без помощи которых нам обойтись невозможно.

Отношение товарищества к народу

§22. У товарищества ведь нет другой цели, кроме полнейшего освобождения и счастья народа, то есть чернорабочего люда. Но, убежденные в том, что это освобождение и достижение этого счастья возможно только путем всесокрушающей народной революции, товарищество всеми силами и средствами будет способствовать к развитию и разобщению тех бед и тех зол, которые должны вывести, наконец, народ из терпения и побудить его к поголовному восстанию.

§23. Под революциею народною товарищество разумеет не регламентированное движение по западному классическому образу – движение, которое, всегда останавливаясь с уважением перед собственностью и перед традициями общественных порядков так называемой цивилизации и нравственности, до сих пор ограничивалось везде низложением одной политической формы для замещения ее другою и стремилось создать так называемое революционное государство. Спасительной для народа может быть только та революция, которая уничтожит в корне всякую государственность и истребит все государственные традиции, порядки и классы в России.

§24. Товарищество поэтому не намерено навязывать народу какую бы то ни было организацию сверху. Будущая организация без сомнения вырабатывается из народного движения и жизни. Но это – дело будущих поколений. Наше дело – страстное, полное, повсеместное и беспощадное разрушение.

§25. Поэтому, сближаясь с народом, мы прежде всего должны соединиться с теми элементами народной жизни, которые со времени основания московской государственной силы не переставали протестовать не на словах, а на деле против всего, что прямо или косвенно связано с государством: против дворянства, против чиновничества, против попов, против гилдейского мира и против кулака мироеда. Соединимся с лихим разбойничьим миром, этим истинным и единственным революционером в России.

§26. Сплотить этот мир в одну непобедимую, всесокрушающую силу – вот вся наша организация, конспирация, задача.

По происхождению бедный мещанин, сын маляра. Научился грамоте только в 16 лет в школе для взрослых.

Переехав в Москву (1865), занимался самообразованием, был близок с писателем Ф. Д. Нефедовым. Выдержал экзамен на учителя; с осени 1868 г вел революционную пропаганду среди студентов Санкт-Петербургского университета и медицинской академии; студенческие волнения в феврале 1869 г были в значительной мере его делом.

Потом он уехал за границу, вступил в отношения с Бакуниным и Огарёвым , получил через последнего от Герцена 1000 фунт. ст. на дело революции, а через первого присоединился к Интернациональному обществу.

Нечаев послужил прототипом Петра Верховенского в романе Достоевского «Бесы ».

Литература

Бурцев, «За сто лет» (Л., 1897);
Тун, «История революционных движений в России» (СПб., 1906);
Заметки о Нечаеве (в отрицательном духе, поскольку дело идет о личной порядочности Нечаева, и восторженные, поскольку дело идет о твердости его воли, энергии и убеждений) в «Вестнике Народной Воли», № 1.
Речь Спасовича, защищавшего в первой части Нечаевского процесса Кузнецова, Ткачева и Томилову, см. в V т. «Сочинений» Спасовича (СПб., 1893).
О Нечаевском деле см. ст. К. Арсеньева в № 11 «Вестника Европы» за 1871 г.

Ссылки

Какой арестант смог подчинить себе тюремную стражу Петропавловки?

Wikimedia Foundation . 2010 .

Смотреть что такое "Нечаев С. Г." в других словарях:

Нечаев русская фамилия. Известные носители: Нечаевы русский дворянский род. Нечаев, Александр Петрович (1870 1948) профессор истории философии Александровского лицея, профессор психологии Курсов для подготовки воспитателей и… … Википедия

Егор Ефимович (1859 1925) один из зачинателей русской пролетарской поэзии. Сын рабочего стеклянщика. Восьми лет был отдан на стекольный завод, на пятый день расплавленное стекло изуродовало ему ногу; во время лечения научился читать. 9 лет снова… … Литературная энциклопедия

НЕЧАЕВ - Александр Афанасьевич (1845 1922), главный доктор Обуховской б цы, выдающийся терапевт, организатор больничного дела, создатель Обуховской школы врачей, один из наиболее способных учеников С. П. Боткина. В 1870 г. окончил Медико хир. академию. По …

НЕЧАЙ Нечай тот, кого не чаяли, то есть неждали. Сравните с фамилией Нежданов. Нечай очень распространенное в старину личное имя. (Ф). В Ономастиконе Веселовского Нечай, НечаевыЧраспространенное прозвище; Иван и Некрас Дмитриевичи Нечаевы, конец… … Русские фамилии

НЕЧАЕВ - Александр Петрович (родился в 1870 г.), известный русский психолог. Окончил историко филологический факультет Петербургского ун та. Затем работал за границей на медицинском и философском факультетах. В 1897 г. получил звание приват доцента, в… … Большая медицинская энциклопедия

Сергей Геннадьевич (1847 82), участник российского революционного движения. Организатор тайного общества Народная расправа в Москве (1869). Применял методы мистификации и провокации. В 1869 организовал в Москве убийство студента И.И. Иванова (по… … Современная энциклопедия

Н. В. Секретарь Л. Д. Троцкого. В 1928 г. за оппозиционную деятельность арестован и сослан … 1000 биографий

Сергей Геннадьевич (1847 1882), участник революционного движения. Организатор тайного общества Народная расправа (1869), автор Катехизиса революционера. Применял методы мистификации и провокации. В 1869 в Москве убил по подозрению в… … Русская история

Поэт сотрудн. альман. 1820 30 х гг. {Венгеров} Нечаев авт. писем к М. П. Погодину (1829). {Венгеров} Нечаев авт. кн. "О способах отвращать смертность младенцев, на первом году их жизни в быту крестьянском" (Казань, 1837). {Венгеров} … Большая биографическая энциклопедия

Степан Дмитриевич Нечаев (1792 1860) обер прокурор Священного Синода, участник Отечественной войны 1812 года, историк, археолог, первый исследователь Куликова поля, основатель первого Музея Куликовской битвы, сенатор, действительный тайный… … Википедия

Сергей Геннадьевич Нечаев родился в селе Иваново в 1848 году, в то время, когда по Европе уже во всю бродил «призрак коммунизма», а в Российской Империи бродили лучшие умы — образовывались тайные общества, велись преступные либеральные разговоры и стремительно росло на дрожжах утопического социализма вольнодумие. Всё это брожение бережно собиралось тайным ссыском, тщательно закупоривалось в бутыль Алекеевского равелина и запаивалось имперским сургучем. И превратилась бы со временем эта брага в благородное старое вино, идеально подходящее к отмене крепостного права и введению конституционной монархии, если бы не Сергей Геннадьевич Нечаев.

Иваново — не город не невест

Это для нас Иваново — город невест, а для императорского двора Иваново, пусть и село до 1871 года, было источником постоянной головной боли. Этот центр легкой промышленности выдавал на гора не только лён, но и отборных пролетариев. Закончилось это образованием первого в России Совета рабочих депутатов во время Первой русской революции 1905 года.

Других объективных причин вырасти в лидера революционного движения у Сергея Нечаева не было. Cын захолустных мещан, имевших скромный достаток и более чем скромное стремление к общественной жизни, он по собственной воле пошел учиться, изучал труды иностранных ученых и даже переписывался с писателем Ф. Д. Нефедовым. К 18 годам он предпринимает несколько попыток вырваться из «чёртого болота», как он называл свой город. Результатом усилий стал успешно выдержанный экзамен на городского приходского учителя в Санкт-Петербурге, столице империи в ту пору, и место учителя младшего класса Закона Божиего.

Целеустремленность, энергичность, решительность и уверенность в себе — все эти качества каким-то удивительным образом были заложены в Сергея и начали проявляться с самого детства. Благодаря им он добивался всех целей, которые он перед собой ставил. В наше время бы сказали — self-made man. И об этом прямо сейчас.

Учитель и студент

Оказавшись в столице, Сергей влачит жалкое существование учителя — чиновника последнего класса. Между тем бурлящий ручеёк жизни проносится прямо у него под носом: где-то там, под партами, конспиративно струилась неблагонадежность и набирала силу безнравственность. Из обрывков случайных разговоров Нечаев узнаёт о Петрашевцах, Каракозове, Ишутинской подпольной организации. Наконец, по воле случая Нечаев оказывается в одном из студенческих кружков и понимает, что это его родная стихия. Он оставляет всякие дела, почти забрасывает службу и полностью отдается студенческим делам. Двадцатилетний учитель по профессии и студент по призванию формулирует цель своей жизни — «социальная и политическая революция» — и составляет «Программу революционных действий».

«Полная свобода обновленной личности лежит в социальной революции. Только радикальная перестройка нелепых и несправедливых общественных отношений может дать людям прочное и истинное счастье. Но достигнуть этого при настоящем политическом строе невозможно, потому что в интересах существующей власти — мешать этому всеми возможными способами, а, как известно, власть обладает для этого всеми средствами. Поэтому, пока будет существовать настоящий политический строй общества, экономическая реформа невозможна, единственный выход — это политическая революция, истребление гнезда существующей власти, государственная реформа. Итак, социальная революция — как конечная цель наша и политическая — как единственное средство для достижения этой цели».

Однако, революцию в одиночку не совершить. Нужны были соратники. Но вот с этим была проблема: Нечаев практически не знал людей, не умел с ними общаться. Несмотря на энергичность и решительность вербовать сторонников своих взглядов среди студентов у Нечаева получалось неважно. Он пугал своей страстью и бесстрашием, призывами к демонстрациям и необдуманной пылкостью. В итоге умеренное крыло вольнодумствующего студенчества объявило ему бойкот.

Чтобы добиться успехов, Сергей действует по принципу «чем хуже, тем лучше» — анонимно доносит на активистов, стравливает студентов с их начальством, подталкивает всех к открытому протесту. Не корысти ради и не самолюбия для. Чтобы захватить ветер перемен, Нечаев хотел поднять парус на утлом судёнышке студенческого сообщества, прежде чем оно додрейфует до прочного и благонадежного берега старших курсов.

Женева

Как известно, чтобы стать авторитетом, нужно отсидеть. Чтобы стать авторитетом быстро, арест и заключение можно инсценировать. Так и поступает Нечаев — подкидывает записку якобы из везущей его «в крепость» полицейской кареты. А сам убывает в Швейцарию, в славный город Женеву.

Это сейчас Женева — райский уголок для пенсионеров, а тогда часовые механизмы революционных бомб сверялись по швейцарским хронометрам; время шушенских часов с кукушкой ещё не пришло. Впрочем, пенсионеры облюбовали пологие берега Лемана уже тогда. Среди них были бойкие старички Бакунин, Герцен и Огарев, на поддержку которых и рассчитывал Нечаев.

Если Герцен и Огарев спокойно критиковали русское правительство через эмигрантский «Колокол» и не хотели портить экстремизмом заслуженную старость, то Бакунин, в свое время принимавший активное участие в Пражском и Дрезденском народных восстаниях, за что чуть не поплатился головой, мириться с нею был не готов. У него была готова своя — анархическая — философия, которая предполагала замену государств свободными автономными обществами, организованными «снизу вверх» и настойчиво требовавшая реализации. Дело стало за малым — найти добровольцев, согласившихся бы разрушить государства, а там уж за люмпенпролетариями не заржавеет.

Понятно, что Бакунин увидел в Нечаеве того, чьими руками он принесёт в Россию спасительный огонь анархии. А Нечаев, даром что молодой, позволил увидеть Бакунину всё, что тот хотел, включая могущественную и многочисленную тайную организацию, находящуюся под его жестким контролем, и готовность к восстанию. За это он выхлопотал у Герцена и Огарева средства из так называемого Бахметьевского фонда, оказал теоретическую поддержку, в частности, помог выпустить знаменитый «Катехизис революционера», начинавшийся так:

"Революционер — человек обреченный. У него нет ни своих интересов, ни дел, ни чувств, ни привязанностей, ни собственности, ни даже имени. Все в нем поглощено единым исключительным интересом, единой мыслью, единой страстью — революцией". ("Катехизис революционера", 1869 г.)

Но главное, он выписал ему фальшивый мандат от имени «представителей русского отдела всемирного революционного союза», скрепив его своей настоящей подписью. Имея такого уважаемого спонсора, Нечаев возвратился в Россию, чувствуя себя настоящим революционером. Он и не думал выполнять поручения Бакунина. Он вообще не думал о том, что будет потом, его не интересовала никакая философия, даже анархизма:

"Революционер презирает всякое доктринерство и отказывается от мирской науки, предоставляя её будущим поколениям. Он знает только одну науку — науку разрушения". ("Катехизис революционера", 1869 г.)

К сожалению, ему удалось обмануть не только женевских эмигрантов, жандармерию и товарищей-студентов, но и самого себя — он уверовал в свое могущество над всесильной революционной организацией. В которой было по его возвращению в столицу от силы пара десятков зеленых студентов.

Преступление и наказание

В 1866 году Достоевский поставил вопрос ребром: «Тварь я дрожащая или право имею?». В 1869 году Нечаев однозначно ответил на него, организовав убийство одного из своих соратников, Ивана Ивановича Иванова, отказавшего повиноваться приказу. Действовал Нечаев от имени могущественного Комитета общества «Народная расправа» со штаб-квартирой в Женеве, которого в природе, естественно, не существовало. Таким образом он создавал впечатление причастности к общему большому делу, из которого нет выхода, кроме как смерть. «Революционер — человек обреченный» — пора было доказать это сообщникам на деле. Несчастного Иванова заманили на пустырь и задушили, а его труп попытались утопить подо льдом Невы.

"Он в глубине своего существа, не на словах только, а на деле, разорвал всякую связь с гражданским порядком и со всем образованным миром, со всеми законами, приличиями, общепринятыми условностями и нравственностью этого мира. Он для него враг беспощадный, и если бы он продолжал жить в нем, то для того только, чтобы его вернее разрушить". ("Катехизис революционера", 1869 г.)

Не прошло и пары месяцев, как преступление, совершенное по-дилетантски, было полностью раскрыто, все участники схвачены и преданы суду. Однако, среди них не было самого Нечаева — он опять бежал за границу в поисках помощи. Это был первый открытый политический судебный процесс в России. Думаю, не стоило бы говорить, что он же был и последним.

Заключение

Опять прибыв в Швейцарию, Нечаев попытался развить созданную им до этого мистификацию среди российских эмигрантов — теперь преследовавшие его ищейки из политического сыска волей-неволей работали на его революционную репутацию. Однако, втереться в доверие после того, как он надул Бакунина и попытался шантажировать наследников к тому времени уже покойного Герцена, было невозможно даже при всей доверчивости тогдашней публики. За его методы его осудили те, на чью помощь он уповал. В конце концов, он уже ждал и желал ареста. По доносу Адольфа Стемпковского, секретаря интернациональной марксистской секции, 29 июля 1872 года Сергей Нечаев был схвачен и вскоре переправлен в Россию.

Как и верил жестоко обманувшийся Бакунин, Нечаев «погибнет героем». Несмотря на то, что суд приговорил его к гражданской казни и 20 годам каторжной работы, Николай II росчерком пера отменяет это решение и ставит резолюцию: «… заключить навсегда в крепость».

Почти через 10 лет после суда, и день в день через 13 лет после убийства Иванова заключенный камеры № 1 Секретного дома Алексеевского равелина Сергей Нечаев скончался, заморенный болезнями, недоеданием и одиночестом.

Заключение (в смысле эпилога)

К тому времени, как Сергею Нечаеву исполнилось 25 лет, его боялся весь цивилизованный мир, включая революционеров. От него открестились Маркс с Энгельсом, заклеймив его трактовку коммунизма «казарменным коммунизмом». Обманутый анархист Бакунин в сердцах назвал его Катехизис «Катехизисом абреков». Испуганный Достоевский, один из петрашевцев, обозвал Нечаева и его последователей «Бесами» и написал о них одноименную книгу. Император Земли Русской в страхе превысил полномочия и воспользовался служебным положением, чтобы спастись от него.

Сергей Геннадиевич Нечаев (1847-1882) - российский деятель революционного движения. Организатор тайного общества «Народная расправа», автор «Катехизиса революционера». Применял методы мистификации и провокации. В 1869 году в Москве убил по подозрению в предательстве студента И. И. Иванова и скрылся за границей. В 1872 был выдан швейцарскими властями. В 1873 приговорен к 20 годам каторги.

Сергей Нечаев родился 2 октября (20 сентября по старому стилю) 1847 года, в селе Иваново-Вознесенское Владимирской губернии, в семье мещанина, служившего в трактире. С 14 лет начал работать, где учился, не установлено. Тем не менее о себе рассказывал, что он сын крестьянина и выучился грамоте 16 лет от роду. В 1865 переселился в Москву, где пытался сдать экзамен на звание народного учителя, но провалился. Был близок с писателем Филиппом Диомидовичем Нефедовым. Через год выдержал этот экзамен в Петербурге и получил место учителя в Сергиевском приходском училище. В 1868 поступил вольнослушателем в Петербургский университет. Участвовал в студенческих волнениях 1868 - 1869, возглавляя вместе с Петром Никитичем Ткачевым и другими радикальное меньшинство. Зимой 1868-1869, принимая участие в студенческих волнениях, пытался взять на себя роль лидера, но неудачно. Распустив слух о своем аресте и бегстве из Петропавловской крепости, скрылся за границей, опасаясь преследований властей.

Действительность очень неделикатно щупает меня своими неуклюжими лапами и заставляет делать громадные прыжки. Эх! как бы поскорее улизнуть-то отсюда. Впрочем, это знакомство с действительностью полезно, оно не позволит мне погрузиться в апатию и созерцать прелести мира: постоянный анализ окружающего дает верное понятие о своих силах.

Нечаев Сергей Геннадиевич

За границей. «Катехизис революционера»

В марте 1869 Сергей Геннадьевич оказался в Женеве у Михаила Александровича Бакунина, объявив себя представителем новой волны революционного движения. Бакунин был очарован Нечаевым, оказывал ему всяческую поддержку и даже поселил у себя. Нечаев встречался также и с Александром Ивановичем Герценом, который отнесся к молодому революционеру с явным недоверием, но по настоянию Николая Платоновича Огарева, также подпавшего под обаяние Нечаева (он даже посвятил ему стихотворение «Студент»), передал на бакунинско-нечаевские «революционные затеи» часть так называемого Бахметевского фонда. Этот фонд предназначался для финансирования революционного движения в России и находился в совместном распоряжении Герцена и Огарева.

Нечаев совместно с Бакуниным издал от имени несуществующего «Всемирного революционного союза» ряд ультрареволюционных манифестов: «Постановка революционного вопроса», «Начало революции» (журнал «Народная расправа», №1). Тогда же им, по-видимому, был написан и «Катехизис революционера», автором которого длительное время считался Бакунин, и только после публикаций последних лет авторство Нечаева можно считать доказанным, хотя влияние бакунинских идей в этом знаменитом тексте, несомненно, чувствуется.

«Катехизис» состоял из четырех разделов, в первом из которых «Отношение революционера к самому себе» провозглашалось, что «революционер - человек обреченный... он... разорвал всякую связь с гражданским порядком и со всем образованным миром и со всеми законами, приличиями, общепринятыми условиями, нравственностью «этого мира». В разделе «Отношение революционера к товарищам по революции» эти товарищи классифицировались по степени их полезности для революции, причем революционер более высокого разряда должен смотреть на «революционеров второго и третьего разрядов» как «на часть общего революционного капитала, отданного в его распоряжение».

Формулируя «Отношение революционера к обществу» (третий раздел) Нечаев подчеркивал, что он не должен останавливаться «перед истреблением положения, отношения или какого-либо человека, принадлежащего к этому миру, в котором все - и все - должны быть ему равно ненавистны». «Все это поганое общество» Нечаев предполагал разделить на несколько категорий, причем первая из них составляла «неотлагаемо осужденных на смерть». При вынесении смертного приговора следовало руководствоваться не личной виной того или иного человека, а пользой его убийства для революционного дела. Далее следовали еще пять категорий людей, которых следовало уничтожить позднее или использовать в интересах революции, не останавливаясь перед шантажом, и лишь немногие могли «выработаться» в настоящих революционеров.

Наконец, «Отношение товарищества к народу» (четвертый раздел) заключалось в том, чтобы освободить его, подтолкнув к «поголовному восстанию». Для этого требовалось сблизиться с теми элементами в народе, которые были наиболее подготовленными к бунту. «Соединимся с лихим разбойничьим миром, этим истинным и единственным революционером в России», - призывал Нечаев.

…не знаю, как у вас в Москве, у нас в Иванове, то есть в чертовом болоте, хотел я сказать: скука страшная, снег тает, на улицах лужи, везде течет, льет, каплет, не видно ни души человеческой, но за то царство животных наполняет теперь каждый закоулок, всякий наслаждается по-своему: свиньи валяются в лужах, куры роются в навозе, собаки бегают целыми бандами, только коровы прогуливаются со степенностью и важностью, свойственной Ивановским купцам.

Нечаев Сергей Геннадиевич

Возвращение в Россию. Убийство по «Катехизису»

В августе 1869 Сергей Нечаев с бакунинским мандатом представителя «Всемирного революционного союза» вернулся в Россию. Здесь он организовал тайное общество «Народная расправа», главным образом из студентов Петровской сельскохозяйственной академии. Тайная организация состояла из «пятерок», подчиняющихся «комитету», в который на самом деле входил один Нечаев. Организация строилась на принципах жесткого централизма и безоговорочного подчинения. Столкнувшись с сопротивлением своим авторитарным методам со стороны студента И. И. Иванова, Нечаев организовал 21 ноября 1869 его убийство, причем привлек к его осуществлению еще четверых членов организации - Ивана Гавриловича Прыжова, Алексея Кирилловича Кузнецова, П. Г. Успенского и Н. Н. Николаева, стремясь «повязать» их кровью.

Иванова заманили в парк при академии под предлогом поисков типографского шрифта, якобы спрятанного в гроте еще «каракозовцами». После недолгой ожесточенной борьбы Нечаев прострелил голову полузадушенному Иванову, труп которого был сброшен в пруд, но вскоре был обнаружен окрестными крестьянами. Нечаев бежал за границу, другие участники убийства были арестованы. По завершении следствия перед судом предстали 85 «нечаевцев». «Процесс» подробно освещался в прессе - правительство рассчитывало дискредитировать революционеров, заклеймить их цели и методы борьбы. Тогда же в «Правительственном вестнике» был опубликован обнаруженный при обыске у П. Г. Успенского текст «Катехизиса». Получив вторую половину «Бахметевского фонда», Нечаев опубликовал ряд прокламаций, обращенных к различным слоям русского общества. Совместно с Огаревым издавал «Колокол» (апрель - май 1870, №1 - 6). В программной статье «Главные основы будущего общественного строя» («Народная расправа», 1870, № 2) нарисовал картину коммунистического строя («Казарменный коммунизм»). Карл Маркс и Фридрих Энгельсом назвали придуманный Нечаевым строй «... образчиком казарменного коммунизма».

По поводу опубликованного нечаевского текста один из ведущих публицистов консервативного толка Михаил Никифорович Катков писал: «Послушаем, как русский революционер понимает сам себя. На высоте своего сознания он объявляет себя человеком без убеждений, без правил, без чести. Он должен быть готов на всякую мерзость, подлог, обман, грабеж, убийство и предательство. Ему разрешается быть предателем даже своих соумышленников и товарищей... Не чувствуете ли вы, что под вами исчезает всякая почва? Не очутились ли вы в ужасной теснине между умопомешательством и мошенничеством?».

Я иду в Сибирь и твердо уверен, что миллионы людей сочувствуют мне. Долой царя, долой деспотизм! Да здравствует свобода! Меня, политического преступника, сделали простым убийцею! Позор новому русскому суду, это не суд, а шулерство!

Нечаев Сергей Геннадиевич

После бегства из России

За границей С. Г. Нечаев издавал второй номер журнала «Народная расправа» с программной статьей «Главные основы будущего общественного строя». Ссылаясь на Коммунистический Манифест, Сергей Геннадьевич изображал коммунизм как строй, при котором господствует принцип «производить для общества как можно более и потреблять как можно меньше». Труд обязателен под угрозой смерти, а всеми делами распоряжается никому не подотчетный и никому не известный комитет, принудительно регламентирующий все человеческие отношения в обществе. В 1870 году он пробовал возобновить вместе с Огаревым издание «Колокола», но не слишком удачно - вышло только шесть номеров.

Нечаев и в эмиграции пытался применять методы шантажа и угроз для достижения своих целей, в т. ч. по отношению к Бакунину и дочери Герцена Наталье Александровне. Постепенно он оказался в изоляции, от него отшатнулся даже Бакунин, назвавший нечаевский «Катехизис» «катехизисом абреков». Отвергнутый всеми, Нечаев вынужден был скитаться по Европе, скрываясь от преследований царского правительства, но в 1872 году был выдан Швейцарией как уголовный преступник. В 1873 на суде Нечаев вел себя мужественно, а на приговор - 20 лет каторжных работ - ответил возгласом: «Да здравствует Земский собор! Долой деспотизм!». По личному распоряжению Александра II вместо отправки в Сибирь Нечаева «навсегда» (это слово было подчеркнуто царем) заключили в одиночную камеру Петропавловской крепости.

Но одиночка не сломила Нечаева. Он занимался самообразованием, работая над статьями, и написал даже роман «Жоржетта». Нечаеву удалось привлечь на свою сторону охрану, которой было запрещено с ним разговаривать, и установить контакт с народовольцами.

Всякая мерзость для врага есть дело пригодное, и если бы не было Бакунина, Нечаева и tutti quanti, то враги России должны были бы создать их.

Нечаев Сергей Геннадиевич

Отношение к «нечаевщине»

«Нечаевщина» была осуждена большинством русских революционеров, и в течение почти десяти лет терроризм не применялся как метод борьбы. Однако это оказалось отнюдь не случайным и не преходящим явлением. Вполне справедливо писал российский историк, доктор исторических наук Борис Павлович Козьмин, что «...необходимо дать себе отчет в том, что нечаевское дело, с одной стороны, органически связано с революционным движением предшествующих лет, а с другой - предвосхищает в некоторых отношениях ту постановку революционного дела, какую оно получило в следующее десятилетие».

Нечаевская традиция физического уничтожения или терроризации «особенно вредных» лиц, беспрекословного подчинения низов вышестоящим революционерам, оправдания любого аморализма, если он служит интересам революции, прослеживалась в течение всей последующей истории русского революционного движения. Террор и заговоры стали неотъемлемой его частью, а нравственные основы, заложенные декабристами и Герценом, все больше размывались.

Нечаевское дело легло в основу знаменитого «антинигилистического» романа Федора Михайловича Достоевского «Бесы» (1873), в котором прототипом Петра Верховенского стал сам Нечаев.

Сергей Геннадиевич Нечаев скончался 1 декабря (21 ноября по ст.ст.) 1882 года, в Алексеевском равелине Петропавловской крепости, в Санкт-Петербурге, ровно 13 лет спустя после убийства Иванова, от «общей водянки, осложненной цинготною болезнью».

Сергей Геннадиевич Нечаев - цитаты